Ханс Фаллада - Кто хоть раз хлебнул тюремной баланды...

— Знаете что, — предлагает Дитрих, — я буду давать вам советы относительно сбора рекламных объявлений, а вы мне за это все-таки заплатите двадцать пять процентов. Что касается финансовых расчетов, то я вам полностью доверяю.

— Без залога? — спрашивает Куфальт.

— Без залога, — подтверждает Дитрих.

— Я не нуждаюсь в советах, — заявляет Куфальт.

— Тоже хорошо, — равнодушно замечает Дитрих. — Даже странно, иногда люди глупее, чем о них думаешь. Но Фреезе я отомщу. Буду работать на «Друга».

— Но этой дорогой к «Другу» не попадешь, — произносит Куфальт.

— Знаете, господин Куфальт, — говорит Дитрих. — Можете мне пока не отдавать моих двадцати марок. Я вам сказал: мы будем работать вместе, мы еще поработаем вместе. Но и Фреезе их не отдавайте, понятно? Можете сказать Фреезе, что вы их отдали мне.

Пауза.

— Дело в том, что на них он просто купит себе коньяк.

Пауза.

Дитрих смеется, смех его очень грустный.

— Правда, и я себе на эти деньги куплю коньяк. — На его лице появляется счастливая улыбка. — Вот «Елочка» моего приятеля Шмидта. Давайте пропустим для храбрости по одной, я за «Друга», а вы за своего первого клиента?

— Я не пью…

— Ах, ну да, ну да. До обеда вы не пьете, — торопливо бормочет тот. — Знаю, золотой принцип, а я зайду… — Он останавливается, смотрит в окно забегаловки. — Скажите, вам когда-нибудь случалось напиться, а на следующий день только и думать о том, как бы снова напиться? От этого в желудке так хорошо делается… — Он улыбается. А затем мрачно продолжает: — Но это ненадолго, это быстро проходит… — запинается, — пойду дерябну рюмашку. Или тяпну. — И задумчиво бормочет: — Взгляну, есть ли пиво у моего приятеля Шмидта. Если нет, дерябну рюмашку.

Он протягивает руку.

— Ну, ни пуха ни пера.

— Спасибо, спасибо, — произносит Куфальт, пожимая руку. Злость исчезла, он даже чуточку растроган. — Вам бы сегодня лучше не пить, господин Дитрих…

— Знаете, — говорит господин Дитрих. — Хоть вы меня оттуда и выперли, а я все равно буду читать старый «Вестник». Выпишите мне квитанцию: Дитрих, Волленвеберштрассе, 37!

Чуть помедлив, Куфальт вытащил из кармана блокнот и карандаш.

— Ах, деньги? — смеется Дитрих, — Деньги! Конечно, я дам вам вашу марку двадцать пять. Вот… — Он роется в карманах. — Марка двадцать пять. Без сдачи.

Куфальт пишет.

— Большое вам спасибо, — произносит он, протягивая господину Дитриху квитанцию.

— Не стоит благодарности, — отвечает тот. — Не стоит благодарности. Я же вам говорил, что мы еще поработаем вместе. — И, заложив квитанцию за ленточку шляпы, исчезает в пивной.

И все-таки Куфальт заволновался, очутившись у дверей дома своего первого настоящего клиента. Он выждал время, чтобы успокоиться, но сердце не успокаивалось, а стучало все сильнее.

Наконец он решился позвонить и потянул за шнур звонка. В коридоре послышались шаги, дверь отворилась, и на пороге появилась молодая девушка.

— Что вам угодно? — спросила она.

— Нельзя ли мне переговорить с господином малярных дел мастером Бенцином?

— Прошу вас, — ответила она и повела его по коридору. Затем открыла одну из дверей.

— Папа, к тебе какой-то господин.

В комнате за столом сидела пожилая миловидная женщина и резала капусту. Мастер — у него борода — стоял у окна, беседуя с каким-то человеком.

— Чем могу служить? — спросил мастер.

Стоя посреди комнаты, Куфальт поклонился. Его сердце судорожно сжалось. «Смогу ли я вообще говорить?..» — испугался он. Но уже услышал собственный голос.

— Добрый день, я из редакции «Городского и сельского вестника». Позвольте спросить, не желает ли господин малярных дел мастер Бенцин подписаться, может быть, вначале на пробу — на газету.

— Ведь мы, — со значением произнес Куфальт, — являемся прежде всего газетой ремесленников и торговцев, мы прежде всего защищаем интересы ремесленников. Ваш юрисконсульт, господин Бенцин, является нашим постоянным сотрудником. За последние недели мы опубликовали его статьи о проблемах ремесленников, которые привлекли внимание всех, вплоть до торгово-ремесленной палаты. В эти трудные времена друзья должны держаться вместе, поскольку мы боремся прежде всего за ремесленников… — Он было запнулся, но тут же опять обрел дар речи. Искоса посмотрев на женщину, он сказал:

— Что касается наших художественных публикаций, то романы наших лучших авторов с особым интересом читают прежде всего в кругу семьи. Сейчас мы печатаем сто восемьдесят шестое продолжение романа, в котором рассказывается о борьбе лесников с браконьерами…

Неожиданно он сник. Его запал кончился, он хотел было в конце сказать что-нибудь такое, настоятельно призвать к чему-то, но не вышло, все. Он стоял посреди комнаты, немного оглядываясь по сторонам. Все смотрели на него. На стене возмутительно громко тикали ходики, он слышал, как на улице кричали дети.

— Может быть, попробовать, папа? — наконец спросила жена. — А сколько стоит «Вестник»?

Тут Куфальт снова встрепенулся, извлек из кармана блокнот с квитанциями. Деньги перешли из рук в руки. Вежливое «Спасибо вам. Всего доброго».

И Куфальт снова очутился на улице, разбогатев на марку с четвертью. Марка с четвертью за пять минут. Двести пятьдесят адресов. Минимум три часа печатанья на машинке!

Окрыленный, Куфальт двинулся дальше, к малярных дел мастеру Херцогу.

— Сколько у вас? — спросила сидевшая за пишущей машинкой девушка, когда Куфальт часа в четыре влетел в экспедицию.

— Сколько? — повторил вопрос господин Крафт, стоявший в комнате редактора возле стула Фреезе, и внимательно посмотрел Куфальту в лицо.

— Ну? — спросил Фреезе и подмигнул ему.

— Угадайте! — воскликнул Куфальт, бросив шляпу на стол, а папку на стул, чувствуя теперь себя здесь как дома.

И. не дождавшись ответа, сказал:

— Я сегодня обошел маляров. Я решил, господин Крафт, что маляры самое лучшее начало, а завтра займусь обойщиками, шорниками, оформителями витрин…

— Так сколько же? — спросил Крафт.

А Фреезе только смотрел.

— Да, сколько, — всего здесь живет двадцать девять маляров, пятерых не было дома, я загляну к ним в следующий раз. Говорил с двадцатью четырьмя…

— Так сколько же?

— Кстати, обойти двадцати четырех за один день слишком много. С завтрашнего дня возьму не больше пятнадцати. В конце я так устал, что еле языком ворочал. А нужно убедить людей…

— В чем? — спросил Фреезе.

— Ну, в том, что для них лучше подписаться на «Вестник».

— А вы вообще читали «Вестник»? Сегодня вы убедили людей только в том, что вам очень нужны деньги.

— Тоже неплохо, — засмеялся Куфальт, — итак, попробуйте угадать, господа, из двадцати четырех я…