Чарльз Диккенс - Давид Копперфильд. Том I

— Это ваша сестрица, мистер Копперфильд? — наконец заговорила она, продолжая глядеть вверх. — Не правда ли, я угадала?

— Нет, — сказал Стирфорт, прежде чем я успел ответить. — Ничего подобного. И, если я не ошибаюсь, мистер Копперфильд даже очень увлекался ею.

— Отчего же, спрашивается, теперь он не увлекается ею? — допытывалась мисс Маучер. — Неужели он такой непостоянный? Как ему не стыдно! Неужели он перелетал с цветка на цветок, пока Полли не отплатила ему такой же монетой? Ведь, наверно, ее зовут Полли?

Карлица задала мне этот вопрос так неожиданно и при этом так испытующе на меня посмотрела, что я совсем смутился.

— Нет, мисс Маучер, — пробормотал я, — ее зовут Эмилией.

— Вот как! Так, так!.. — воскликнула она снова совершенно с той же интонацией, как и в первый раз. — Однако какая же я болтушка! Мистер Копперфильд, скажите по правде, вы меня не считаете слишком легкомысленной?

В ее тоне и взгляде мне почудилось что-то неприятное, словно какой-то оскорбительный для маленькой Эмилии намек, поэтому я сказал гораздо более серьезным тоном, чем мы все говорили до сих пор:

— Девушка, о которой идет речь, так же безупречна, как и красива. Она помолвлена с чудесным, достойным человеком из своей же среды. Я так же уважаю ее за здравый смысл, как и восхищаюсь ее красотой.

— Молодец, Копперфильд! Прекрасно сказано! Браво, браво! — закричал Стирфорт. — А теперь слушайте, дорогая Маргаритка, я хочу утолить жажду любопытства этой крошечной женщины, и так утолить, чтобы ей все решительно стало ясно. Ну так вот, мисс Маучер! Красотка находится в настоящее время в учении в магазине траурных принадлежностей «Омер и Джорам», в здешнем городе. Запомнили, правда?.. «Омер и Джорам». Помолвлена она со своим двоюродным братом, при крещении получившем имя Хэма. Фамилия его — Пиготти. Он в этом же городе работает на верфи. Красотка живет у родственника — имени не знаю, а фамилия Пиготти. Большую часть времени родственник этот пребывает в море. Местожительство — также здешний город. Девушка эта — самая прелестная, самая восхитительная на свете маленькая фея. Мы оба с моим другом очарованы ею. К этому всему я мог бы еще кое-что добавить, если б не боялся рассердить своего друга: мог бы сказать, что красотка, выходя замуж за такого малого, роняет себя, — он ей совсем не пара. Без всякого сомнения, она могла бы гораздо лучше выйти замуж. Клянусь, она рождена быть знатной леди.

Пока Стирфорт все это рассказывал неторопливо и отчетливо, мисс Маучер слушала его с величайшим вниманием, склонив голову набок и глядя одним глазком вверх, как бы ожидая услышать скрытый смысл того, что говорилось. Когда друг мой кончил, она сразу снова оживилась и затрещала с удивительной быстротой.

— И это все?! — воскликнула крошка, подстригая бакенбарды Стирфорта маленькими ножницами, так и сверкавшими вокруг его головы. — Чудесно! Настоящая сказка! Ее следовало бы — не правда ли? — закончить так: — «А потом они жили долго и счастливо». Ах, кстати, вы знаете эту игру? Я люблю мою милочку, потому что она прелестна; я ненавижу ее, потому что она невеста другого. Я покорил ее, посулив роскошь. Я вел с ней разговоры о побеге. Имя ее Эмилия, живет она на востоке. Кто это? Ха-ха-ха!.. Правда, мистер Копперфильд, я очень легкомысленная?

Взглянув на меня с необыкновенным лукавством, она, не ожидая ответа, снова затрещала:

— Ну, теперь готово! Могу сказать, что ни у одного повесы никогда голова не была доведена до такого совершенства, как ваша, Стирфорт! А что делается внутри этой башки, так это для меня ясно, как день! Слышите, сокровище мое: ясно, как день, — повторила она, заглядывая ему в лицо. — А теперь проваливайте (так говорят у нас при дворе). И если мистер Копперфильд сядет на ваше место, я готова и над ним потрудиться.

— Что вы скажете на это, Маргаритка? — смеясь, спросил Стирфорт, уступая место. — Не хотите ли усовершенствовать свою наружность?

— Благодарю вас, мисс Маучер, уж лучше мы займемся этим как-нибудь в другой раз, — отвечал я.

— Не отказывайтесь, — проговорила она, рассматривая меня с видом знатока, — вам, например, не мешало бы немного удлинить брови.

— Благодарю вас. В другой раз, — повторил я.

— Их надо немного протянуть к вискам, — продолжала настаивать мисс Маучер. — На что потребуется всего каких-нибудь две недели. Желаете?

— Нет, благодарю вас, не сейчас.

— Тогда, быть может, сделать вам прическу? Тоже нет?.. Ну, так давайте произнесем приговор над вашими бакенбардами. Пожалуйте…

Тут я не мог не покраснеть, задетый за живое; а мисс Маучер, убедившись, что в данную минуту я не склонен испытать на себе всю силу ее искусства и меня даже не соблазняет флакончик, который она для большей убедительности все вертела перед моими глазами, сказала, что займется мною в другой раз, и попросила меня помочь ей спуститься с занимаемых высот. Я подал руку, она очень проворно спрыгнула на пол, и, надев шляпку, стала завязывать ленты под своим двойным подбородком.

— А сколько вам следует? — спросил Стирфорт.

— Цыпочки мои, чертовски мало: всего каких-нибудь пять шиллингов, — ответила мисс Маучер. — Но не кажусь ли я вам легкомысленной, мистер Копперфильд?

Я вежливо ответил: «Нисколько», но, видя, как она, подбросив полученные монеты, поймала их, положила в карман, а затем сильно хлопнула по этому карману, подумал, что и вправду она довольно-таки легкомысленна.

— Это вот моя касса, — пояснила мисс Маучер, подходя к стулу и начиная укладывать обратно в сумку ворох разных мелких вещиц. — Все ли тут мои доспехи? Как будто так, — проговорила она. — А теперь, хоть я и прекрасно знаю, что этим разбиваю ваши сердца, но все-таки, увы, принуждена оставить вас. Что делать! Призовите на помощь все свое мужество и постарайтесь перенести этот удар! До свиданья, мистер Копперфильд! Берегите себя, Стирфорт! Ах, господи, как я с вами заболталась! Это вы винрваты, повесы вы этакие. Ну, прощаю вам. До свиданья, до свиданья, утятки мои!

С сумкой на руке, переваливаясь, как утка, и не переставая трещать, мисс Маучер добралась до дверей. Тут она еще спросила нас, не желаем ли мы получить от нее на память по локону; затем, приложив нос к пальцу и как бы комментируя этот жест, с ужимкой сказала: «А ведь правда, я очень легкомысленная…» и скрылась за дверью.

Стирфорт начал так хохотать, что я невольно принужден был присоединиться к нему, хотя и был далеко не уверен, стал ли бы я смеяться, не зарази он меня своим весельем. Когда мы вдоволь нахохотались, Стирфорт рассказал мне, что у мисс Маучер огромное знакомство и множеству людей она оказывает самые разнообразные услуги.

— Многие, — прибавил он, — смотрят на нее как на чудачку, но в действительности она умна и проницательна, как бес, — умнее и проницательнее всех, кого я только знаю. Про мисс Маучер можно было бы, пожалуй, сказать, что у нее ручонки коротки, да ум долог.