Луи-Фердинанд Селин - Феерия для другого раза II (Норманс)

Какое чудо, что нас все еще не развеяло по ветру, привратницкую, буфет, людей, это чудо! ангелы? нет больше ангелов! лишь свиньи и сотоварищи!..

– Замолчи, Андрэ! замолчи!

Он не должен спать! пусть он дышит, сморкается, плюется! его жена настаивает, чтоб он высморкался… он не хочет… отбивается!.. он хочет спать!..

Под столом голосят, засранцы!

– Небо раскололось! небо перевернулось!

Они опоздали!.. они услышали мои слова… всполошились…

– Оно под нами, придурки! небо!

Я им возражаю! и громко! если это обернется для меня неприятностями, тем хуже! пусть уразумеют обстановочку! бунтующее пространство… все перевернулось вверх дном!.. погреба теперь в воздухе! крыши в тоннелях метро!

О! они еще и огрызаются! им не хочется выползать! они уже не вопят, крикуны придушены, они понимают только небо над нами! они не принимают перевернутого пространства!

– Госпожа Туазель! госпожа Туазель!

Они зовут ее на помощь!

– Небо исчезает, госпожа Туазель! его нет!

Пусть знают!

– Кретины! труслы дрисливые! оно под нами, небо-то! это, наверное, трагично… но правда – прежде всего! вот мое мнение! вы прячетесь от правды? это хуже всего!.. – и я им твержу: – небо под нами! Дамы, господа! Мы сверху!

Они прячутся, забиваются… переплетаются… ноги! ляжки!.. головы… они кусают друг друга от страха… грызутся между собой: «Ай!.. грубиян!.. мой ребенок!.. Уааааах!.. караул!..»

– Госпожа Туазель! Аббатиссы!* [89]

Моя очередь! моя партия! пусть послушает меня! и ей нужно только призадуматься!.. человек жеста! какая героиня! смелая! Жанна д'Арк! почти!

Она меня послушала… вот она, покачиваясь… выходит из своего кухонного убежища… хромает… падает!.. на четвереньки!..

– К окну, мадам! к окну!

Она… Лили… я… Пирам… он попытался залезть под стол… протиснуться между телами… вот и схлопотал!.. Кто-то саданул его каблуком! он никогда не покидает свою хозяйку… а она, она зарылась, поверьте мне! ей наплевать на пса…

– Доктор! доктор!

Она зовет меня!.. снизу!.. а, я вижу ее… она задыхается!.. я хватаю ее за… ногу! тяну… выволакиваю…

– Ах, доктор! спасибо! спасибо!

Она меня обнимает… плачет… Пирам лает… он счастлив!.. его хозяйка! подпрыгивает, чтоб лизнуть ее в нос!.. толкает! опрокидывает!.. они откатываются, сплетясь клубком… к противоположной стене…

– Гадкий Пирам! Гадкий Пирам! и бац-бац! прямо по носу! это его научит!.. и еще ногой! в морду!.. вот тебе! вот… Ба-бах! всех нас отнесло к толстяку Нормансу… его стул… две его бляди… и все это не тревожит его… совсем! он храпит, вот и весь сказ… вот… Ба-бах!.. я кричу прямо над ухом… прямо в ухо… «Монмартр разверзся! «карьеры» расколоты! Они сбросили сорок тонн тротила!..»

Ну и что, тоже мне новость!

Наплевать! наплевать! храпит…

– Эй, Туанон! девчонка, смотри!

Эта, по крайней мере, хоть что-то видит! окно открыто… она уставилась… она ослеплена… моргает… снова залезает под стол; но ее туда не пускают!.. удар ногой! удар кулаком! она отвечает!.. лягается, кусается!.. «Хи! хи!», ее очередь, милашка… она орет… Пирам не помнит зла и плачет вместе с ней… он ее обожает… он плачет, потому, что его маленькая хозяйка страдает… воет… громче!.. еще громче!.. он протискивается, скребется под столом обеими лапами, между телами, под телами!.. эх, пинг!.. динг!.. эти повороты! как они лягаются! злюки! там, внизу!

