Пэлем Вудхауз - Том 14. М-р Моллой и другие

— Все это очень мило, дядя Родни, — небрежно отозвался он, — да и вы, наверное, правы во многом, только, понравится вам это или нет, на самом-то деле вы ничего не знаете.

Было бы неточно утверждать, что этот вызывающий тон со стороны того, кого не рискнешь уподобить даже пыли под колесами своей колесницы, заставил лорда Блистера задохнуться от возмущения. Ему и без того дышалось настолько тяжко, что лишний глоток воздуха способен был взорвать его в мелкие клочья. Пришлось удовольствоваться свирепым оскалом.

— Я не понимаю тебя.

— Постараюсь объяснить так, чтобы и дураку стало ясно. То есть… Ну, вы меня понимаете. Давайте-ка я сначала задам вам один вопрос. Вот вы все распаляетесь, что Шусмит взял тропку повыше, а я, стало быть, пониже, [54] …взял тропку повыше, а я, стало быть, пониже — Фредди цитирует шотландскую любовную балладу «На берегах Лох Ломонда». отношения у нас страдают, а вам самому бы понравилось прислуживать на побегушках в адвокатской конторе?

— Вопрос как-то не стоит.

— Стоит-стоит, если я его поставил. А ответ — нет, нисколько не понравилось бы. Вот и мне не нравится. Я хочу поехать в Кению и стать там кофейным королем.

— Опять этот вздор!

— Это не вздор. Трезвый, взвешенный шаг.

— Ты уже говорил мне, что хочешь получить у меня три тысячи фунтов, чтобы вложить в дело. Только я тебе их не дам.

Фредди брезгливо отмахнулся. Пэр королевства, поедавший в данный момент truite bleu, [55] Форель в винном соусе. застыл в восхищении, не донеся вилку до рта. Такого он от тощего не ожидал. Видимо, тощий ухватил быка за рога; и пэр от всего сердца пожелал ему удачи. Незадолго перед тем он опознал в лорде Блистере члена своего клуба, чья манера есть суп была ему глубоко неприятна, и теперь страстно жаждал, чтобы тощий хорошенько ему всыпал.

— Поберегите свое золотишко, дядя Родни! — сказал Фредди, сожалея вдогонку, что не решился на «барахлишко». — Не позарюсь я на него. Своих денег девать некуда.

— Что?!

— Буквально некуда. Если не сейчас, то через парочку дней. Поверните-ка ваш жбанчик на десять градусов, норд-норд-ост. Замечаете, там, за столиком, павлин сидит? Не тот, который с прыщами, а другой. Богатый американский финансист.

Лорд Блистер осмотрелся кругом.

— А, так это же Моллой! Фредди удивился.

— Вы знакомы?

— Разумеется. Он ведет операции с бумагами, которыми я владею.

— Чьи они?

— Видит Бог, не знаю, почему это должно тебя беспокоить, но принадлежат они концерну по добыче и переработке нефти «Серебряная река».

— О Господи! Вы их у него купили?

— Да, купил.

— И я тоже.

Лорд Блистер вытаращился на него.

— Кто, ты?!

— Собственноручно.

— Да с каких радостей у тебя вдруг нашлась?..

— Заначка, чтобы расплатиться? Крестная кое-какие пиастры завещала. Сумма не убийственная, но хватило, чтобы профинансировать подписку. Теперь вам ясно, что я по Щусмиту слезки ронять не собираюсь? Через месяц-другой десять тонн у меня на полке среди сувениров будут валяться. Моллой это гарантирует. Кто такой Шусмит, я теперь вообще могу забыть, а «Шусмит, Шусмит и Шусмит» — тем более. Удивительно, — пустился он в размышления, — какие только ярлыки не шьют себе эти адвокатские конторы! На днях познакомился с одним субъектом в клубе, и он рассказывал, что работает на «Хогг, Хогг, Симпсон, Бивэн, Мэргатройд и Мерриуэзер». Я говорю ему: «Однако! И как же они себя чувствуют?», а он мне отвечает, что они все перемерли еще в восьмидесятых, и делом заправляет некий Смит. Что я хочу сказать? Ахал бы дядя, на себя глядя. Вы меня поняли?

Облик и поведение лорда Блистера переживали существенное обновление. И хотя говорить о том, что сделался он ласков и нежен, было бы, пожалуй, преждевременно, он перестал смотреть на Фредди так, как если бы тот был носителем бубонной чумы, застигнутым за обшариванием его карманов. Разница между восприятием племянника, потерявшего работу и таящего в себе угрозу обратиться за содержанием, и племянника, подписавшегося на ценные бумаги баснословно процветающей нефтяной компании, обозначается изящно, но очень внятно. В качестве примера можно указать на то, что бережливый по натуре человек, ведущий счет каждой копеечке, осведомился у Фредди, не хотелось бы ему к кофе ликера. Он слегка поморщился, когда Фредди ответил утвердительно, поскольку ликер в «Баррибо» стоит недешево, однако обходительности не растерял. Пэр, поглощавший всю сцену, так же выпучив глаза, как сорок лет назад, наблюдая за безмолвным движением кинокадров, на этом месте решил, что драма исчерпана, и вновь принялся за свою truite.

— Ну что же, должен сказать, это меняет дело, — сказал лорд Блистер. — Если у тебя имеются солидные средства, ты, разумеется, не обязан цепляться за низкий оклад в шусмитовской фирме, тем более, учитывая, что ты вознамерился отправиться в Кению. Надеешься там прижиться?

— Мой приятель Боддингтон в восторге. Пространства там, он пишет, огромные и совершенно открытые.

— Выращивание кофе — это большие деньги.

— Горы золота. Мне, например, точно известно, что Боддингтон курит сигары по семь шиллингов шесть пенсов.

— Да, ты поступаешь разумно… С другой стороны, сам бы я вряд ли захотел поселиться в Кении.

— Могу вас понять. Всегда рискуешь, конечно, что тебя съест лев, и все пойдет насмарку, но надо ведь делать допуск в ту или иную сторону. Я много об этом думал, дядя Родни, и пришел к убеждению, что Кения — это то, что нужно, если, правда… — Фредди умолк, и легкий румянец покрыл его щеки. — Если со мной будет Салли. Я, наверное, вам еще не говорил, но я собираюсь жениться.

Лорд Блистер онемел от ужаса. И в физическом, и в чисто умственном отношении считаясь одним из самых крепких лондонских холостяков, он с неизменным благоговением поминал ангела-хранителя, состряпавшего ему размолвку, когда в свое время его посещала мысль обвенчаться с Лейлой Йорк, урожденной Бесси Биннс.

— Вы уже обручены? — проговорил он дрогнувшим голосом. Фредди не был его любимчиком, но гуманные инстинкты есть у каждого человека, и он посочувствовал бы любому, кто стоит над матримониальным омутом.

— Это, — ответил Фредди, — мы узнаем определенно, когда вернется мисс Йорк. Строго между нами, у меня с моею суженой вышло плачевное недоразумение.

— А-га! — отозвался лорд Блистер, оживляясь, как свойственно человеку при известии о том, что надежда не погибла.

— Мисс Йорк сейчас звонит по телефону и пытается ее урезонить. Знаете, из-за чего вся неприятность? Салли тогда заявилась неожиданно и увидала женщину в моей пижаме… А, вот она идет, — проговорил Фредди, подтягиваясь кверху, как семга в нерестовый период. Итак, говорил он себе, сейчас он услышит приговор.