Луи-Фердинанд Селин - Феерия для другого раза II (Норманс)

Пока я вам рассказывал, стало потише… я думал, что свистопляска закончилась в небе… теперь я огляделся получше… смотрю… наблюдаю… искры погасли в облаках… конечно!.. и на земле, и на небе!.. меньше огней!.. что-то серое ползет по небу… то не дым от взрывов, настоящая предрассветная дымка… вот!.. свечи еще догорают в облаках… зеленые… желтые… то тут, то там… но не полыхают, едва лишь мерцают… в предрассветной дымке видны их белые парашютики… они колышутся… возвращаются… выдохлись вовсе!.. чернеют и падают… праздник окончен! это нечто!.. а что до нас, то всех достаточно потрепало, попереворачивало, побило о стены! хорошо еще кости целы, счастье, что мы не разорваны в клочья, как сюртук! на куски! вот настоящее чудо! я полагаю, что не кривлю душой… но мои мысли прерываются… уууу! еще уууу!.. три!.. четыре!.. сирены!.. правда, это сирены! последняя выла перед полуночью… я думал, их заткнули… вовсе нет! как визжат! Боже!.. одна здесь, рядом, звонкая… совсем иной звук, чем у остальных… похоже, та, которую обслуживает Оттавио, черт! Сакре-Кёр! ошибки нет!.. на верхушке каменного купола!.. ручная сирена… на самом верху, в его каморке…

На рассвете настал конец… все сирены!.. предупреждают скорчившихся людей!

– Эй, уродины, конец! конец! пьяницы!

Им еще хочется пить, черт их всех задери!.. они отвечают: «Муах!.. Муах!» они меня услышали… они под столом… друг на друге, переплетенные, склеенные… их туда отбросило, что ли? шесть… восемь… двенадцать… они рискуют… смотрят в окно… а, четыре женщины вываливаются из туалета!.. маленькие, забитые, пристроились между раковинами и «ершиками»… они спотыкаются… натыкаются… не падают… нет! нет!.. но как их честят остальные, которые так перетрусили…

– Мы чуть не умерли! чуть не умерли здесь! – защищаются они…

– Нет! Нет! дуры!

Вот чего они заслужили!.. чтобы не преувеличивали опасность! смельчакам, сидящим под столом, не нравится их бахвальство! тем, кто хочет подняться к себе… так как тревога закончилась! и это все? и что? они поднимаются… четыре женщины загораживают им коридор… «Ну! посторонитесь! посторонитесь!..» Пирам тоже нервничает, он хочет найти свою маленькую хозяйку!.. он бьет хвостом, попадает мне по шнобелю!.. я не встану!.. я осторожен… но как он меня обмахивает, Пирам! у него не хвост, а настоящая метла!.. мне больно!.. он замечает! облизывает мне лицо… я уворачиваюсь от его хвоста!.. и от языка! а, откуда эта толпа? народ валит с улицы… все под крышу!.. кавардак!.. они поднимаются! они поднимаются!.. они тоже хотят подняться! к себе! домой! я сворачиваюсь калачиком, не двигаюсь!.. пусть сначала пройдут они! пусть пройдут!.. и в этот момент меня хватают! двумя руками! опять Клео!.. «Моя жена, доктор! где моя жена?» Нашел же он себя, найдет и свою жену!.. надо только приложить усилия!..

– Вы ее не видели? – не отстает он.

– А что Лили? вы не видели ее?

Ах, так! что? я думаю о Лили! я спрашиваю о своей жене… это для него невыносимо! он хватает меня за руку! за больную! и дергает резко!.. со злостью!.. рана!

– Моя жена! моя жена!

Для него важна только его жена! не моя! хорошо еще трещина сомкнулась! вот было бы хорошо! он бы меня подтолкнул, и я пошел бы! он сильный, я под ним!

– Ии! а! ии! а!

Он снова вопит по-ослиному! это его крик! одновременно он выворачивает мне руку!.. а, я его сейчас угомоню!.. Осел! тупица! ну и тип!.. моя рука, это наказание! я взвиваюсь! я его убью! Раймона! я пробью ему грудь! он изображает осла, а я конь! Посмотрим!

– Раймон! Раймон!

Жена зовет его!.. он оставляет мою руку в покое! откуда она взялась? «Раймон! Раймон!»… она задыхается… она бежала…

– Раймон! Раймон! свидетельство! Раймон!

Откуда она пришла? из какого укрытия?

– Ты откуда? – спрашивает он.

– Свидетельство, Раймон! свидетельство! куда ты положил свидетельство?

– Свидетельство чего?

Он ничего не понимает… таращится…

– Свидетельство о браке, идиот!

– Где ты была, дорогая? откуда ты?

