Андрей Упит - Смерть Клеманса Перье

Господин Перье шел между конвойными с гордо поднятой головой. Но когда он заметил раза два-три пугливо выглядывающие из-под оконных косяков лица любопытных, ему опять стало не по себе. Почем знать, может быть, кое-кто из знакомых примет его за преступника… Ах, эти проклятые федераты и революционеры! Господин Перье ненавидел их каждой клеткой своего тела.

Иногда господин Перье зацеплялся ногой за булыжник мостовой и невольно приостанавливался; его каждый раз подгонял крепкий удар в спину. Били чем-то твердым — возможно, рукояткой пистолета. А вдруг курок нечаянно спустится? Пуля может попасть и в него… По спине забегали мурашки. Но он не осмелился повернуть голову и предупредить конвоиров. Это уж наверняка запрещено. Эти славные ребята ведь просто исполнители. Во всем виноваты только негодяи федераты.

Улица пошла в гору. Перье узнал один из холмов Монмартра. Подниматься пришлось недолго. Они остановились у белого роскошного особняка с балконом и балюстрадой вдоль окон второго этажа. Внизу виднелись забранные кованой железной решеткой окна полуподвального этажа. По мере того как улица поднималась в гору, они все глубже уходили в узкую щель между тротуаром и зданием.

Конвой сделал поворот, вместе с ним и арестованный. С грохотом распахнулись железные ворота, и господин Перье зашагал по выбоинам пыльного, усеянного кучами лошадиного помета двора. Здесь было полно солдат и вооруженных штатских. Никто не уступил дорогу конвойным, их как будто даже не заметили. Господин Перье поглядел по сторонам, но здесь некого было попросить вызвать офицера или коменданта. Впрочем, он бы и не успел. Его подвели к подвальному, чуть выступавшему над уровнем двора раскрытому окну, перед которым полукругом стояли солдаты с ружьями.

Солдаты расступились. Господин Перье в недоумении остановился и хотел было повернуть обратно, как сильный толчок в спину сбросил его в приямок, так что он еле успел упереться ладонями в шершавую стену.

— Полезай, собака!

И тут же он почувствовал удар в спину и острую боль в затылке. В ушах зазвенело, из глаз посыпались искры… Господин Перье со стоном полетел куда-то глубоко в темноту, свалился на что-то мягкое, скатился в какую-то душную, вонючую щель и больше уж ничего не чувствовал.

Господин Перье открыл глаза. Метрах в полутора над ним нависал серый свод, ясно виден был толстый слой пыли, по ней медленно полз большой жирный паук. Господин Перье не успел заметить, спрятался ли он в темный угол или схватил на полпути добычу. Резкая боль в затылке заставила его повернуться на бок. Поворачиваясь, он услышал треск отрывающихся от земляного пола волос, но эта боль была пустячной в сравнении с тем пламенем, которое обожгло его голову по самую шею.

Повернувшись на бок, он понял, почему очнулся. Бок о бок с ним лежал кто-то, закутанный с головой в пальто, и все время, как будто в такт какой-то неведомой музыке, толкал его в бок коленом. Взгляд господина Перье скользнул по соседу, и он увидел разодранную по самую голень штанину и вылезшую из нее заскорузлую, грязную ногу. В порыве отвращения он хотел повернуться на другой бок, но застонал и перестал шевелиться. Затылок был словно налит свинцом, и при первой же попытке сдвинуть эту немыслимую тяжесть на глазах выступили слезы. С другого бока, чуть повыше пола, на господина Перье смотрели чьи-то будто стеклянные глаза.

— Не брыкайся. Лежи спокойно.

Слова эти господин Перье услышал сквозь неясный странный гул. У самых глаз глядевшего на него человека мелькнула большая грязная рука и стерла со лба темное пятно. Потом он различил целый ворох жестких черных волос. Господин Перье осторожно просунул руку под затылок и ощупал пол. Пальцы его попали во что-то липкое.

Губы соседа скривились в усмешке.

— Здорово они тебя отделали. Это за что же?

Господин Перье не счел нужным ответить. Даже стиснул зубы, чтобы не застонать. Это наверняка был один из этих негодяев, этих революционеров. Стоит ли такому рассказывать, что он попал сюда по недоразумению и что скоро появится с извинением офицер или комендант и освободит его? Солдата он простит, но Жонара — никогда… Мысли господина Перье снова завертелись вокруг сегодняшних событий, и он на время забылся.

Однако постепенно он стал прислушиваться к раздававшимся вокруг звукам. Под полукруглыми сводами подземелья стоял глухой гул. То замирая, то усиливаясь, он будто вторил сам себе. Разговор вполголоса — как плеск воды о камни… Всхлипы, тихие стоны, сдержанные рыдания… Господин Перье приподнялся на локте. Узкий проход был битком набит людьми. Один стоял, прижимаясь к стене, будто у него был перебит позвоночник, и склонив голову под низким сводом, искал руками опоры. Другой сидел, откинувшись к стене, третий обхватил руками колени и положил на них голову. Но большинство лежало: свернувшись в клубок, на боку, ничком, раскинув руки, или на спине, неподвижно, как мертвецы… Напротив оконной ниши еще можно было что-то разглядеть. Дальше сводчатая пещера уходила куда-то в казавшуюся бесконечной тьму. Лишь кое-где выступали из нее неясные очертания скорчившихся, сбившихся в кучу человеческих фигур.

На господина Перье напал чих. Нестерпимая отвратительная вонь лезла в нос, от нее першило в горле. Человеческие испражнения, испарения грязных тел… будто где-то близко была скотобойня или свалка. И ужасная промозглая сырость, как в старом обвалившемся колодце. Лоб господина Перье покрылся холодной испариной. Он стиснул зубы, чтобы они не стучали.

Стеклянные глаза соседа уставились на него с явным любопытством.

— Как ты сюда попал? Снабжал Центральный комитет [12] Центральный комитет — подразумевается Центральный комитет Национальной гвардии, военно-политический центр восставшего парижского пролетариата; состоял преимущественно из рабочих и ремесленников. украденной из домов сбежавших буржуев провизией? Или, может быть, служил швейцаром в Комитете общественной безопасности? Такие господчики, как ты, умели примазаться. А наши хлопали глазами и напринимали всяких буржуев и провокаторов. Ты, должно быть, опоздал вовремя перекинуться на их сторону? Или слишком мало федератов предал? Теперь, брат, поздно, теперь лежи в одной компании с нами…

Мысли господина Перье цеплялись одна за другую по каким-то странным ассоциациям. То он вспоминал, как стоял на солнцепеке возле своего дома и смотрел в окно мадам Лизандер, то перенесся мыслями к воротам Сен-Клу, где встречал войска освободителей-версальцев… Горечь сознания незаслуженной обиды и страшной несправедливости сжимала горло. Потом он вспомнил, что обещал в пять часов угостить мадам Лизандер вином и бисквитами. Если он вовремя не вернется домой, она тщетно будет стучаться в дверь… Господин Перье нервно заерзал на месте, но резкая боль в затылке заставила его лежать смирно.