Сергей Сеничев - Александр и Любовь

При всем том она очень умна, хоть совсем не развита, очень способна, хотя ничем не интересуется, очаровательна, хотя почти некрасива, правдива, прямодушна и сознает свои недостатки. Он - уже утомленный и страстью, и ухаживаньем за ней, и ее причудами, и непривычными условиями жизни, и, наконец, темнотой...». Ой как крепко сказано, как безжалостно.

А женился тогда ваш Сашура зачем? «Она свежа как нежнейший цветок, он бледен и худ. Опять стал писать стихи, одно время заброшенные, а науками не занимается. Аля ведет себя удивительно. Любовь к Сашуре учит ее быть мудрой, доброй и правой. Я люблю Любу, как и Аля».

Ну, хоть так уж.

«Необъясниха» - так обозвал Андрей Белый вставленную им в трехтомник своих воспоминаний главу о любовной горячке в отношении некой «Щ». Великий конспиратор! Загадочней было бы, разве, «Ы» - чтоб уж действительно никто не догадался.

Правда, он то и дело проговаривается, и «Щ» у него то тут, то там превращается в хорошо нам теперь известную «Л.Д.». Ну, так ведь - символисты, какие к ним могут быть претензии? У него, у Белого, и проза-то - никакая не проза даже, а -«симфонии». Да и Андрей он не больше нашего с вами. Поэтому позволим себе называть его здесь просто Борей -именем, которым папа с мамой нарекли, и под которым он проходит через всю трагифарсовую коллизию, приключившуюся между ним и Блоками. История знакомства и последовавшей за ним долгой «дружбы-вражды» этих двух приметнейших персонажей Серебряного века довольно широко известна. И мы позволим себе, разве что, тезисно освежить ее в вашей памяти. Хотя идти, как всегда, придется очень издалека.

Петербуржец Блок родился как российский поэт в Москве. В доме Михаила Сергеевича Соловьева - младшего брата популярнейшего в те годы поэта и мыслителя Владимира Соловьева, который, в свою очередь, будет помянут чуть ниже и не самым добрым словом. Жена же Михаила Сергеевича - Ольга Михайловна, прозванная самим Фетом «поклонницей и жрицей красоты» - приходилась двоюродной сестрой матери Блока и проявляла откровенный интерес к творчеству Саши. Именно ей послал Саша по совету мамы подборку своих стихов, не преминув посвятить парочку непосредственно Ольге Михайловне.

Во многом благодаря усилию и посредничеству именно этой супружеской четы, имевшей внушительный авторитет в тогдашней литературной Москве, первые стихи нашего героя появились в 1903 году в печати. Это из дома Соловьевых пошли волны, так или иначе заставившие переменить отношение к имени Блока и в его родном Петербурге. Протекция Саше стала последним добрым делом в недолгой жизни сих замечательных супругов. 16 января, не перенеся скоротечного воспаления легких, Михаил Сергеевич умер. Закрыв ему глаза, Ольга Михайловны вышла в соседнюю комнату и застрелилась.

Ровно через два месяца после их похорон в Питере вышла в свет лиловая книжка «Нового пути» с десятью стихотворениями Блока. Свою очередь ему любезно уступила сама Гиппиус - буквально выпросив подборку «не декадентских, а мистических, какие у вас есть». Уступила - только чтобы опередить Брюсова, тоже успевшего уже положить загребущий редакторский глаз на юное дарование. Хотя всего за неделю до этого Валерий Яковлевич писал одному из коллег: «Блока знаю. Он - не поэт».

Однако тоже положил в апрельский нумер «Северных цветов» еще один десяток блоковских «пьес» изобретя для них общий пышный заголовок «Стихи о Прекрасной Даме». И - пошло-поехало.

Правда, совсем не то, на что рассчитывал бенефициант.

«Газетчики глумились над ним как над спятившим с ума декадентом», - вспоминал о тех неделях К.И.Чуковский. Чтобы составить общее представление о реакции критики на явление нового поэта, вспомним лишь один факт. В некоем уважаемом журнале было помещено преоскорбительного тона объявление - 100 рублей предлагалось всякому из читателей, кто умудрится перевести на общепринятый язык стихотворение Александра Блока «Ты так светла.». Для автора также любезно не делалось исключения.

Принято считать, что эти нападки изощрявшихся друг перед другом бумагомарак поэта ничуть не ранили - он уже верил в свою правду. Тем более, что в вере этой его горячо укрепляли мама, любимая тетушка Марья Александровна и пока еще невеста - Люба.

Плюс стодневной давности лучший друг Боря.

Дружбе этой к тому моменту и впрямь едва стукнуло три месяца. А «додружбы» было и того меньше.

Со стихами Блока Белый познакомился заочно, в конце прошлого года в доме у всё тех же Соловьевых, с сыном которых Сережей был предельно накоротке. А уже в первую неделю 1903-го Саша с Борей наперегонки обменялись первыми письмами. Безо всякого преувеличения - наперегонки: Блок услышал о готовящемся письме Белого к нему и моментально послал свое - на опережение (к слову: это случилось на другой день после визита в дом Менделеевых с предложением себя в качестве жениха).

Эти письма «встретились», скорее всего, где-нибудь в Бологом, каковой факт Белый впоследствии истолковал исключительно как мистическое предназначение. Оба письма были полны взаимных расшаркиваний, клятв и заверений. Блок называл статью Белого «Формы искусства» гениальной, откровением, которого он давно ждал, и призывал его к жизненному подвигу: «На Вас вся надежда». Белый в свой черед венчал Блока царствием на поэзию: «Вы точно рукоположены Лермонтовым, Фетом, Соловьевым, продолжаете их путь, освещаете, вскрываете их мысли». И вообще - поэзия Блока «заслонила» от Белого «почти всю русскую поэзию». Всё: два одиночества встретились. Знаменитая «дружба-вражда» началась.

Странная это была дружба. Потому хотя бы, что невозможно представить себе большее несоответствие человеческих натур. Пушкинские «вода и камень, стихи и проза, лед и пламень» - точно с них писались. Блок - само воплощение сдержанности, умевший при всей своей неслыханной любезности глубокомысленно промолчать в знак согласия. С людьми сходился неохотно, даже туго. Белый же напротив - весь порыв и суета, говорун, непоседа, не способный ни на секунду отрешиться от нервной жестикуляции и обрести неподвижность. Для него первый же встречный становился долгожданной мишенью для общения. Неспроста ведь так хорошо знавшая обоих Гиппиус констатировала: Белого трудно было звать иначе как Борей -назвать же Блока Сашей никому и в голову прийти не могло. В августе в шаферы к невесте Блок приглашал, разумеется, Белого. Считается, что лишь внезапная кончина отца (на деле это оказалось предлогом) не позволила Боре выполнить сию почетную обязанность. Таким образом, первая их встреча отсрочилась еще на полгода, когда в январе 1904-го Блок с молодой женой пожаловал в Москву.