Исроэл-Иешуа Зингер - Станция Бахмач

Каждый пятничный вечер Копл-шамес проклинал все на свете, пока с великими мучениями не пристраивал этого вечного субботнего гостя. Никто другой из пришлых не был такой обузой. С почтенными субботними гостями у шамеса все выходило как нельзя проще. Обыватели, случалось, даже спорили из-за какого-нибудь проповедника, или еврея, прибывшего из Святой земли, или солдата [3] Гости, которых традиционно приглашали обыватели на субботу или праздник. Бродячие проповедники, объезжая округу, читали проповеди в синагогах. Посланцы общин Святой земли разъезжали из города в город, собирая деньги на еврейские поселения в Святой земле. В русской армии еврейских солдат отпускали из части к единоверцам на субботы и праздники. ; сложнее было пристроить простых бродяг, перекати-поле, особенно калек — горбатых, хромых или с больными глазами. Мрачные стояли они в ярко освещенной синагоге, каждый со своим увечьем, выставленным перед всей общиной, и голодным взглядом изучали тех, кому достанутся, чтобы понять, какая у них будет суббота. Тем не менее Копл-шамес для каждого из них отыскивал хозяина. Настоящие мучения начинались для Копла тогда, когда дело доходило до Фишла Майданикера. Обыватели сразу же торопились покинуть синагогу, только бы не вести домой «щетинного» еврея и не омрачать трапезу себе, жене и детям. Но шамес не позволял толпе расползтись.

— Евреи, я не запру синагогу, если на субботу у меня не заберут Майданикера, — грозился он, стуча по столу на биме. — Евреи, я не пойду домой делать кидуш, если вы его бросите на меня… Где справедливость?..

Каждый раз начинался торг.

— Реб Лейзер-Лейб, возьмите человека. Вы уже давно не брали к себе субботних гостей, — взывал шамес, у которого были учтены все обыватели.

— Почему я? Почему вы не говорите этого реб Тевелю? — возражал реб Лейзер-Лейб.

Реб Тевель отсылал к реб Шепслу, а реб Шепсл — к реб Зелику. После долгого торга Копл-шамес раздобывал хозяина для Майданикера, чаще всего ремесленника, ведь ремесленники были не так чувствительны к дурным запахам, как люди ученые и богатые. Но на этом головная боль для шамеса не заканчивалась.

Помимо того что скупщик щетины омрачал субботу своим трефным запахом, он еще и разорял своего небогатого гостеприимца, объедая его как саранча. Этот низкорослый, коренастый бродячий торговец, который в своих странствиях по деревням так боялся трефного, что даже ложки горячей воды [4] Горячая пища (в данном случае вода), приготовленная в некошерной посуде, тоже становится некошерной. не взял бы из рук деревенской бабы и целую неделю обходился хлебом, чесноком и колодезной водой, по субботам и в праздники отъедался за всю неделю, набрасываясь на чужие столы со всем аппетитом, которым Господь благословил его крепкое тело. Он не только приканчивал предназначавшуюся для гостя халу, которая была положена перед ним для благословения, но и надкусанную халу хозяина, и все куски и кусочки, которые оставались на столе. Также он вылизывал все тарелки, не оставляя — хотя бы для приличия — ни единой капли. Он, в своей погруженности в еду, не только не рассказывал никаких дорожных историй, как это делали другие гости, чтобы снискать расположение хозяев, но даже не помогал хозяину петь змирес, боясь прервать движение своих челюстей. Он перемалывал пищу медленно и очень сосредоточенно, не забывая выбирать крошки из своей густой рыжей бороды, чтобы закинуть их себе в рот. Ни один бедный хозяин не мог в одиночку прокормить этого Фишла, о котором говорили, что у него бездонное брюхо. Поэтому Коплу-шамесу приходилось делить его между двумя хозяевами: один принимал Фишла в пятницу вечером, другой — в субботу утром [5] В субботу необходимо ритуально участвовать в трех трапезах: первая вечером, после наступления субботы, вторая — утром, третья — вечером. Эта последняя может носить общественный характер и происходить в синагоге, поэтому шамес определяет для ойреха место только первых двух трапез. . И шамес не позволял прихожанам расходиться по домам, пока не устраивал наперед эти две трапезы для Фишла.

— Евреи, на вечер пятницы я уже договорился, — объявлял он нараспев, словно продавал вызовы к Торе [6] Шамес распределяет вызовы к свитку Торы для ее публичного чтения, в том числе за деньги, пожертвованные на нужды общины, то есть «продает» их. . — Кто возьмет утро субботы, евреи?

Обыватели побогаче изо всех сил сдерживали смех, чтобы не оскорбить человека, который был выставлен на посмешище. Но портновские подмастерья, перелицовщики, и особенно двое братьев, Шимен и Лейви, которых прозвали «колена» [7] Имена двух из двенадцати сыновей Иакова, предков соответствующих колен. Шимен и Лейви (Симеон и Левий) были вторым и третьим сыновьями Леи (Лии) соответственно. Библия описывает Шимена и Лейви как людей необузданного и жестокого нрава. Именно они, мстя за бесчестье своей сестры Дины, вырезали всех мужчин Шхема, чем вызвали гнев Иакова (Быт., 34: 25–31). , всякий раз устраивали в пятницу вечером настоящую травлю в святом месте, когда с бимы начинали продавать рыжебородого еврея. В нарядных, с шелковыми лацканами, коротких суконных капотах [8] Короткая капота — признак вольнодумства. в рубчик и лихо заломленных маленьких картузах с лентой, в новых бумажных воротничках и манишках, с расчесанными блестящими черными волосами и вымытыми лицами и руками, которые на всю синагогу благоухали душистым мылом, «колена», на радость всем подмастерьям, лезли вон из кожи.

— Фишеле-Шорабор [9] Дикий бык, огромное чудовище, созданное в начале миротворения, каждый день съедает по семь стогов сена. Его мясо праведники будут вкушать на эсхатологическом пиру. , не съешьте миски и тарелки, — советовали они ему, — не надо, ради Бога, лопать подсвечники, дорогой Фишл…

Между тем хедерные мальчишки подпрыгивали от удовольствия как козлята. Распарившись от жара множества свечей, горевших в синагоге, расшалившись от красного вина — хазан дал им глотнуть из большого серебряного синагогального кубка, над которым делал кидуш для всей общины, — они скакали вокруг коренастого лохматого силача, как собаки, которые напали на медведя: лают на него, но боятся к нему приблизиться, чтобы он не разодрал их ударом лапы.

— Ваякел-пкуде , — окликали они Фишла, намекая на две субботы, которые приходится для него устраивать, — тазрие-мецойре … [10] Так как в еврейском календаре год может насчитывать как двенадцать, так и тринадцать месяцев, то в случае короткого, двенадцатимесячного, года некоторые недельные разделы объединяются по два, а неделя получает двойное наименование. В данном случае упомянуты такие сдвоенные недельные разделы: «И собрал» — «Счета» (Исх., 35:1-40:38) и «Зачнет» — «Прокаженный» (Лев., 12:1-15:33).