Бернард Маламуд - Идиоты первыми

За эти недели он только раз говорил с мистером Каттанзарой, и хотя тот ни словом не обмолвился насчет книжек и ни о чем не спросил, но от его молчания Георгу стало неловко. Георг даже стал избегать улицу, где жил мистер Каттанзара, но однажды по рассеянности подошел к его дому с другой стороны. Время шло за полночь. Кроме двух-трех прохожих, на улице никого не было, и Георг удивился, увидев, что мистер Каттанзара все еще читает газету при свете уличного фонаря. Георг чуть было не остановился и не заговорил с ним. Он сам не знал, что скажет, хотя и чувствовал, что стоит ему начать, и слова сами придут, но чем больше он об этом думал, тем страшнее ему становилось, и он решил, что лучше не подходить. Он даже хотел было пойти домой другой дорогой, но уже очутился настолько близко от мистера Каттанзары, что тот мог заметить, как от него убегают, и обидеться. Георг незаметно перешел улицу, делая вид, что ему необходимо заглянуть в витрину магазина на другой стороне, перед которой он и остановился. Он боялся, что мистер Каттанзара подымет глаза от газеты и назовет его грязным трусом за то, что он перешел на другую сторону, но тот в одной нижней рубахе сидел и читал свой «Таймс», обливаясь потом, и его лысина блестела под фонарем, а его толстая жена, высунувшись из окошка, лежала на подоконнике, словно читая газету вместе с мужем. Георг боялся, что она его заметит и крикнет мистеру Каттанзаре, но она ни на миг не сводила глаз с мужа.

Георг решил не показываться на глаза мистеру Каттанзаре, пока не прочтет хоть одну из купленных книжек, но, начав их читать, он обнаружил, что это были главным образом какие-то рассказы. Ему стало неинтересно, и он их так и не кончил. Да и вообще ему наскучило чтение. Даже газеты и журналы Софи лежали непрочитанные. Она заметила, что они накапливаются у него в комнате на стуле, и спросила, почему он их больше не читает, и Георг сказал, что у него много другого чтения. Софи сказала, что она так и думала. Теперь Георг почти весь день слушал радио и часто включал музыку, когда ему надоедал человеческий голос. Дом он держал в чистоте, хотя Софи ему не делала замечаний даже в те дни, когда он запускал уборку. Она все еще была добра к нему и по-прежнему выдавала лишний доллар, хотя у него все шло не так гладко.

Впрочем, ему и теперь было относительно неплохо. Да и вечерние прогулки подбадривали его, хотя днем настроение бывало скверное.

И вдруг как-то вечером Георг увидел, что ему навстречу по улице идет мистер Каттанзара. Георг чуть было не повернулся и не удрал, но по походке мистера Каттанзары он понял, что тот пьян и, наверно, даже не заметит его. И Георг пошел прямо вперед, пока не поравнялся с мистером Каттанзарой, и, хотя он чувствовал себя настолько взвинченным, что казалось, вот-вот взлетит на воздух, он не удивился, когда мистер Каттанзара прошел мимо него, не говоря ни слова, словно деревянный. Георг с облегчением вздохнул — опасность миновала! — как вдруг услышал свое имя: мистер Каттанзара стоял рядом с ним, и от него несло, как от пивной бочки. Он посмотрел на Георга печальными глазами, и Георгу стало до того неприятно, что он готов был оттолкнуть пьяного и уйти от него.

Но, конечно, так поступить со стариком он не мог, а тут еще мистер Каттанзара вынул монетку из кармана и протянул ему:

— Иди купи себе лимонное мороженое, Георг.

— Времена уже не те, мистер Каттанзара, — сказал Георг. — Я теперь взрослый.

— Ну какой же ты взрослый, — сказал мистер Каттанзара, и Георг не знал, что ответить. — А как подвигается твое чтение? — спросил мистер Каттанзара. Он старался держаться прямо, но его здорово качало.

— Да как будто хорошо, — сказал Георг, чувствуя, как лицо заливается краской.

— Что значит «как будто»? — и старик хитро улыбнулся, Георг никогда не видел у него такой улыбки.

— Нет, это я так. Все идет хорошо.

Хотя голова мистера Каттанзары описывала дугу за дугой, глаза смотрели прямо. А глаза у него были маленькие, синие, и становилось больно, если долго в них смотреть.

— Георг, — сказал он, — назови мне хоть одну книгу из списка, которую ты прочел за лето, и я выпью за твое здоровье.

— А мне не надо, чтобы пили за мое здоровье.

— Назови хоть одну, чтобы я мог тебя порасспросить. Почем знать, а вдруг это хорошая книга, может, я сам захочу ее прочитать.

Георг чувствовал, что у него внутри все разрывается, хоть он и не подавал виду.

Не в силах выговорить ни слова, он зажмурил глаза, но когда — век спустя — он их открыл, мистер Каттанзара из жалости уже отошел, и в ушах Георга только звенели его последние слова:

— Слышишь, Георг, только не делай того, что сделал я!

Назавтра к вечеру он побоялся выйти из своей комнаты, и, сколько Софи ни уговаривала его, он даже не открыл ей двери.

— Да что ты там делаешь? — спросила она.

— Ничего.

— Разве ты не читаешь?

— Нет.

Она помолчала, потом спросила:

— А где у тебя книжки, те, что ты читаешь? Ни разу не видала ничего путного у тебя в комнате, одну ерунду.

Он ничего не ответил.

— Не стоишь ты и доллара из моих денег, знаешь, с каким трудом они мне достаются? Чего ради мне спину гнуть? Хватит тебе дома торчать, найди себе работу, лентяй ты, и больше ничего!

Он заперся в комнате и не выходил целую неделю и, только когда никого не было дома, прокрадывался на кухню. Софи и корила его и упрашивала выйти, старик отец даже плакал, но Георг не выходил, хотя жара стояла ужасающая и в комнате была немыслимая духота. Дышать стало невозможно, казалось, с каждым вдохом в легкие втягиваешь огонь.

Как-то вечером, измаявшись от жары, Георг, похожий на собственную тень, выскочил на улицу в час ночи. Он надеялся незаметно прокрасться в садик, но везде на улице сидели люди, заморенные, безучастные, ловя хоть малейший ветерок. Опустив глаза, Георг виновато обходил их, но вскоре заметил, что все к нему добры по-прежнему. Он догадался, что мистер Каттанзара никому ничего не сказал. Должно быть, наутро, протрезвевши, он совсем забыл о встрече с Георгом. И в Георге снова медленно стала просыпаться уверенность в себе.

В ту же ночь его остановил на углу какой-то человек и спросил, правда ли, что он прочитал столько книжек. И Георг подтвердил: да, правда! И тот сказал: замечательно! Такой молодой, а уже столько прочитал.

— Ага, — сказал Георг, и на душе у него стало легче. Он надеялся, что никто больше его про книги спрашивать не будет, и действительно, когда он через несколько дней встретился с мистером Каттанзарой, тот ничего не спросил, хотя Георг сильно подозревал, что именно старик распространил слух, будто Георг уже прочитал все книги.

И вдруг в один осенний вечер Георг выбежал из дому и помчался в библиотеку, где не бывал уже много месяцев. Везде, куда ни глянешь, там стояли книги, и, с трудом подавляя внутреннюю дрожь, он спокойно отсчитал сотню книг, сел к столу и начал читать.