– Останься тут, Пирам! оставайся с нами!

Он дрожит, трясется!..

– Иди сюда, Пирамушка! иди!

Теперь все у окна… Лили, Туанон, г-жа Туазель, Пирам, я… смотрим… моргаем… глядим вверх на Клоуна, откалывающего свои номера!.. предводителя ураганов!.. усмирителя гондолы и взрывов!..

О чем я жалею, так только о том, что здесь нет Оттавио!.. и где он блядует, Оттавио?… ай-яй-яй ему, Оттавио! Жюль без рожка, с рожком! колесики! гондола! барабаны! Ба-бах! ванька-встанька! вранг! скорее бы праздник закончился! трубы! трубите!

Но если бы Он послал Жюля на костер, я был бы разочарован, но каким-то образом… как-то они его втащили… я никогда этого не узнаю… тайна! Г-н ла Каресс! жалкий придурок, нельзя художника в печку! Вместе с ним сгорят в пламени секреты его мастерства… а?… это совсем другая историйка, про другой Потоп, про то, как нас придушили, придавили, раздавили, атаковали нас со всех четырех сторон света! по мановению Жюлева пальца!.. попробуйте, попробуйте-ка! Вы, может, скажете, что я получаю от этого удовольствие, что я тоже люблю катаклизмы… и Ба-бах!.. тр-рах!.. метро «Жоффрен»… взорвалась мина на станции… девяносто восемь метров под землей!.. преувеличение?… я достаточно пожил… и не так уж плохо… но в тот момент?… в тот момент? вы бы почувствовали удушливый страх! вы бы так же орали: «Жоффрен! Жоффрен!» В самые тяжелые моменты моей жизни все трагические воспоминания всплывают в памяти!.. прошлое, настоящее, будущее, одновременно!.. понос! существует шестое чувство, но нужны подспудные толчки… не каждодневные неурядицы! необычные! сильное чувство! Норманс абсолютно не тривиален!.. это проявляется даже в чудовищном храпе! взрыв не взрыв! самолеты носятся как сумасшедшие, огненные потоки, взорванные небеса, метро теряет равновесие, пронзая тоннелями своды!.. вгрызается в неведомые глубины… повсюду грохот, сверху, снизу, в сердце, в ушах, хоть Норманс больше не храпит!.. вот что значит физическая сила, не то что растяпы, сидящие под столом! сколько их? дрожащих, задыхающихся, обсирающихся… а он невозмутимо серьезен, этот тип Норманс! громадный кусок сала в сонной неподвижности! честно! поверьте!.. Жена и невестка обожают его… они бы не слезли с его колен даже за Царство! за тридцать шесть молний!

– Андрэ, не двигайся!

Комическое смешивается с трагическим… перечитываю написанное, гордиться нечем… боюсь, как бы люди не затаили в душе черной злобы! желтой! зеленой! за то, что все заканчивается… о! тут! так погано!.. ко всем чертям мое создание! полный провал! рака! [90]барахло! на набережных сотня за гроши… вот вам «Феерия»!.. А, головокружительно смелый проказник! Покажем ему за и против!.. космогонические бури! бомбы дождем, вертящаяся мельница, Жюль не горит! Ах, рожок! нет рожка! забавный, невежа! очковтиратель, клеветник, прохвост!..

Я жду худшего!

Неважно, что происходит в действительности! и тот, кто честен сам с собой, тоже страшится худшего…

– Он ужасен, госпожа Туазель.

Я настаиваю, чтобы она посмотрела… посмотрела на него!.. брань этой обезьяны! гори, Париж! гори, Монмартр! а все из-за него!.. из-за него!.. и Батиньоль… и самолеты, подчиняющиеся его приказаниям… каждому его жесту!.. обе руки воздеты к небу!

– Посмотрите на него, госпожа Туазель!

Но она уставилась на меня, злобно скривилась!