Эмиль Золя - Праздник в Коквилле

Когда «Зефир» выходил из бухты, «Кит» еще тяжело покачивался на своей стоянке, и рыбаки слегка потешались на его счет:

— Ну, а нынче, к примеру, шалишь!.. Пьянчужки спят мертвецким сном!

Как только «Зефир» вышел в открытое море, Хвост закинул сеть, затем отправился взглянуть на свои верши, похожие на обычные, только подлиннее. В них ловились преимущественно лангусты и барвена. Но, хотя море было спокойно, он тщетно осматривал их одну за другой: они были пусты. Только на дне последней, словно в насмешку, он нашел небольшую макрель и с яростью выбросил ее обратно в море. Прямо рок какой-то: по целым неделям рыба обходила Коквилль, и именно тогда, когда г-н Мушель выражал желание ее получить...

Час спустя Хвост вытянул сеть обратно, но в ней оказался только пучок водорослей. Хвост сжал кулаки и выругался.

На море царила безмятежная тишина; ленивое, сонное, оно раскинулось под синим небом, словно огромный парчовый покрое.

И это еще больше злило мэра.

«Зефир» скользил лениво и мягко, без малейшей качки.

Хвост еще раз закинул сеть и решил вернуться домой. После полудня надо еще раз заглянуть сюда, и он разразился грозными проклятьями по адресу господа бога и всех его святых.

Тем временем Рыжий, Фуасс и Дельфин продолжали спать. Их удалось поднять только к завтраку. Они ничего не помнили, но были уверены, что угостились чем-то необыкновенным и совершенно им неведомым.

После полудня все трое собрались у бухты. Теперь, когда они снова обрели здравый рассудок, Император сделал попытку расспросить их как следует.

— Может быть, это было похоже на водку с лакрицей? Или на подслащенный и пережженный ром?

Они говорили то да, то нет.

Судя по их ответам, Император заподозрил, что то была вишневая наливка, но поклясться, что это именно так, он бы не решился.

В тот день у Рыжего и его людей слишком еще болели бока, чтобы отправиться на рыбную ловлю. К тому же они узнали, что поутру Хвост напрасно выходил в море, и потому поговаривали, что осмотр верш следует отложить до завтра.

Все трое сидели на камнях, глядя на возраставший прилив. У них не разгибалась спина, вкус во рту был скверный и все время клонило ко сну.

Вдруг Дельфин очнулся. Он вскочил на камень и, устремив глаза вдаль, воскликнул:

— Взгляните-ка, хозяин!.. Вон туда!..

— Что там еще? — спросил Рыжий, потягиваясь.

— Бочонок.

Рыжий и Фуасс сразу очнулись и горящими глазами стали шарить вдоль горизонта.

— Где ты видишь, мальчуган? Где он, бочонок? — бормотал взволнованный хозяин.

— Там... налево!.. Вон та черная точка!

Но остальные ничего не видели.

Наконец у Рыжего вырвалось:

— Клянусь богом!

Он только теперь заметил бочонок — круглый, как иллюминатор, в прозрачной воде, под косыми лучами заходящего солнца.

И он бросился к лодке, а за ним Дельфин и Фуасс, которые бежали так, что пятками задевали себя по заду и камни катились у них из-под ног.

«Кит» уже вышел из бухты, когда весть о том, что в море показался бочонок, разнеслась по Коквиллю, Дети и женщины помчались к берегу с криком:

— Бочонок! Бочонок!

— Видите? Его несет течением к Гранпорту.

— Ах, да!.. Налево... бочонок... Идите же скорее!

И мужчины кубарем летели со своей скалы, дети катились колесом, а женщины, чтобы не отстать, подбирали на ходу юбки обеими руками.

Вскоре, как и накануне, вся деревня собралась на берегу.

Марго появилась на минуту и со всех ног кинулась к дому предупредить отца, спорившего с Императором по поводу какого-то протокола.

Наконец вышел и Хвост. Он был бледен и говорил полевому сторожу:

— Оставьте меня в покое! Это Рыжий насмех подослал вас ко мне. Ну, так он ничего не получит, увидите.

Заметив «Кита», который ушел уже на триста метров вперед и греб по направлению к черной точке, колыхавшейся вдали, Хвост разозлился еще больше. Он пихнул Тюпэна и Бризмотта в лодку и вышел из бухты, не переставая повторять:

— Нет, они его не получат! Сдохну, а не дам!

И вот перед коквилльцами предстало захватывающее зрелище яростного состязания между «Зефиром» и «Китом».

«Кит», заметив, что другая лодка покидает бухту,, понял опасность и начал убегать изо всех сил. Он ушел вперед на четыреста метров. Но шансы все же оставались неравными, так как «Зефир» был легче и быстроходнее.

Волнение на берегу достигло своей высшей точки. Маэ и Флоши, инстинктивно разделившись на две группы, страстно следили за перипетиями борьбы. Каждая стояла за свою лодку.

Вначале преимущество было на стороне «Кита».

Но когда «Зефир» изо всех сил устремился вперед, все увидели, что он мало-помалу нагоняет.

«Кит» сделал последнее усилие, и ему удалось на несколько минут удержать прежнее расстояние. Затем оно снова сократилось: «Зефир» с необычайной быстротой догонял «Кита».

С этого момента всем стало ясно, что обе лодка должны встретиться где-то поблизости от бочонка. Победа будет зависеть от обстоятельств, от малейшей оплошности состязающихся.

— «Кит»! «Кит»! — закричали Маэ.

Но тут же смолкли. Так как «Кит» уже почти касался бочонка, «Зефир» быстрым маневром скользнул у него под носом и отбросил бочонок влево, и уже там Хвост метнул в него острогой.

— «Зефир»! «Зефир»! — рычали Флоши.

Император сказал что-то про вероломство, ему ответили бранью. Марго била в ладоши. А аббат Радигэ, сошедший на берег со своим требником, высказал глубокое замечание, которое сразу и утихомирило и огорчило толпу.

— Может быть, они, как и те, выпьют все сами, — грустно прошептал он.

В море между «Зефиром» и «Китом» завязалась ожесточенная перебранка. Рыжий называл Хвоста вором, тот заявил своему противнику, что он ни на что не годен. Они схватились было даже за весла, с намерением нещадно поколотить друг друга; еще немного, и стычка грозила превратиться в форменное морское сражение.

Впрочем, они лишь помахали кулаками и назначили встречу на берегу, обещая, как только сойдутся, выпустить друг другу кишки.

— Вишь, каналья! — ворчал Рыжий. — Ведь бочонок-то больше вчерашнего!.. И желтый... Должно быть, нечто из ряду вон! — И тоном полнейшей безнадежности прибавил: — Давайте осмотрим верши... Нет ли в них лангустов.

«Кит» тяжело удалился, держа влево, к мысу.

На «Зефире» Хвост старался удержать Тюпэна и Бризмотта, тянувшихся к бочонку, и страшно сердился.

Острога пробила в бочонке дыру, и оттуда стекала красная струйка жидкости. Оба матроса попробовали ее пальцем и нашли восхитительной.

— Отлично можно выпить по стаканчику, не в пример прочим.

Но Хвост воспротивился. Он заткнул бочонок, заявив, что первый, кто вздумает из него сосать, будет иметь разговор с ним, с Хвостом, На земле — дело другое. Там будет видно!