О. Генри - Собрание сочинений в пяти томах. Том 5

Она вышла, закрыла дверь на ключ и поспешила к миссис Флаттер.

Вот и все.

До того, как тень соблазна упала на их тропинку, во всем Хаустоне не было более счастливой супружеской пары, чем Джордж У. Сент-Биббс и его жена.

Удивительно, как только появляется искуситель, то его тень непременно падает на чью-то тропинку, не так ли? Кажется, искуситель настолько хорошо знает свой бизнес, что никогда не подходит к такой тропинке с другой стороны и не выбирает для своих действий облачный денек. Но мы отступаем от главного.

Сент-Биббсы жили в удобном, элегантно обставленном коттедже, и все необходимое они могли получать в кредит. У них были две очаровательные девочки — Долли и Полли.

Джордж Сент-Биббс любил проводить время в фешенебельном обществе, а его жена была во всех отношениях человеком домашним, она даже заставила его переехать в Хаустон, надеясь, что там у него не будет возможности потрафлять своим вкусам. Тем не менее, Джордж все равно ходил на всевозможные презентации и все такое прочее, оставляя всегда жену одну дома.

Однажды вечером должен был состояться большой праздник высшего света, организуемый «Лигой бизнеса и дочерьми уцелевших после объединения с конфедерацией».

После того как Джордж отправился туда, его жена, поглядев на себя в маленькое зеркальце, сказала себе: «Могу поставить целый доллар, что на этом балу не будет ни одной дамы и наполовину такой хорошенькой, как я, стоит мне как следует принарядиться».

Ее осенила одна идея. Она позвала горничную, велела принести чашку горячего чая, потом, надев великолепное вечернее платье, она приказала горничной приглядывать за Полли и Долли, вышла на улицу, села на трамвай и отправилась на бал.

Джордж на балу наслаждался, как только мог. Все фешенебельные сливки были там, сладострастная музыка плыла по залу, воспламеняла, зажигала всех, и под ее воздействием чопорные взгляды смягчались, в них начинала говорить любовь, нежность, ну и все такое прочее.

Среди гостей был виконт Каролюс де Вилье, знаменитый французский дворянин, который был вынужден покинуть Париж из-за какой-то политической интриги и теперь работал на какой-то крупной ферме по выращиванию клубники возле Олвина.

Виконт стоял возле портье, ковыряясь в зубах, когда в зал вошла миссис Сент-Биббс.

Джордж, увидев эту картину, удивленно воскликнул: «Клянусь святым Иерусалимом, да это же Молли!»

Опершись на какой-то вельветовый мешок возле двери, он наблюдал за парочкой. Миссис Сент-Биббс явно была первой красавицей бала. Все толпились возле нее, а виконт, элегантно изогнувшись, о чем-то увлекательно ей говорил, обмахивая ее, вместо веера, старой газетой, а она вся сияла, любезно улыбалась ему. С ее губ просто потоком лились остроумные замечания, легкие шутки, убедительные, точные замечания.

«Боже мой, — говорил себе виконт по-французски, не отводя от нее своих восторженных глаз, — очень хочется узнать, кто же она такая, эта дива?»

За ужином миссис Сент-Биббс была душой всей компании.

Она вела остроумнейшую беседу со всеми самыми блестящими умами, собравшимися за столом, совершенно затмевая самых больших острословов города; легко беседовала с врачами, отлично владея их профессиональным жаргоном, и даже без заминки ответила на вопрос одного человека, сестра которого посещала университет штата.

Джордж никак не мог поверить, что эта очаровательная, просто блестящая светская женщина является его маленькой, скромной женой, которую он только сегодня вечером оставил дома.

Когда бал закончился, а музыканты стали расходиться, Джордж подошел к жене, чувствуя, как он во всем раскаивается.

— Молли, — сказал он, — прости меня. Я и понятия не имел, какой красивой, какой веселой можешь быть ты в светском, фешенебельном обществе. В следующий раз, когда наша Котерия литературных почитателей Лонгфелло устроит вечер жареной рыбы в зале компании «Крючок и свинцовое грузило», я обязательно возьму тебя с собой.

Мило улыбнувшись, миссис Сент-Биббс взяла мужа под руку.

— Отлично, Джордж, — сказала она, — я просто хотела доказать тебе, что в этом городе нет такого высокого общества, которое не оказалось бы мне по плечу. Когда-то я провела пару недель в провинциальном Гальвестоне. Я там быстро обучилась всему, что здесь требуется.

Теперь в Хаустоне нет более знаменитой светской пары, чем Джордж Сент-Биббс и его образцовая супруга, все ими восхищаются, все ищут их общества.

Когда репортер «Пост» вошел вчера в парикмахерскую, все стулья были заняты ожидающими, и на одно короткое мгновение у него блеснула надежда, что он сможет избежать пытки. Но взгляд парикмахера, мрачный и зловещий, устремился прямо на него.

— Ваша очередь следующая, — оказал он с сатанински-злобной усмешкой, и репортер в безнадежном отчаянии опустился на жесткий табурет, привинченный к стене.

Через несколько секунд раздался треск и грохот, и клиент, над которым парикмахер закончил операцию, вылетел из кресла и бросился вон из парикмахерской, преследуемый негром, злобно тыкавшим в него облезлой платяной щеткой, из которой предательски торчали деревянные шпеньки и гвозди.

Репортер кинул последний долгий взгляд на солнечный свет, булавкой пришпилил к галстуку записку со своим адресом на случай, если свершится худшее, и уселся в кресло.

Он сообщил парикмахеру в ответ на его суровый вопрос, что он не собирается стричься, но его слова были встречены взглядом холодного недоверия и презрения.

Кресло взметнулось и застыло в наклонном положении; парикмахер приготовил мыльную пену, и, по мере того как смертоносная кисть последовательно лишала репортера чувств зрения, обоняния и слуха, он погружался в состояние оцепенения; из этого состояния его вывел громкий лязг стального инструмента, которым парикмахер соскребал с него пену, тут же вытирая лезвие об его рукав.

— Нынче все у нас разъезжают на велосипедах, — сказал парикмахер, — и не так-то легко будет нашим светским модникам бахвалиться этим, как будто такой вид спорта только им одним и доступен. Ну, вы сами подумайте, ведь вы же никому не можете запретить кататься на велосипеде, а улицы — они для всех. Я вот и сам считаю, что это вполне невинное занятие, и оно с каждым днем прививается все больше и больше. Пройдет еще немного времени, и езда на велосипеде станет таким обычным делом, что какая-нибудь дамочка верхом на такой штуке будет обращать на себя не больше внимания, чем когда она просто прогуливается. И это хорошая гимнастика для дам, можно даже примириться с тем, что они, сидя на велосипеде, выглядят точь-в-точь как мешок, набитый дерущимися котами и перекинутый через бельевую веревку.