Антон Чехов - Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах

398.К. С. БАРАНЦЕВИЧУ 30 марта. 1888 г. Москва. 30 марта. Добрейший Казимир Станиславович! Ответ на Ваши письма Вам послан, и я удивляюсь, что Вы еще не получили его. Поручения Ваши исполнены. Сегодня я еще раз был у Вернеров, и они сказали мне, что деньги Вам высланы. Что касается сборника "Памяти Гаршина", то я могу только пожать Вам руку и поблагодарить. Мысль Ваша заслуживает и сочувствия, и уважения уж по одному тому, что подобные мысли, помимо их прямой цели, служат еще связующим цементом для немногочисленной, но живущей вразброс и в одиночку пишущей братии. Чем больше сплоченности, взаимной поддержки, тем скорее мы научимся уважать и ценить друг друга, тем больше правды будет в наших взаимных отношениях. Не всех нас ожидает в будущем счастье. Не надо быть пророком, чтобы сказать, что горя и боли будет больше, чем покоя и денег. Потому-то нам нужно держаться друг за друга, и потому-то мне симпатичны Ваша мысль и Ваше последнее письмо, в котором Вы так любите Гаршина.

{02224}

Я непременно пришлю что-нибудь для сборника. Вы только потрудитесь написать мне, к какому числу я должен прислать и могут ли идти в сборнике вещи, уже бывшие в печати. На последнее желателен утвердительный ответ, так как теперь я отбился от рук и потерял (не знаю, надолго ли) способность творить мелкие вещи. Я, пожалуй, напишу небольшой рассказ, но заранее предупреждаю (нимало не скромничая), что он выйдет и плох и пуст. Странный стих нашел на меня... Если в сборник пойдут вещи, уже бывшие в печати, то он не проиграет: каждый автор выберет лучшее. Будьте здоровы. Желаю Вам успеха. Ваш А. Чехов. 10-15 листов мало. Печатайте 20. Писали ли Вы Короленко? Если нет, то дайте знать, я напишу ему.

399.А. Н. ПЛЕЩЕЕВУ 31 марта 1888 г. Москва. 31 марта. Милый Алексей Николаевич! На дворе идет дождь, в комнате у меня сумеречно, на душе грустно, работать лень - вообще я выбился из колеи и чувствую себя не в своей тарелке. Но тем не менее это письмо не должно быть грустным. Пока я пишу его, меня волнует веселая мысль, что через 30-35 дней я буду уже далеко от Москвы. Я уже нанял себе дачу в усадьбе на реке Псле (приток Днепра), в Сумском уезде, недалече от Полтавы и тех маленьких, уютных и грязненьких городов, в которых свирепствовал некогда Ноздрев и ссорились Иван Иваныч с Иван Никиф(оровичем). Третьего дня я послал задаток. Псёл река глубокая, широкая, богатая рыбой и раками. Кроме него, на моей даче имеется еще пруд с карасями, отделенный от реки плотиной. Дача расположена у подошвы горы, покрытой садом. Кругом леса. Изобилие барышень. Вы так нерешительно говорили о Волге, что едва ли можно сомневаться в том, что путешествие наше не состоится. Если Вы не поедете на Волгу, то приезжайте ко

