Ихара Сайкаку - Рассказы из всех провинций

Такое серьезное расхождение во мнениях всех встревожило.

— Дело не шуточное! Давайте выслушаем соображения обеих сторон. Для всех нас это важно!

— Я считаю, что этот купец богат, — начал первый, — по следующим причинам. В позапрошлом году, в месяц инея, [235] «Месяц инея» — одиннадцатый месяц по лунному календарю. когда он выдавал свою дочь за одного купца из Сакаи, свадебная процессия с приданым тянулась от Имамии до самых ворот аптекарской лавки «Фудзи-номару», что на улице Нагамати. А вслед за свадебным поездом шли дюжие, как на подбор, парни и на шестах из стволов зеленого бамбука тащили пять сундуков, в каждом — по десять каммэ серебра. Поглядишь на это — ну точь-в-точь процессия со священными ковчегами во время Летнего праздника. [236] «…точь-в-точь процессия со священными ковчегами во время Летнего праздника» — Имеется в виду праздник, отмечавшийся в шестом месяце по лунному календарю осакскими храмами Тэммангу и Сумиёси. Тэммангу — синтоистский храм, в котором чтят божество Тэндзин (посмертное имя Сугавары-но Митидзанэ; 845–903), крупнейшего государственного деятеля, поэта, ученого и каллиграфа. После смерти был обожествлен и считается богом-покровителем города Осаки. Сумиёси — храм, посвященный синтоистским богам — повелителям водной стихии и покровителям мореплавателей. Помимо дочери у этого купца есть еще несколько сыновей. «Не будь у него больших денег, вряд ли он дал бы за дочерью пятьдесят каммэ», — подумал я и в третьем месяце прошлого года чуть ли не силой навязал ему двадцать каммэ в долг без процента и притом на неопределенный срок.

— Какая неприятность! — воскликнул кто-то из собравшихся. — Из этих двадцати каммэ к вам вернется не более одного каммэ и шестисот моммэ.

Услыхав это, старик изменился в лице, и хотя он держал палочки в руке, суп не шел ему в горло.

— Вот ведь незадача, — сказал он, и из глаз его хлынули слезы, а ведь всей горькой правды он еще не знал. — Расскажите же мне, как на самом деле обстоят дела у этого торговца, — обратился он к тому, кто незадолго до этого высказал мнение, противоположное его собственному.

— Ну что ж, слушайте. Торговец этот настолько нуждается в деньгах, что готов платить ссудный процент наравне с театрами, [237] «…настолько нуждается в деньгах, что готов даже платить ссудный процент наравне с театрами…» — Во времена, о которых идет речь в новелле, театральные труппы часто разорялись, поэтому, давая им ссуду, назначали самый высокий ссудный процент — до 30 процентов и более. а на таких условиях кто угодно даст ему в долг. Известно ли вам какое-нибудь другое ремесло, помимо театра, которое позволяло бы платить такой процент, и при этом оставаться платежеспособным?

Один ящик из-под десяти каммэ вместе со всеми железными принадлежностями стоит каких-нибудь три моммэ пять бу, так что всего на семнадцать моммэ двадцать бу можно купить пять таких ящиков. А внутрь они натолкали камней да черепицы, которых сколько угодно кругом валяется. Нет на свете ничего страшнее коварства! Я так думаю, что обе эти семейки из корысти втайне сговорились между собой и решились на этот обман. Да если бы я, открыв эти ящики, увидел в них настоящие тёгины, все равно не поверил бы своим глазам. В положении этого торговца дать дочери в приданое двести серебряных монет — и то немыслимо. А за вычетом одежды, утвари и прочего он мог бы расщедриться лишь на пять каммэ, не больше.

Вот послушайте, правильно ли я рассуждаю? На первых порах этому купцу следовало бы дать в ссуду не более двух каммэ сроком на год или два. Если бы все оказалось в порядке, потом его можно было бы ссудить уже четырьмя каммэ сроком на пять-шесть лет. Одалживать же двадцать каммэ следовало лишь после того, как вы окончательно убедились бы, что с этим человеком можно иметь дело.

Так он сказал, и все в один голос согласились с разумностью его доводов.

Что же до потерпевшего, то чем дольше слушал он эти доводы, тем более убедительными они ему казались. А когда подошло время расходиться по домам, он, не будучи даже в силах подняться на ноги от огорчения, стал сетовать:

— Я никогда не ошибался в своих расчетах, а на этот раз совершил такую оплошность, — и залился слезами, точно женщина. — Не присоветует ли мне кто, как вернуть эти деньги?

На это тот самый человек, который только что зарекомендовал себя докой в житейских делах, сказал:

— Существует всего один надежный способ заполучить эти деньги обратно. Думайте хоть тысячу дней и тысячу ночей, все равно ничего умнее не придумаете. При условии, что от посвященного в тайну последует вознаграждение в виде одной штуки шелка цумуги самого лучшего качества, я, так и быть, посоветую, что нужно сделать.

А тот ему в ответ:

— О чем вы говорите, да я в знак благодарности помимо шелка готов поднести вам еще и ваты для набивки одеял и одежды. Пожалуйста, откройте мне секрет.

— Прежде всего вам следует покороче сойтись с вашим должником. Теперь уже недалеко до Праздника лодок в храме Тэммангу. [238] «Праздник лодок в храме Тэммангу» — Иное название Летнего праздника этого храма. Процессия лодок со священными ковчегами служит одной из важных частей праздника, привлекающей многих зрителей. Это вам на руку. Скажите жене, будто вам хочется, чтобы она полюбовалась этим красочным зрелищем с помоста у берега реки. А двадцать пятого числа отправьте ее туда, и пусть она заговорит с женой этого купца о всяких хозяйственных делах. В течение дня, который они проведут приятнейшим образом, ваша жена непременно встретится с его сыновьями. Пусть сразу же принимается нахваливать второго сына купца: «Какие у него умные глаза! Может, и неловко так говорить, но ваш сын — точно прекрасный павлин, рожденный в семье коршунов. [239] «…точно прекрасный павлин, рожденный в семье коршунов» — Выражение, используемое для похвалы ребенку, который превзошел красотой своих родителей. Его красота сияет подобно драгоценному камню. Ах, простите за дерзкие слова, но как бы мне хотелось видеть этого юношу своим зятем! Только не думайте, будто я говорю все это потому, что пропустила чарочку сакэ. Я знаю, хвалить собственных детей не принято, и все же замечу, что моя дочь внешностью ничем не хуже других. Поскольку она единственное чадо в семье, отец готов дать за ней пятьдесят каммэ серебра. К тому же у меня есть собственные сбережения — три с половиной сотни золотых рё. А угловой дом в Нагабори… Даже если его продать по дешевке, за него дадут не меньше двадцати пяти каммэ. Да, совсем забыла упомянуть о нарядах. В сундуке у меня лежит шестьдесят пять кимоно, новехоньких, ни разу не надеванных. Кроме единственной дочери, мне некому их отдать. О, как бы я желала, чтобы ваш сын сделался моим зятем!» И пусть во время разговора ваша жена сидит с таким видом, будто ни о чем другом думать не в состоянии.