Уильям Теккерей - История Генри Эсмонда, эсквайра, полковника службы ее Величества королевы Анны, написанная им самим

— Но я буду при этом, чтобы не допустить никакого обмана! — вскричал Гарри.

— Да, черт возьми, ты будешь при этом.

— Когда это состоится, сэр? — спросил Гарри, ибо он видел, что все уже заранее сговорено и подготовлено милордом,

— Мы сговорились так: я отправлю посланного к Джеку Уэстбери передать, что он мне нужен по важному делу. Он уже знает, по какому, и с минуты на минуту будет здесь и разопьет с нами эту бутылку хереса. Затем мы отправимся в театр на Дьюк-стрит, где встретим Мохэна, и оттуда все вместе поедем ужинать в "Розу" или "Гончую". После ужина мы потребуем карты, за игрой, вероятно, возникнет ссора, а затем — да поможет нам бог! — либо предатель и бесчестный злодей уйдет из этой жизни, либо ничтожный и недостойный человек, который вовсе не дорожит ею. И это даже будет лучше, Гарри, — моя жена счастливее будет без меня, — сказал милорд со стоном, от которого так болезненно сжалось сердце Гарри Эсмонда, что он едва не зарыдал, склонившись над рукой своего доброго покровителя.

— У меня было объяснение с Мохэном до его отъезда из дому, я хочу сказать: из Каслвуда, — продолжал милорд. — Я показал ему найденное мною письмо и обвинил его в бесчестном поведении, и он даже не отрицал своей вины, только сказал, что моя жена невинна.

— И это правда, милорд; как перед истинным богом, это правда! вскричал Гарри.

— Разумеется, разумеется. Женщины всегда невинны, — сказал милорд. Разумеется, то была лишь случайность, что она лишилась чувств, услышав, что он убит.

— Но, милорд, ведь и меня зовут Гарри! — воскликнул Эсмонд, густо покраснев. — Вы сказали миледи: "Гарри убит".

— Проклятие! Что же, я и с тобой должен драться? — в неистовстве закричал милорд. — Так ты, змееныш, отогревшись у моего очага, теперь хочешь ужалить — ты? Нет, нет, дитя мое, ты честный мальчик, добрый мальчик. (И тут гнев его сменился слезами, видеть которые было еще тягостнее.) Ты добрый мальчик, и я люблю тебя; и клянусь небом, я так несчастен, что мне все равно, чья шпага меня прикончит. Но вот и Джек Уэстбери. Входи, Джек! Привет, старый дружище! Это мой кузен, Гарри Эсмонд.

— Который когда-то в Каслвуде подавал вам шары, сэр, — сказал Гарри, кланяясь; и все три джентльмена уселись за стол и распили приготовленную для них бутылку хереса.

— Гарри будет номером третьим, — сказал милорд. — Тебе нечего опасаться его, Джек. — Тут полковник глянул на меня так, словно хотел сказать: "Да, судя по его виду, действительно нечего". Затем милорд рассказал все то, о чем прежде говорил лишь намеками. Ко времени своей ссоры с лордом Мохэном он задолжал ему около тысячи шестисот фунтов, и лорд Мохэн выразил готовность подождать, покуда обстоятельства позволят милорду виконту покрыть этот долг. Сегодня утром милорд отослал лорду Мохэну всю сумму сполна, а перед отъездом из дому привел все свои дела в порядок и теперь был готов к любому исходу ссоры.

Мы выпили две или три бутылки хереса, после чего милорд послал нанять карету, и все три джентльмена, как и было условлено, отправились в театр герцога Йоркского, Давали одну из пьес мистера Уичерли — "Любовь в лесу",

С тех самых пор Гарри Эсмонд никогда не мог без содрогания вспоминать об этой комедии, равно как и о миссис Брэйсгердл, актрисе, исполнявшей в ней главную женскую роль. Переодетая пажом, она подошла вплотную к нашим джентльменам, сидевшим на сцене, и, через плечо поведя на них своими лукавыми черными глазами, улыбнулась милорду и спросила, что такое случилось с почтенным сквайром и уж не получил ли он дурных вестей со скотопригонного рынка.

В перерывах между актами комедии джентльмены непринужденно разгуливали по сцене и беседовали друг с другом. С милордом Мохэном были двое друзей: капитан Макартни, одетый в военную форму, и еще один джентльмен, в платье из синего бархата с серебром, в светлом парике и дорогих венецианских кружевах, — милорд граф Уорик и Холленд. У милорда в руках был мешочек с апельсинами, которые он ел сам и предлагал актрисам, отпуская при этом разные шутки. И вот, услышав от лорда Мохэна какую-то непристойность, миссис Брэйсгердл повернулась к нему и спросила, что он здесь делает; уж не собирается ли он со своими друзьями заколоть еще кого-нибудь так же, как бедного Билля Маунтфорда? От этого намека темное лицо милорда потемнело еще больше, и в глазах появилось зловещее выражение. Те, кто видели его, запомнили надолго и не раз вспоминали впоследствии.

Когда представление окончилось, обе компании сошлись вместе; и тут милорд Каслвуд предложил отправиться в таверну и поужинать. Выбор пал на "Гончую", заведение Локита в Чаринг-Кросс. Все шестеро пешком пустились в путь; три лорда впереди, Мохэнов капитан, полковник Уэстбери и Гарри Эсмонд — сзади. Дорогой Уэстбери рассказывал Гарри Эсмонду о его старом друге, Ученом Дике, который получил повышение и был теперь гвардии корнетом и написал книгу под названием "Христианский герой", чем заслужил только дружные насмешки всей гвардии, ибо, по словам Уэстбери, христианский герой то и дело нарушал заповеди и уже один или два раза дрался на дуэли. Потом, понизив голос, Уэстбери стал уговаривать юного мистера Эсмонда не вмешиваться в ссору.

— Одного секунданта вполне достаточно, — говорил полковник, — и тогда капитан или лорд Уорик тоже могут удалиться. — Но Гарри сказал "нет"; он твердо решился не отставать до конца. Надо сказать, что в голове у него зрел план, который, как ему казалось, мог помешать лорду виконту сделать вызов.

Они вошли в таверну, заняли отдельную комнату и потребовали вина и карт, а когда то и другое было принесено, принялись пить, провозглашая тает за тостом, и покуда слуги находились в комнате, держались, как лучшие друзья.

План Гарри Эсмонда заключался в том, чтобы завязать разговор с лордом Мохэном, оскорбить его и тем отвести ссору на себя. Итак, когда принесли карты, он выразил желание вступить в игру.

— Ну, нет, — сказал лорд Мохэн (щадя ли Гарри или же не желая испытать на себе botte de jesuite, — про то знать не дано). — Молодые джентльмены из колледжа по таким ставкам не играют. Вы слишком молоды, мой друг. — Кто смеет говорить, что я слишком молод! — набросился на него Гарри. — Верно, ваша милость боится?

— Я боюсь? — вскричал Мохэн.

Но добрый виконт понял хитрость.

— Ставлю десять моидоров, Мохэн, — сказал он. — Поди, глупый мальчишка, здесь не Кембридж, и мы не на пятачки играем. — И Гарри, у которого не водилось таких денег (ибо его полугодовое жалованье всегда бывало истрачено еще до получения), должен был отступить, внутренне негодуя и злясь оттого, что в кармане у него не нашлось нужной суммы.

— Я бы, пожалуй, поставил против молодого джентльмена крону, — сказал Мохэнов капитан.