{02225}

мне на Псел! От Москвы туда сутки езды, и III класс стоит 10 р. 30 коп. Место, уверяю Вас, восхитительное. Там Всё тихо... тополи над спящими водами, Как призраки, стоят луной озарены... За рекою слышны песни, И мелькают огоньки. Даю Вам честное слово, что мы не будем делать ничего, окунемся в безделье, которое для Вас так здорово. Мы будем есть, пить, рано вставать, рано ложиться, ловить рыбу, ездить по ярмаркам, музицировать и больше ничего. От такого режима Вы убавите себе живот, загореете, повеселеете и переживете время, когда И сердце спит, и ум в оцепененье... Вся моя команда будет состоять всплошную из молодежи, а где молодежь, там Ваше присутствие, что Вы уже не раз испытали, имеет свою особую прелесть. Вот юность пылкая теснится Вокруг седого старика... В конце мая или в начале июня - вообще когда хотите - укладывайте чемодан, берите денег только на проезд, запасайтесь сигарами, которых Вы на юге, пожалуй, не найдете, прощайтесь с Меланхолической Мандолиной на целый месяц и Вперед! без страха и сомненья... Привозите с собой Щеглова. Ваш сын Н(иколай) А(лексеевич) тоже обещал приехать и, конечно, не приедет, так как его не пустит служба. Как и куда ехать, я напишу Вам в мае. Пишу повестушку для "С(еверного) вестн(ика)" и чувствую, что она хромает. Читал сегодня Аристархова в "Русских ведомостях". Какое лакейство перед именами, и какое отечески-снисходительное бормотанье, когда дело касается начинающих! Все эти критики-и подхалимы, и трусы: они боятся и хвалить, и бранить, а кружатся в какой-то жалкой, серой середине. А главное, не верят себе... "Живые цифры" - вздор, который трудно читать и понимать. Аристарх(ов) с трудом читал и не понимал, но разве у него хватит мужества признаться в этом?

{02226}

Моя "Степь" утомила его, но разве он сознается в этом, если другие кричат: "талант! талант!"? Впрочем, ну их к лешему! Передайте Николаю Алексеевичу, что я виделся с И. М. Кондратьевым (агентом драм(атического) общ(ества)) и что сей последний выслал гонорар Александру Алекс(еевичу) 26-го марта, как обещал; гонорар выслан весь, без вычетов. Ну, будьте здоровы. Поклонитесь Вашим и А. М. Евреиновой. На днях я получил от Я. П. Полонского душевное письмо. Прощайте. Ваш всей душой А. Чехов.

400.А. Н. ПЛЕЩЕЕВУ 31 марта 1888 г. Москва. 31. Дорогой Алексей Николаевич! Едва успел послать Вам сегодня письмо, как вдогонку пишу и посылаю другое. Сейчас у меня был Ваш А(лександр) А(лексеевич) с письмом. Вот мой ответ. Пора каким бы то ни было образом прекратить безобразие, предусмотренное уложением о наказаниях. Я говорю об оскорблении могил, практикуемом так часто литературными альфонсиками и маркерами вроде г. Лемана. Недостает еще, чтобы на могилах писателей говорили речи театральные барышники и трактирные половые! Меня покоробило, когда в телеграмме из П(ете)рб(ур)га о похоронах я прочел, что речь говорил, между прочим, и "писатель Леман". Что он Гекубе, и что ему Гекуба? Что касается отсутствия на похоронах представителя "Нового времени", то в этом я не вижу злого умысла. Я убежден, что смерть Гаршина произвела на Суворина гнетущее впечатление. Не были же нововременцы по простой причине: они спят до двух часов дня. Насчет слез, к(ото)рые прольются на могилу Жителя, Вы тоже заблуждаетесь.

{02227}

Вчера я послал Баранцевичу согласие участвовать в его сборнике "Памяти Гаршина". Ваше приглашение пришло поздно. Как мне быть? Передайте Анне Михайловне, что я всей душой сочувствую идее и цели сборника и благодарю за приглашение, но не знаю, как мне быть с Баранцевичем. Вернуть согласие нельзя. А(лександр) А(лексеевич) говорил мне, что проездом в Крым Вы побываете в Москве. Это очень приятно. Мы с Вами покутим и поговорим подробно об Украйне, о Михайловском и проч. Ваш А. Чехов. Поклон всем Вашим, Анне Михайловне и Марье Дмитриевне. Два раза был я у Гаршина и в оба раза не застал. Видел только одну лестницу... К сожалению, я вовсе не знал этого человека. Мне приходилось говорить с ним только один раз, да и то мельком.