Уильям Теккерей - История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 1)

Итак, мистер Пен и мисс Лора с большой приятностью проводили летние вечера в Клеверинг-Парке. Бланш изливалась в своих чувствах к Лоре, а мистер Пен, судя по всему, ничего не имел против Бланш. Он снова обрел свою былую живость, смеялся и болтал, так что Лора только диву давалась. Тот Пен, что входил в гостиную леди Клеверинг — быстрый и ловкий, улыбающийся, нарядный, был совсем непохож на другого, который дома, надев старую куртку, часами зевал на диване. Иногда молодые люди музицировали. У Лоры бил приятный низкий голос, а Бланш училась в Европе у лучших учителей и с гордостью взялась наставлять свою подругу. Иногда и мистер Пен принимал участие в этих концертах, хотя чаще он только пожирал глазами поющую мисс Бланш. Иногда пели на четыре голоса — тут вступал капитан Стронг, обладатель объемистой груди и раскатистого баса, которым он очень гордился.

— Славный малый этот Стронг, верно, мисс Белл? — говаривал сэр Фрэнсис. — Играет с леди Клеверинг в эка'гте… играет во что угодно, и в крибедж, и в орлянку, и на фо'гтепьяно. Угадайте, сколько времени он у меня живет? Приехал погостить на неделю, с одним чемоданчиком, а живет уже три года, ей-богу. Ве'гно, славный малый? Вот только откуда у него деньги бе'гутся, не знаю, мисс Лора, право не знаю.

А между тем если капитан проигрывал леди Клеверинг, он всегда платил, и хоть прожил у своего друга три года, платил и за это своей любезностью, веселостью, добродушием, бесчисленными мелкими услугами. Какой джентльмен не пожелал бы иметь своим другом человека, который всегда в духе, всегда под рукой и никогда не мешает, который готов выполнить любое поручение своего патрона, — спеть песню и договориться со стряпчим, подраться на дуэли и нарезать жаркое?

Обычно Лора и Пен бывали в Клеверинг-Парке вместе, но случалось, мистер Пен отправлялся туда и один, о чем не сообщал Лоре. Он полюбил удить рыбу в Говорке, которая в одном месте протекает Парком недалеко от стены сада, и по странному совпадению мисс Амори, наведавшись в свой цветник, выходила из калитки и обнаруживала крайнее удивление при виде мистера Пенденниса с удочкой.

Интересно бы узнать, много ли форели ловил Пен, пока эта юная леди стояла рядом? Или, может быть, мисс Бланш и была той хорошенькой рыбкой, которая мелькала возле его приманки и которую мистер Пен старался подцепить на крючок?

А у мисс Бланш было доброе сердце; и поскольку она сама, по ее словам, много "страдала" в течение своей короткой жизни, как ей было не сочувствовать другим тонким натурам, вроде Пена, которые тоже страдали? Ее любовь к Лоре и дорогой миссис Пенденнис росла день ото дня: если они не навещали ее, она не знала покоя, пока сама не являлась в Фэрокс. Она играла с Лорой на фортепьяно, читала с ней по-французски и по-немецки; и мистер Пен читал по-французски и по-немецки вместе с ними. Он переводил для них сентиментальные баллады Шиллера и Гете, а Бланш отмыкала "Mes larmes" и знакомила его с жалобами своей музы.

Из этих ее стихов явствовало, что она и в самом деле страдала неимоверно. Ей не чужда была мысль о самоубийстве. Не раз она призывала смерть. Увядшая роза повергала ее в такую скорбь, что, кажется, она должна была тут же умереть. Просто поразительно, что в столь юном возрасте она уже испытала столько страданий, сумела добраться до такого океана отчаяния и страсти (так убежавший из дому мальчишка упрямо добирается к морю) и, бросившись в эти волны, все-таки не утонула. До чего же одаренной плакальщицей она была, если успела пролить столько "Mes larmes"!

Правду сказать, слезы мисс Бланш были не очень соленые; но Пен, читая ее стихи, решил, что для женщины она пишет недурно, и сам написал ей несколько стихотворений. Его стихи были энергичные и страстные, очень горячие, сладкие и крепкие. И он не только сочинял…

О, злодей! О, обманщик!.. Он переделал кое-какие из прежних своих творений, когда-то посвященных им некоей мисс Эмили Фодерингэй, подставив в нужных местах имя и фамилию мисс Бланш Амори.

— Че'гт побери, Стронг, — сказал однажды баронет, когда они с капитаном беседовали после обеда за бильярдом и сигарами, столь располагающими к откровенности, — до чего же я был бы доволен, кабы умегла ваша жена.

— Я тоже… Карамболь!.. Только она не умрет. Она нас всех переживет вот увидите. А почему, собственно, вам так хочется ее похоронить, дружище? спросил капитан.

— Потому что вы тогда могли бы жениться на Мисси. Она неду'гна собой. За ней дадут десять тысяч, при вашей бедности это не мало, — протянул баронет. — Ей-богу, Стронг, я ее с каждым днем все больше ненавижу. Просто не выношу ее, Стронг, ей-богу.

— Я бы ее и за двадцать тысяч не взял, — рассмеялся капитан Стронг. Это дрянцо, каких свет не видывал.

— От'гавить бы ее, — задумчиво произнес баронет. — В самом деле, чего бы лучше.

— Что она еще натворила? — осведомился его друг.

— Да ничего особенного — всегдашние ее штучки. Просто диву даешься, как эта девчонка умеет всех разогорчить. Вчера за обедом до того довела гувернантку, что та, бедняжка, вся в слезах выбежала из комнаты. А позже прохожу мимо детской и слышу — Фрэнк орет в темноте благим матом, оказывается, это сестрица запугала его до полусмерти, рассказывала ему басни про фамильное привидение. Нынче за завтраком расстроила миледи, а моя супруга хоть и дура, но добрая женщина, ей-богу.

— Чем же Мисси ее огорчила? — спросил Стронг.

— Да заговорила, понимаете, о покойном Амори, моем предшественнике, усмехнулся баронет. — Нашла в журнале какой-то портрет, так ей, видите ли, кажется, что он похож на ее отца. И стала выспрашивать, где его могила. Чтоб ему неладно было, ее отцу! Чуть мисс Амори о нем заговорит — леди Клеверинг сейчас же в слезы, о, она, чертовка, нарочно заводит о нем разговор, назло матери. Сегодня, как она начала, я просто дьявольски остервенился, сказал, что ее отец — я, и… и прочее тому подобное, и тогда она накинулась на меня.

— И что же она сказала о вас, Фрэнк? — не переставая смеяться, спросил мистер Стронг своего друга и покровителя.

— Да сказала, что я ей не отец, что я неспособен ее понять, что ее отец, несомненно, был человек с талантом, с тонкими чувствами и все такое; а я, видите ли, женился на ее матери ради денег.

— А разве не так? — спросил Стронг.

— Ну, знаете, если и так, выслушивать это не особенно приятно. Я, может, не слишком образован, но и не такой уж болван, каким она меня выставляет. Не знаю, как это у нее получается, но вечно она меня сажает в лужу. Чтоб ей пусто было, на вид этакая сентиментальная овечка, а ворочает всем домом. Хоть бы она умегла, что ли!

— Только что вам хотелось, чтобы умерла моя жена, — сказал Стронг по-прежнему благодушно, на что баронет отвечал со свойственной ему откровенностью: