Нацумэ Сосэки - ТАУЭР

— «Благословенны видящие мысленным взором свой смертный час… — мягким, приятным голосом читает вслух старший брат книгу, лежащую на коленях у младшего. — Каждый день, каждую ночь помышляй о грядущей смерти. Чего бояться тому, кто вскоре предстанет перед Всевышним?..»

— Amen… — бесконечно жалобным голоском откликается младший.

В этот миг порыв налетевшей бури сотрясает башню, ветер завывает так громко, что кажется, стены рухнут. Младший теснее прижимается головой к плечу брата. От его движения шевелится, вспухает перина, прикрытая белой как снег простынёй.

— «Утром думай, что не доживёшь до ночи… — снова читает старший. — Ночью не желай назавтра снова увидеть утро. Превыше всего почитай готовность к смерти. Нет ничего постыднее недостойной кончины…»

— Amen! — опять произносит младший. Голосок у него дрожит.

Старший тихонько закрывает книгу, подходит к маленькому окошку и пытается выглянуть наружу. Окно высоко, не дотянуться. Он приносит скамейку, становится на неё на цыпочки. Сквозь тёмный, густой туман, окутывающий бесконечную даль, смутно просвечивает зимнее солнце. Кажется, будто оно сочится кровью.

— Сегодня опять такой же закат… — говорит старший, оглядываясь на младшего.

— Мне холодно… — откликается младший.

— Я уступил бы дяде престол, лишь бы нам сохранили жизнь!.. — шепчет, словно про себя, старший брат. Младший говорит только:

— Я хочу к маме!.. — При этих словах фигура богини, вытканная на гобелене, висящем на противоположной стене, внезапно слегка колеблется, хотя в помещении не чувствуется ни малейшего дуновения ветра.

Новый поворот сцены… Я вижу у входа в башню поникшую фигуру женщины в чёрном траурном одеянии. Лицо бледное, исхудалое, но по тонким чертам сразу видно, что это прекрасная, благородная дама. Слышен скрежет отпираемого замка, дверь открывается, появляется какой-то мужчина и почтительно кланяется даме.

— Могу я увидеть их? — спрашивает женщина.

— Нет, — с огорчением отвечает мужчина. — Я хотел бы устроить вам эту встречу, но таков запрет властей, я бессилен его нарушить. Смиритесь… Поверьте, я сочувствую вам, но… — Внезапно он умолкает и оглядывается по сторонам. По соседству, из глубокого рва, вдруг вспархивает нырок.

Женщина расстёгивает висящую на груди золотую цепочку и подаёт мужчине.

— Умоляю вас, мне бы хоть в щёлочку, всего на миг их увидеть… Жестоко отказывать, когда женщина просит… — говорит она.

Мужчина в задумчивости наматывает цепочку на палец и погружается в размышленье. Нырок внезапно скрывается.

— Тюремщик не смеет нарушать тюремные правила, — наконец говорит мужчина. — Ваши дети здоровы, они целы и невредимы. Не тревожьтесь о них и ступайте домой со спокойной душой. — С этими словами он пытается силой вернуть ей в руки золотую цепочку. Женщина стоит неподвижно. Слышно только, как цепочка, звякнув, падает на булыжник.

— Неужели никак нельзя повидать их?

— Сочувствую вам, но… Нет, нельзя, — отрывисто отвечает тюремщик.

— Чёрная башня, неприступные стены, ледяные сердца… — говорит женщина и горько плачет.

Новый поворот сцены… В углу двора возникает высокая тень в чёрном. Кажется, будто она вышла прямо из покрытой мохом стены, отделившись от холодной каменной кладки. Нерешительно оглядывается по сторонам, как бы желая удостовериться, что ночь и туман уже окутали землю. Ещё через минуту из глубокого мрака выходит другая тень, ростом пониже, в такой же чёрной одежде.

— Уже ночь, солнце село… — говорит высокий, вглядываясь в одинокую звезду, висящую в небе над углом башни.

— Днём я не решился бы показаться на свет… — отвечает второй.

— Многих я убивал, — говорит высокий, обращаясь к тому, что пониже. — Но такого гнусного дела, как нынче, совершать, пожалуй, ещё ни разу не приходилось…

— Когда я слушал через завесу, как они разговаривали, я уж хотел было бросить всё и удрать… — честно признаётся низкорослый. — Губы у него были как лепестки… Они так дрожали, когда я душил его…

— А на белом как мрамор лбу выступили лиловые вены…

— Этот стон всё ещё как будто звучит в ушах… Чёрные тени опять растворяются в ночном мраке, и в ту же минуту часы на башне гулко бьют час.

…С ударом часов исчезают призрачные видения. Часовой, стоявший у своей будки неподвижно, как изваяние, теперь, взяв ружьё на плечо, шагает взад и вперёд, стуча каблуками, по каменной мостовой. Шагает, а сам небось мечтает, как пройдётся под ручку со своей милой…

Я выхожу из Кровавой башни и прямо напротив вижу красивую маленькую площадь, середина слегка приподнята; на этой возвышенности стоит Белая башня [10] Белая башня — самая древняя башня Тауэра, сооружена во времена Вильгельма Завоевателя (XI в.). . Эта башня — самая старая, когда-то, в древности, была главной. По четырём углам возвышаются смотровые башенки, кое-где даже сохранились бойницы времён норманнов [11] …бойницы времён норманнов. — Во второй половине XI в. Англия была завоёвана нормандским герцогом Вильгельмом, одним из самых могущественных феодальных сеньоров Франции; он был прозван Вильгельмом Завоевателем. . Здесь, в этой башне, в 1399 году народ предъявил королю свои требования, изложенные в тридцати трёх статьях, вынудив Ричарда II [12] Ричард II — последний английский король династии Плантагенетов (1367–1400). Свергнут и убит заговорщиками во главе с герцогом Ланкастерским. отречься от трона. В присутствии священнослужителей, дворян, рыцарей и монахов он объявил, что слагает с себя корону. Сменивший его Генрих IV [13] Генрих IV (Генрих IV Болингброк; 1367–1413) — бежал во Францию, спасаясь от преследования со стороны Ричарда II, своего двоюродного брата, но впоследствии силой оружия принудил Ричарда отречься от престола и провозгласил себя королём. , осенив крёстным знамением лоб и грудь, возгласил: «Во имя Отца и Сына и Святого духа я, Генрих, принимаю корону Англии по праву законной крови, с божьего благословения и при поддержке дражайших моих соратников!»

Ну, а судьба прежнего короля толком никому не известна. Когда тело его привезли из замка Понтефракт [14] Замок Понтефракт — местопребывание Ричарда II после отречения от трона. , чтобы захоронить в соборе св. Павла, двадцатитысячная толпа, окружившая гроб, была поражена видом измождённого, похожего на скелет покойника. Ходили слухи, что когда убийцы — их было восемь, — напали на Ричарда, он сумел вырвать у кого-то из них топор, одного зарубил, а двоих ранил, но Экстон [15] Экстон — сэр Пирс Экстон; в трагедии Шекспира «Ричард II» фигурирует как убийца Ричарда. нанёс ему удар в спину, и в конце концов король так и погиб, неотмщенный, унеся в могилу свои обиды. Но другие, возводя очи к небу, говорили: «Нет, нет! Ричард сам отказался принимать пищу и по своей воле уморил себя до смерти…» В любом случае хорошим такой конец не назовёшь. История королей — история трагедий…