Жорис-Карл Гюисманс - Наоборот

Утолив голод, дез Эссент через силу съел ломтик стилтонского рокфора, сладость которого слегка горчила, а также попробовал кусочек пирога с ревенем, после чего для разнообразия выпил портера — темного горьковатого пива с запахом лакрицы.

Дез Эссент перевел дух; вот уже много лет он так много не ел и не пил. И непривычно сытная еда заставила его желудок заработать в полную силу. Дез Эссент расположился поудобней, закурил и приготовился побаловать себя кофе с джином.

Дождь все не переставал. Дез Эссент слышал, как он барабанит по застекленному потолку в глубине залы и водопадом низвергается по водосточным трубам. В зале никакого движения. Все так же, как и он, нежились в тепле, за одной-единственной рюмочкой.

Языки развязались. Поскольку англичане во время разговора поднимали глаза к небу, дез Эссент заключил, что они говорят о плохой погоде. Никто из них не смеялся; все они были одеты в серый шевиот с чесучово-желтой или нежно-розовой искрой. Он бросил восхищенный взгляд на их одежду. Ни цветом, ни покроем платья англичане друг от друга не отличались, и дез Эссент обрадовался, что и сам ничем не выделяется из их среды и хотя бы в какой-то мере походит на коренного лондонца. Вдруг дез Эссент подскочил. "Не пора ли на поезд? — подумал он и посмотрел на часы. — Без десяти восемь. Еще полчаса можно посидеть". И снова стал размышлять о своих планах.

При таком сидячем образе жизни дез Эссент мечтал лишь о двух странах — Англии и Голландии.

Мечта о Голландии уже давно сбылась. Однажды, не в силах больше терпеть, он бросил Париж и объездил всю Голландию вдоль и поперек.

Путешествие принесло ему жестокое разочарование. Он представлял себе Голландию по картинам Тенирса [102] Тенирс, Давид Младший (1610 — 1696) — фламандский живописец, писал жанровые картины, изображающие народный быт. Стен, Ян (1626 — 1679) — голландский художник, изображал пирушки, свадьбы, бытовые сцены. , Стена, Рембрандта, Остаде. Он рисовал себе удивительные еврейские кварталы, вызолоченные солнцем, как кордованская кожа, воображал народное гулянье на чудесных ярмарках, нескончаемые деревенские пирушки и воспетые старыми мастерами патриархальное добродушие и жизнерадостность.

Гарлем и Амстердам его, разумеется, очаровали. Неотесанные деревенские жители вполне походили на персонажей Ван Остаде [103] Ван Остаде — семья голландских живописцев из Гарлема. Андриан ван Остаде (1610 — 1685) — мастер крестьянского бытового жанра; Исаак ван Остаде (1621 — 1649) — брат и ученик Андриана. Писал жанровые сцены и пейзажи, например "Замерзшее озеро". . И дети такие же, грубо скроенные. И жены такие же толстухи, грудастые и пузатые. Но от их неуемного веселья и семейных пирушек — ни следа. Короче, приходилось признать, что голландская школа Лувра [104] ...голландская школа Лувра... — Эту мысль разовьет О. Уайльд в книге "Замыслы", с той лишь разницей, что "местом несравненных видений" будет Япония, которая, по сСловам Уайльда, "не что иное, как вымысел прекрасных художников. сбила его с толку: она стала отправной точкой фантазии дез Эссента. И он устремился в погоню за ней, но выбрал ложный путь и, заплутав в своих ни в чем не сравнимых грезах, так никогда и не отыскал эту волшебную и реальную страну и не увидел луга, на котором среди множества винных бочонков, прослезившись от радости и в упоении отбивая ногой такт, пустились в озорной и веселящий душу пляс крестьяне и крестьянки.

Нет, решительно ничего этого не существовало. Голландия оказалась такой же страной, как и все другие, и при этом отнюдь не примитивной, не благостной. В ней торжествовал протестантизм с его непоколебимым лицемерием и церемониальной чопорностью.

Чувство разочарования вернулось к нему. Он снова посмотрел на часы: оставалось еще десять минут до отхода поезда. "Как раз время расплатиться, и на вокзал", — подумал он, ощущая страшную тяжесть в желудке и во всем теле. — Ну, ладно, — подбодрил он сам себя, — вот только выпью на посошок. — Он налил в стакан бренди и попросил счет. Какой-то субъект в черном, с салфеткой на руке, похожий на мажордома, с остроконечным лысым черепом и жесткой седой бородкой, но без усов, подошел, заложив за ухо карандаш, остановился, выставил, как певец, ногу, вытащил из кармана книжечку, но не глянул в нее, а вперив глаза в потолок у люстры, начертал на бумаге ряд цифр и произвел необходимые вычисления.

— Вот, — сказал он, вырвав листок из книжечки и вручив его дез Эссенту. Дез Эссент с любопытством рассматривал субъекта, как диковинного зверя. "Что за странный Джон Булль [105] Джон Буль — нарицательное имя, обозначающее типичного англичанина. Первоначально — персонаж серии памфлетов Джона Арбенота (1667 — 1735), появившихся в 1726 г. ", — думал он, глядя на эту флегматичную персону, слегка напоминавшую своим выбритым лицом рулевого американского флота.

В этот миг дверь в таверну открылась. Вошедшие принесли с собой запах мокрой псины. С ним смешался угольный дымок, который просочился по полу с кухни через хлопавшую на сквозняке дверь без щеколды. Дез Эссент был не в силах

пошевелиться. Им овладела приятная слабость. Он даже не мог поднять руку, чтобы зажечь сигару, и только уговаривал себя: "Ладно, ладно, вставай же, пора в дорогу", — но тотчас находил против этого массу возражений. Зачем, мол, куда-то ехать, если можно так прекрасно путешествовать, не вставая со стула? И разве теперь он не в Лондоне с его обитателями, запахами, погодой, едой и кухонной утварью? Чего же еще ждать? Разочарование, как в Голландии?

Теперь, чтобы успеть к поезду, он должен был мчаться со всех ног на вокзал. Отвращение к поездке и потребность спокойно сидеть на месте становились все сильней и сильней. Он еще немного колебался, теряя последнее время и отрезая себе путь к бегству. И все твердил: "Вот сейчас пришлось бы бежать к кассе, толкаться с багажом. Как это непереносимо скучно!" Потом повторил в который раз: "В общем я получил все, что хотел увидеть и почувствовать. С тех пор как я выехал из дома, я только и делал, что набирался опыта английской жизни. И мучиться, переезжать с места на место, растрачивать драгоценные впечатления — чистое безумие. И что это, наконец, на меня нашло, что я вдруг переменил образ мысли, отрекся от тихих фантасмагорий своих дум и, как простофиля, поверил в необходимость и пользу экскурсий! А между прочим, — сказал он, взглянув на часы, — пора домой". На этот раз он поднялся, вышел из таверны, велел кучеру отправляться на вокзал и со всеми своими чемоданами, саквояжами, пледами, зонтиками и тросточками вернулся в Фонтеней, ощущая физическую и душевную усталость человека, приехавшего домой после долгого и опасного путешествия.