Анри Мишо - Портрет А

И накинулась на него с кулаками и поцелуями.

В минуту дурацкой рассеянности Перо ступил ногами на потолок, вместо того чтобы твердо стоять на земле.

Увы, когда он это заметил, было слишком поздно.

Его уже парализовало от резкого прилива крови, ударившей в голову, он был как молоток, упавший кверху ручкой, как — он даже не знал, как что. Он растерялся. В изумлении он смотрел на далекий пол, на кресло, прежде такое гостеприимное, оглядывал комнату, разверзнувшуюся бездной.

Как бы он хотел оказаться в бадье с водой, в волчьем капкане, в сундуке, в медном водогрее — всё лучше, чем так, ни туда ни сюда, на голом до смешного потолке, спускаться с которого равносильно самоубийству.

Беда! Вечно все беды валятся на него… и ведь столько других людей ходят себе спокойно по земле, а они, точно, ничем не лучше него.

Если б он мог по крайней мере слиться с потолком и окончить там спокойно, хоть и скоропостижно, свою печальную жизнь… Но потолки тверды, они вас только отфутболивают, вот подходящее слово.

Попал в беду — тут уж выбирать не приходится, бери что дают. Безо всякой надежды он продолжал упорствовать — потолочный крот, и наконец делегация Дрян-Клуба отправилась его разыскивать, участники задрали головы, и Перо был обнаружен.

Его сняли в молчании, вооружившись стремянкой.

Все были смущены. Перед ним извинялись. На всякий случай во всем обвинили отсутствующих организаторов. Все хвалили Перо, не утратившего самообладания, в то время как многие другие, отчаявшись, бросались в пустоту и ломали ноги, руки и еще кое-что похуже: ведь потолки в этой стране высоки, почти все они здесь со времен испанского владычества.

Перо помалкивал и в смущении отряхивал рукава.

…Напротив сидел человек, и как только Перо отводил от него взгляд, лицо того человека обрушивалось, распадалось в гримасах и подбородок бессильно отваливался.

Боже мой, — думал Перо, — боже мой, насколько же хрупко еще мирозданье в этих краях! И какая ответственность на всех нас! Надо мне поехать куда-нибудь, где лица держатся крепче и где я смогу смотреть и отводить взгляд безо всяких неприятностей.

И вообще, не понимаю, как это люди умудряются тут жить: у меня бы сердце не выдержало. И он плюхнулся в портшез. Перо прибыл на собрание безногих, которое проходило на дереве. Ему пришлось помогать все новым и новым безногим забираться на дерево, на котором их и так уже было хоть пруд пруди. А им так это нравится! Они любуются небом сквозь ветки, и на них больше не давит земное бремя. Какое облегчение!

И все же Перо, увешанный безногими, про себя сетовал на судьбу. Нет, не трудолюбивый он человек. Не чувствует жгучей тяги к труду.

«Ради доброй памяти вашего отца, купите щеночка!» И вот опять к нему пристают, завывают, будто увечные.

Устал, как устал! Неужели меня так никогда и не оставят в покое?

Д. — Девушка (Дамидия)

Ю. — Юноша

Отец — Отец юноши

Сосед

Мать девушки

Голос

Слева дом девушки: на первом этаже — дверь и окно, на втором — окно и балкон. Справа, напротив дома девушки, — дом юноши, устроен так же. Между ними улица.

Юноша сидит на привязи в комнате на первом этаже своего дома.

(Юноша в комнате. Он привязан за обе руки толстыми веревками.)

Ю. Может, это и странно. Может, это от гордости.

Может, это и глупый стыд, но меня огорчает, что я постоянно привязан.

(Замечает девушку. Та рассеянно на него поглядывает.)

Ю. О, какое прелестное создание!

О. как я мог бы ее полюбить!

Я уже люблю ее!

Как жаль, что я привязан.

(Она бросает на него еще один рассеянный взгляд.)

Ю. Я предвижу массу сложностей.

До этого ее взгляда жизнь моя была куда проще.

Мне кажется, я бы сделал ради нее что угодно.

Как жаль, что я привязан.

(Он уходит.)

(Девушка на огромном балконе, совсем низко над землей. Она неуверенно наигрывает на маленьком ксилофоне.)

Д. Как я несчастна. Я жутко несчастна.

Понимаете? Жутко несчастна.

(Она поворачивается к зрителям и обращается к ним сквозь слезы.)

Вы понимаете? Я сказала не «жутко довольна», а «несчастна». Если кто-то потом перепутает, я не виновата. Я сказала «жутко несчастна», правда ведь?

(Смеется сквозь слезы, потом рыдает еще сильней.)

Дай Бог, чтоб теперь все у меня пошло лучше…

(Ее мать — мы видим только руку — хватает девушку и втаскивает за штору. Девушка упирается и прежде, чем исчезнуть за шторой, оборачивается в отчаянии.)

Д. Мне не дадут рассказать. Я так и знала.

(Она исчезает и возвращается через минуту в полном умиротворении.)

Д. Я жутко несчастная, не забудьте. Жутко.

(Из дома девушки слышен звук пощечин. Девушка уходит взглянуть, в чем дело, и через минуту возвращается совершенно спокойная.)

Ю. (встревоженно). У вас кого-то бьют? Что там случилось? Это твой отец?

Д. (спокойно). Нет. (Мотает головой.)

Ю. Значит, мать?

Д. (Утвердительно кивает.)

Ю. Твоя мать бьет отца?

Д. Нет. (Мотает головой.)

Ю. Деда?

Д. Нет.

Ю. Но все же она кого-то бьет?

Д. Да. (Кивком головы.)

Ю. Может, дядю?

Д. Да. (Кивком головы.)

Ю. (возмущенно). Но ведь это возмути… (Спохватывается.) По-моему, это возмутительно. Ладно, неважно. Я тебя люблю.

(Никакой реакции со стороны девушки, как будто он сказал, что накануне шел дождь.)

Ю. (робко). Я знаю, что говорю. Мне плохо. Я тебя люблю. Стоит мне только на тебя посмотреть. И потом, когда уже не смотрю.

(Она по-прежнему не обращает на него внимания, как будто он не с ней говорил, а сморкался.)

Д. Что ты все болтаешь. Иди сюда и покажи мне дорогу к колодцу под вязом.

Ю. Не могу. Я привязан…

Д. Как привязан?

Ю. Ну вот этим.

Д. Чем «этим»?

Ю. Так хочет мой отец. Он привязывает меня двумя веревками.

Д. (спокойно). Надо твоего отца побить.

Ю. Ты сказала: «побить»? Но ведь это возмутительно. (Спохватывается.) Не сердись. Просто у нас в семье это не в обычае. Хочешь, я лучше побью брата?

Д. Слушай, ты, кажется, только что говорил о любви? Ты мне врал? Говоришь, что любишь меня, а стоит тебя о чем-то попросить, начинаешь торговаться.

(Она отворачивается.)

Ю. Ну пожалуйста! Я правда тебя люблю. Ты даже не представляешь, до чего ты мне…

Д. (перебивает его). Ты побьешь брата, когда мне захочется. (Задумчиво.) Как это вышло, что я тебя никогда не видела?

Ю. Это все отец.

Д. Опять!

Ю. Он меня держит связанным внизу в мастерской.