Чарльз Диккенс - Посмертные записки Пиквикского клуба

— Безумный человек! — сказал мистер Пиквик, и глаза его сияли. — Безумный человек!

— О, это хуже безумия, это, знаете ли, какое-то раболепство, — отозвался Лаутен, с презрительной миной занимаясь своим пером. — Он говорит, что это его единственный друг и он к нему привязан и так далее, в том же духе. Ну что ж, дружба — дело хорошее; вот, например, в «Пне» все мы — друзья-приятели за нашим грогом, когда каждый сам за себя платит, но жертвовать своими интересами для другого — как бы не так! У человека должны быть только две привязанности: первая — к своей собственной особе, вторая — к женскому полу. Вот как я на это смотрю, ха-ха-ха!

Мистер Лаутен закончил свою речь веселым саркастическим смехом, но смех этот преждевременно оборвался, когда на лестнице раздались шаги Перкера. Едва услышав их, Лаутен с поразительным проворством взлетел на свой табурет и начал усердно писать.

Приветствия, которыми обменялись мистер Пиквик и его поверенный, были дружескими и сердечными, но не успел клиент опуститься в кресло, как послышался стук в дверь и чей-то голос осведомился, здесь ли мистер Перкер.

— Эге! — воскликнул Перкер. — Это один из наших приятелей бродяг, Джингль, собственной персоной, уважаемый сэр. Желаете его повидать?

— А как вы думаете? — нерешительно спросил мистер Пиквик.

— Я бы советовал вам повидаться с ним. Эй, сэр, как вас там зовут, пожалуйте!

Повинуясь этому бесцеремонному приглашению, Джингль и Джоб вошли в комнату, но увидев мистера Пиквика, остановились в некотором смущении.

— Ну, разве вы не знаете этого джентльмена? — сказал Перкер.

— Еще бы не знать, — ответил мистер Джингль, шагнув вперед. — Мистер Пиквик — глубоко вам благодарен — спасли жизнь — человеком меня сделали — никогда не раскаетесь, сэр.

— Очень рад это слышать, — отозвался мистер Пиквик. — Вид у вас теперь гораздо лучше.

— Благодаря вам, сэр, — большая перемена — Флит его величества — нездоровое место — весьма, — сказал Джингль, покачивая головой.

Он был одет прилично и опрятно, так же как и Джоб, который стоял за его спиной, прямой, как палка, смотрел на мистера Пиквика, и лицо у него было каменное.

— Когда они едут в Ливерпуль? — обратился мистер Пиквик к Перкеру.

— Сегодня вечером, сэр, в семь часов, — сказал Джоб, выступив вперед, — с городской каретой, сэр.

— Места заказаны?

— Заказаны, сэр.

— Вы твердо решили ехать?

— Да, сэр, — ответил Джоб.

— Что касается экипировки, необходимой для Джингля, — сказал Перкер, обращаясь к мистеру Пиквику, — я договорился, чтобы каждую четверть года вычитали небольшую сумму из его жалованья, и при аккуратных вычетах расходы будут покрыты в течение года. Я решительно возражаю, мой дорогой сэр, против того, чтобы вы что-либо для него делали, если он не постарается заплатить долг, а это зависит от желания работать и хорошего поведения.

— Правильно, — с твердой решимостью заявил Джингль. — Ясная — голова — человек — видавший виды — совершенно справедливо — вполне.

— Договорившись с его кредитором, выкупив его одежду у ростовщика, содержа его в тюрьме и уплатив за проезд, — продолжал Перкер, игнорируя замечание Джингля, — вы уже выбросили свыше пятидесяти фунтов.

— Не выбросили, — быстро перебил Джингль. — Все будет — выплачено — усердная — работа — накоплю — до последнего фартинга. Быть может, желтая лихорадка — ничего не поделаешь — если не…

Тут мистер Джингль запнулся, ударил кулаком по тулье своей шляпы, провел рукой по глазам и сел.

— Он хочет сказать, — вмешался Джоб, подойдя ближе, — он хочет сказать, что, если желтая лихорадка не отправит его на тот свет, он вернет эти деньги. Если уцелеет, он их вернет, мистер Пиквик. Я позабочусь об этом. Я знаю, что вернет, сэр, — твердил Джоб. — Я даже поклясться могу… Вот увидите, могу поклясться.

— Хорошо, хорошо! — перебил мистер Пиквик, который, желая оборвать перечень благодеяний, давно уже бросал грозные взгляды на Перкера, но тот не обращал на них никакого внимания. — Будьте осторожны, мистер Джингль, не участвуйте в отчаянных крикетных матчах, не возобновляйте знакомства с сэром Томасом Блезо, и я не сомневаюсь, что ваше здоровье окрепнет.

В ответ на эту шутку мистер Джингль улыбнулся, но вид у него был сконфуженный, и мистер Пиквик заговорил на другую тему:

— Не знаете ли вы случайно, что сталось с одним из ваших приятелей довольно скромным человеком, с которым я познакомился в Рочестере?

— Мрачный Джимми? — спросил Джингль.

— Да.

Джингль покачал головой.

— Ловкий парень — чудак, талантливый шарлатан — брат Джоба.

— Брат Джоба? — воскликнул мистер Пиквик. — А ведь и в самом деле, если присмотреться, замечаешь сходство.

— Все находили, что мы похожи, сэр, — сказал Джоб, а в уголках его глаз как будто притаилось лукавство, — но я был всегда серьезнее его. Он эмигрировал в Америку, сэр, потому что здесь ему было не по себе — слишком много внимания на него обращали, — и с тех пор мы ничего о нем не слышали.

— Должно быть, этим объясняется, почему я так и не получил «Страничку повести из жизни», которую он мне обещал прислать в то утро на Рочестерском мосту, когда как будто подумывал о самоубийстве, — с улыбкой сказал мистер Пиквик. — Кажется, можно не спрашивать о том, был ли его мрачный вид естественным или напускным.

— Он мог притвориться кем угодно, сэр, — сообщил Джоб. — Вы должны почитать себя счастливым, что так легко от него ускользнули. При близком знакомстве он мог бы оказаться еще опаснее, чем… — Джоб посмотрел на Джингля, запнулся и, наконец, закончил: — чем даже я сам.

— Многообещающая у вас семейка, мистер Троттер, — сказал Перкер, запечатывая письмо, которое только что написал.

— Да, сэр, — согласился Джоб. — Совершенно верно.

— Надеюсь, — со смехом продолжал маленький законовед, — что вы не оправдаете ее надежд. Когда прибудете в Ливерпуль, передайте это письмо агенту и разрешите мне, джентльмены, дать вам совет: ведите себя скромно в Вест-Индии. Если вы упустите этот случай, вы оба заслуживаете виселицы, и она вас не минует — в этом я не сомневаюсь. Теперь оставьте нас. Нам с мистером Пиквиком надо поговорить о других делах, а время дорого.

С этими словами мистер Перкер взглянул на дверь, явно желая сократить процедуру прощания.

И мистер Джингль ее сократил. В нескольких словах он поблагодарил маленького поверенного за доброту и столь быстро оказанную помощь, потом, повернувшись к своему благодетелю, несколько секунд молчал, словно не знал, что сказать и как поступить. Джоб Троттер помог ему выйти из затруднительного положения: отвесив смиренный и благодарственный поклон мистеру Пиквику, он ласково взял своего приятеля под руку и вывел его из комнаты.