Теодор Фонтане - Шах фон Вутенов

Шах, со времени визита императора Александра в Берлин носивший Андреевский крест, закусил губу и собрался возразить, но Бюлов опередил его, заметив:

- К лошадям, павшим под царственным седоком, я вообще отношусь с недоверием. А в данном случае и подавно. Такие преувеличенные восхваления разве что сконфузили бы императора Александра, так как нашлось бы достаточно свидетелей, которые могли бы утверждать обратное. Он «добрый император» - и баста.

- Вы так насмешливо это произносите, господин фон Бюлов,- ответил Шах.- А я вас спрашиваю, есть ли на свете лучший титул?

- Конечно. Истинно великого человека не славят за его доброту и тем паче не именуют «добрым». Он, напротив, становится объектом неутомимой клеветы, ибо пошлости, повсюду преобладающей, угодно только то, что с ней сходствует. Бренкенхоф, которого, несмотря на его склонность к парадоксам, читают меньше, чем он того заслуживает, напрямки говорит, что «в наш век лучшие люди неизбежно пользуются наихудшей репутацией». Добрый император! Бог ты мой! Воображаю, какую мину состроил бы король Фридрих, если бы его назвали «добрым Фридрихом».

- Браво, Бюлов! - воскликнул принц и, глядя на него, поднял свой бокал.- Вы словно прочитали мои мысли.

Но Бюлов, казалось, вовсе не нуждался в одобрении.

- Все короли, прозванные «добрыми»,- продолжал он с возрастающей горячностью,- доводили вверенное им государство до гибели или до революции. Последний польский король тоже именовался «добрым». Как правило, у этих августейших особ большой гарем и малый разум. И если надо отправляться на войну, они берут с собой Клеопатру со змеей или без оной.

- Не думаете же вы, господин фон Бюлов,- вспыхнул Шах,- таким образом охарактеризовать императора Александра?

- Хотя бы приблизительно.

- Вы возбуждаете мое любопытство.

- Для этого достаточно вспомнить последний визит императора в Берлин и в Потсдам. О чем шла речь? Как известно, не о пустяках, не о будничных заботах, а о заключении союза на жизнь и на смерть, и точно, при свете факелов монархи вошли в склеп, где покоится Фридрих Великий, чтобы над его гробом поклясться в полумистической кровной дружбе. Но что же произошло после этого? Не прошло и трех дней, как всем уже стало известно, что император Александр, с радостью вышедший на свет божий из склепа Фридриха Великого, распределил пятерых знаменитых придворных красавиц по пяти категориям: beauty coquette, beauty triviale, beuty celeste, beauty du diable [34] Красота кокетливая, красота будничная, красота небесная, красота чертовская (франц.). и, наконец, пятая категория - beauty qui inspire seul de vrai sentiment [35] Красота, внушающая истинное чувство (франц.). . Конечно же, всех разобрала охота поглядеть на красотку наивысшего разряда.

Полемические наскоки Бюлова развеселили принца, и он, в свою очередь, собрался преподнести гостям изящное каприччио на близкую ему тему beauty celeste и beauty du diable, но вдруг за полуоткинутой тяжелой портьерой на двери в коридор заметил хорошо ему знакомого человечка с явно актерскими повадками, который тут же и вошел в столовую.

- А, Дуссек, как это мило,- приветствовал его принц.- Mieux vaut tard que jamais [36] Лучше поздно, чем никогда (франц.). . Садитесь, пожалуйста. Вот сюда.. А теперь я попрошу все, что осталось из сладостей, пододвинуть нашему другу. Вы застали еще tutti quanti [37] Всех в сборе (итал.). , милейший Дуссек. Нет, отказов я не принимаю. Что вы обычно пьете? К вашим услугам асти, монтефиасконе, токай.

- Я предпочитаю венгерское.

- Сухое? Дуссек усмехнулся.

- Глупый вопрос, разумеется,- поправился принц и еще веселее продолжал: - Ну, а теперь, Дуссек, рассказывайте. У людей театра, за исключением добродетели как таковой, множество добродетелей, и не последняя из оных - сообщительность. На вопрос «что нового?» они, как правило, отвечают незамедлительно.

- Так будет и сегодня, ваше королевское высочество.- Пригубив вина, Дуссек обтер подбородок.

- Мы ждем. Что нынче всплыло на поверхность?

- Весь город в волнении. Говоря «весь город», я, конечно же, подразумеваю театр.

- Театр и есть город. Вы напрасно оправдываетесь. Ну, а теперь дальше.

- Раз ваше высочество приказывает. Дело в том, что в лице нашего вождя и старейшины нам нанесена весьма чувствительная обида, следствием коей явился доподлинный театральный мятеж. Вот, значит, каковы новые времена, вот каковы сливки бюргерства, вот каково уважение к прусским belles lettres et beaux arts [38] Беллетристике и изящным искусствам (франц.). . «Поклонение искусств» - это всем по душе, но поношение искусств - это уж никуда не годится.

- Любезный Дуссек, - перебил его принц,- ваши мысли заслуживают всяческого уважения. Но поскольку вы заговорили об искусстве, я вынужден вас просить не злоупотреблять искусством ретардации. Если возможно, сообщите нам факты. Что, собственно, произошло?

- С Иффландом случилась беда. Он не получает ордена, о котором столько говорилось.

Хозяин и гости расхохотались. Зандер всех заливистее. Ноштиц же проскандировал:

- Parturiunt montes, nascetur ridiculus mus [39] Горы стонут, рождается мышь (лат.). .

Но Дуссек и впрямь был в волнении, еще возросшем от этой вспышки веселья. Особенно он досадовал на Зандера.

- Вы смеетесь, Зандер. Однако здесь это касается только вас и меня. Ибо против кого же заострено копье, как не против бюргерства в целом?

Принц через стол протянул ему руку.

- Отлично, любезный Дуссек. Я люблю подобные выпады. Расскажите, как это случилось.

- Прежде всего - неожиданно. Как гром среди ясного неба. Вашему высочеству известно, что о награждении речь шла уже давно, и мы, позабыв о зависти к собрату по искусству, радовались, словно орден предназначался нам всем. Все складывалось хорошо, и «Осененный силой» - двор очень интересовался спектаклем - должен был стать поводом и последним толчком для этого отличия. Иффланд - масон (последнее тоже давало нам надежду), ложа действовала весьма энергично и склонила на свою сторону королеву. И тем не менее все рухнуло. Пустяки, скажете вы, но нет, это очень важно. Такие пустяки - соломинка, по ней видно, куда дует ветер. А у нас он сейчас, как и раньше, дует с той же стороны. «Chi va piano, va sano» [40] Тише едешь, дальше будешь (итал.). ,- гласит пословица. Но в Пруссии следовало бы говорить: pianissimo [41] Наитишайшим образом (итал.). .

- Вы сказали - рухнуло, Дуссек. Но из-за чего?

- Из-за влияния придворных кругов. В этой связи называют имя Рюхеля. Вообразив себя ученым, он объявил, что гистрионы и ныне и присно стояли очень низко, за исключением разве что времен Нерона. А эти времена вряд ли можно взять за образец. Он преуспел. Ибо какой же всехристианнейший король захочет быть Нероном, он даже его имени слышать не желает. Итак, мы узнали, что все это дело пока что отложено ad acta [42] Здесь: в долгий ящик (лат.). . Королева опечалена, а нам, видно, остается сострадать сей высочайшей печали. Новые времена и старые предрассудки.