Уильям Теккерей - Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи, составленное Артуром Пенденнисом, эсквайром (книга 1)

На исходе сей счастливой поры вступил в жизнь лорд Кью. Известный ныне всей округе добродушный пожилой джентльмен, друг и благодетель своих арендаторов, щедрый жертвователь на постройку церквей, постоянный посетитель приходских школ и автор писем местным фермерам, здравомыслящий и благожелательный джентльмен, завоевавший столько призов на сельскохозяйственных выставках и даже прочитавший в главном городе графства цикл лекций в весьма скромной приятной манере, это и есть тот сумасбродный лорд Кью, который два с лишним десятилетия назад держал скаковых лошадей, ходил на кулачные бои, дрался на дуэли и однажды избил какого-то лейб-гвардейца, резался в карты у Крокфорда и вытворял еще бог весть что.

Его мать, женщина благочестивая, заботливо растила сына и управляла его имением, и, пока наш юный джентльмен пребывал в отрочестве, всеми силами старалась уберечь его с младшим братом от мирских соблазнов, поручив их воспитание лучшим пастырям и наставникам. Она сама зубрила с мальчиками латынь, обучала их игре на фортепьяно, чем привела в ярость их бабушку, старую леди Кью, которая утверждала, что невестка хочет воспитать ее внуков слюнтяями, и примирилась с ними лишь после того, как старший вступил в Крайстчерч-колледж и сумел уже к началу второго семестра достойно там себя показать. Он катался в карете цугом, держал охотничьих собак, устраивал пирушки, высмеивал декана, запирал наставника в его комнате и приводил мать в ужас своим необузданным нравом. Он покинул университет, весьма недолго погостив в этой обители знания. А возможно, оксфордское начальство само посоветовало ему удалиться, — не будем ворошить прошлое. Его юный сын, нынешний лорд Уолем, учится сейчас в том же колледже и отличается отменным прилежанием. Так стоит ли входить в излишние подробности и вспоминать, что было четверть века назад, — ведь шалости отца не послужат ему добрым примером.

Старая леди Кью, устроившая вместе с покойной миссис Ньюком брак между мистером Брайеном Ньюкомом и своей дочерью, всегда презирала зятя. Женщина прямая, откровенная, выражавшая вслух свое мнение о людях, она и о нем высказывалась без обиняков. "Сэр Брайен Ньюком, — говорила она, — человек на редкость глупый и респектабельный. Анна — умница, но у нее ни капли здравого смысла. Они удивительно подходят друг другу. Мужчину, способного самостоятельно судить о вещах, она свела бы с ума своей безалаберностью, а небогатого джентльмена своего круга пустила бы по миру. Вот я и нашла ей мужа как раз но ней. Он оплачивает ее счета, не замечает ее бестолковости, следит за денежными делами и удерживает ее от глупостей. В юности она мечтала выйти за кузена Тома Пойнца, своего сверстника, и когда я сосватала ее за мистера Ньюкома, объявила, что умрет с горя. Экий вздор! Да она бы за год разорила Тома Пойнца вчистую. Она столько же смыслит в ценах на баранину, сколько я в алгебре".

Графиня Кью любила жить в Брайтоне, она оставалась там даже в то время года, когда лондонцы находят особое очарование в собственном городе. "Лондон после пасхи невыносим, — говаривала старая леди. — Люди так старательно развлекаются, точно это входит в их обязанность. У половины мужчин начинается несварение желудка от ежедневных банкетов. Женщины озабочены лишь тем, как поспеть за вечер на полдюжины приемов. У девиц на уме кавалеры да туалеты. Невозможно побыть с друзьями или спокойно отдохнуть. С другой стороны, буржуазная публика еще не наводнила Брайтон. Набережная не забита шарабанами, в которых катаются маклерские жены с детьми; можно посидеть в кресле на пристани, подышать свежим воздухом, не боясь задохнуться от сигарного дыма этих мерзких лондонских приказчиков". Вот почему в списке приезжих, публикуемом брайтонской газетой, имя леди Кью всегда упоминалось среди первых.

Единственная незамужняя дочь ее сиятельства, леди Джулия, жила вместе с ней. Бедняжка с детства страдала болезнью позвоночника, на много лет приковавшей ее к креслу-каталке. Всегда дома, всегда на глазах у матери, она стала ее постоянной жертвой, ее "подушечкой для булавок", ежедневно сносившей сотню уколов ее сарказма. Когда ребенка, истязаемого дома, приводят к полицейскому судье и обнажают ему спину и плечи, они оказываются в синяках и полосах от розог; и если бы существовало такое судилище или такой судья, который осмотрел бы сердце несчастной калеки, он узрел бы на нем бессчетные рубцы от затянувшихся ран и новые, еще кровоточащие после вчерашней экзекуции. Язык старой леди Кью был страшнее плети, и немало людей испытало на себе его беспощадность. Она не была слишком жестокосердна, но знала, что искусно владеет своим бичом, и ей нравилось пускать его в ход. А несчастная Джулия оказывалась под рукой всякий раз, когда ее матери приходило на ум испробовать свои силы.

Едва леди Кью успела устроиться в Брайтоне, как болезнь ее маленького внука привела сюда и леди Анну Ньюком с детьми. В страхе леди Кью чуть было не сбежала обратно в Лондон, а то и за море, в Дьепп. Она никогда не болела корью.

— Неужто Анна не могла повезти ребенка куда-нибудь в другое место? Джулия, ты ни в коем случае не должна навещать этих заразных Ньюкомов, если ты, конечно, не хочешь моей смерти. Впрочем, ты, наверно, как раз мечтаешь об этом. Ну да, я отравляю тебе жизнь, и ты не прочь от меня избавиться.

— Вы же видитесь с доктором X., а он каждый день смотрит мальчика, — восклицает бедная Подушечка для Булавок. — Его же вы не боитесь!

— Вздор какой! Доктор X. приходит, чтобы полечить меня, рассказать мне новости, сделать комплимент, пощупать пульс, прописать какую-нибудь мерзость или просто — получить гинею. Доктор X. обязан ходить ко всем и лечить от любых болезней. Не хочешь же ты, чтобы я, как последняя злодейка, запретила ему лечить моего собственного внука. А тебе я запрещаю бывать у них. Посылай каждый день кого-нибудь из слуг справиться о здоровье Элфреда. Конюха, например… ну да, Чарльза, он в дом заходить не будет, позвонит и подождет за дверью. И пусть лучше звонит с черного хода — у них ведь, наверно, есть черный ход, — поговорит со слугами через решетку и принесет нам весточку о больном.

Бедная Подушечка для Булавок ощутила угрызения совести. Она уже виделась нынче с детьми, когда выезжала на прогулку в своем кресле, поцеловала малютку и подержала за руку милую Этель. Однако лучше не признаваться. Ее, как и многих других хороших людей, домашняя тирания сделала лицемеркой.

Конюх Чарльз принес в этот день добрые вести о здоровье Элфреда, и доктор X. подтвердил их во время своего визита. Ребенок быстро поправляется, аппетит у него, как у слоненка. Его кузен лорд Кью навещал его. Лорд Кью — добрейший человек. Он принес мальчику иллюстрированную книжку "Том и Джерри", и ребенок пришел в восторг от картинок.