– От метро «Пигаль», урод!* [164]

Спринтерша!.. от «Пигаль» бегом бежать! не прошло и двух минут после отбоя! я понимаю, почему она без сил!.. вся улица Дюрантен!.. улица Дэрёр!.. улица Борн!.. и все это в гору!

– Дорогая! дорогая! – лопочет он.

– у тебя его нет? у тебя что, нет его?…

Она не выдерживает… бросается на него… шарит по карманам!.. ощупывает его!.. пиджак!.. брюки… ничего!.. он не сопротивляется!.. она ничего не находит!..

– Дорогая!.. дорогая!..

Придурок, заладил одно – «дорогая»! ей необходимо «свидетельство»!.. довольно!.. хватит!.. она убегает… по лестнице!.. по лестнице!.. она штурмует ступеньку… две ступеньки! обломки ступенек!.. она еще здорово ловкая, эта Дениза!..

– Дорогая! дорогая!

Она ушла! он бросается за ней… настоящая эквилибристка! она уже на третьем!

– Дениза! Дениза!

Он зовет Денизу!.. он орет вслед… «Любовь! Любовь!»

– Вы ее видели, а, доктор? это была точно она?

– Да, это была она!

Я убеждаю его, не хочу, чтобы он сомневался!.. «Да! да! да!»

– Дорогая! Дорогая Дениза!

Сейчас она ему ответит!.. они живут на 4-м… его шаги разносятся по лестнице… по лестничной клетке! а как остальные умудрились подняться?… они вскарабкались по обломкам? исчезли, как по волшебству! Никого больше нет в подъезде! ни единого из только что ползавших здесь?… они поднялись на лифте, точно!.. дети, старухи, тетки, мои гарпии, мадмуазель Блёз…

– Дениза! Дениза, дорогая!

– Чеееерт! Дееерьмо!

Это ее голос! голос Денизы! не может быть никакой ошибки!

– Это она! это она! – кричу я, чтобы он понял!

– Может, свидетельство сгорело?

Он мне осточертел со своими сомнениями!

– А Лили? Она не сгорела?

Внизу новая волна жильцов! толпа! оказывается, в доме живет множество народа! и совершенно разные люди!.. колеблющиеся… мычащие… рыдающие… чего-то желающие… отступающие!.. Злость… лестница!.. «как она качается… она еще дымится!.. и искореженные перила… мамаши кричат визгливо!.. не хотят, чтобы малыши поднимались… отцы тянут резину! тем хуже! бранятся! нам хорошо в привратницкой, всем вместе!.. в комнате я, Пирам, Рудольф, Мими, г-жа Туазель у буфета, оперлась о стену, и г-жа Норманс в обмороке под столом… Толстяк, ее муж, напротив… с другой стороны коридора, напротив… все еще в луже крови и дерьма… все еще в луже… ну и голова у него! поистине огромная! его голова, словно огромный запекшийся сгусток крови! его повязка набухла!.. от крови!.. вся голова – кровавое месиво!.. провал рта!.. он хрипит через этот провал!.. он храпит! о, проклятый громила, пусть себе и дальше спит, так будет лучше!.. черт возьми!.. он достаточно намял мне бока! исколошматил, обругал, потому что я не захотел возиться с его женой!.. дорогой Дельфиной! а теперь ему наплевать на его Дельфину! Он растерял все свои моральные принципы! Он храпит, а я, я должен изощряться! чтобы спасти его жену! целебным средством! его дорогую Дельфину! целебное средство! нужно еще найти флакон! и еще раз осмотреть его жену! Где эта несчастная? где же она?… а вот, совсем рядом!.. а я ее не увидел! нужно только наклониться! черт! ушибся лбом!.. о край!.. она под столом! идиот! может, у меня что-то с глазами? признаюсь… к счастью, у Пирама хороший нюх… он находит ее по запаху! Дельфина! Дельфина! она здесь… она лежит… но Пирам сбивает меня с ног ударами хвоста!.. своим опахалом! разошелся!.. вовсю!.. «Пирам! Пирам!»… вот оно: левая грудь потерявшей сознание мадамы… надо ее прослушать! слушаю… слушаю…я не ошибаюсь…я не принимаю шум в ушах за шумы ее сердца… мои собственные шумы, в моей голове!.. нет! внимание! я хорошо различаю!.. у меня превосходный слух!.. но они шепчутся!.. о, никакой ошибки!.. шепчутся!.. в углу комнаты!.. возле толстяка… это г-жа Ксантипп молится, честное слово! «Отче наш, иже еси на небе-си!..» уткнулась носом в плитку… стоя на мешке с надписью «Пассив»! на мешке с песком… она притащила этот мешок с песком из убежища, из метро.