Илья Сургучев - Губернатор

Все в повести достоверно и точно. В ней легко угадываются некоторые известные в истории края лица: — губернатор — ставропольский губернатор Никифораки, ротмистр Клейн — ротмистр Фридрихов, архиерей Герман — архиерей Агафадор. Это придает чтению особый интерес и злободневность.

Своеобразна творческая манера писателя. В «Губернаторе» Сургучев по-чеховски мягко, прониковенно-лирично рассказывает о своих любимых героях и по-горьковски беспощадно изображает ненавистные ему «окуровские» нравы.

Демократической общественностью повесть «Губернатор» была оценена высоко. В начале 1914 года большевистская газета «Правда», отмечая огромное общественно-политическое значение реалистической литературы в годы первой русской революции, в статье «Возрождение реализма» писала: «В нашей художественной литературе ныне замечается некоторый уклон в сторону реализма. Писателей, изображающих „грубую жизнь“, теперь гораздо больше, чем было в недавние годы. М. Горький, гр. А. Толстой, Бунин…, Сургучев и др. рисуют в своих произведениях не „сказочные дали“, не таинственных „таитян“, — а подлинную русскую жизнь со всеми ее ужасами, повседневной обыденщиной» [4] «Путь правды», 1914, 26 января. .

Илья Дмитриевич Сургучев родился в Ставрополе 15 (27) февраля 1881 года в семье крестьянина. В Ставрополь он и возвратился после окончания в 1907 году китайского отделения восточного факультета Петербургского университета. В Ставрополе Илья Сургучев прожил до 1922 года, временами, на месяц-другой, выезжая в Москву или Петербург для устройства своих литературных дел.

Свою литературную деятельность Сургучев начал с изображения знакомой ему с детства провинциальной жизни. На страницах многих рассказов и пьес Ильи Сургучева мелькают названия ставропольских улиц, описаны подлинные события, быт и нравы ставропольцев конца XIX — начала XX вв. Эта сфера жизни так и осталась главной темой его творчества.

До 1905 года Сургучев печатался преимущественно в «Журнале для всех» и ставропольской газете «Северный Кавказ».

Уже в первых литературных опытах Сургучева явно ощущалось влияние А. П. Чехова (например, рассказ «Ванькина молитва», в котором несомненны отзвуки чеховского рассказа «Ванька») и А. М. Горького (например, рассказ «Следствие», где Сургучев близко к горьковской манере изображает уездных обывателей, затрагивая и коренной слой — мещанство).

Определенным итогом в развитии уездной темы, у Сургучева и большим художественным достижением, кроме повести «Губернатор», явились его пьесы «Торговый дом» и «Осенние скрипки». Пьеса «Торговый дом» в театральный сезон 1913–14 гг. с большим успехом шла на сцене знаменитого Александрийского театра. Сюжет этой пьесы был навеян подлинными событиями, происшедшими в доме ставропольского купца Меснянкина, большого самодура и в то же время тонкого ценителя искусств и знатока театра.

В 1915 году в Московском художественном театре режиссером В. И. Немировичем-Данченко были поставлены «Осенние скрипки». В роли Варвары с успехом выступила замечательная актриса, впоследствии народная артистка СССР, О. Л. Книппер-Чехова.

Реализм Сургучева окреп и достиг своего совершенства под непосредственным воздействием Горького. Можно сказать, что сближение с А. М. Горьким — лучшая пора в творческой биографии Сургучева. Для Сургучева Горький был единственным авторитетом в современной литературе, и он внимательно прислушивался к его советам и замечаниям. В этом нас убеждает переписка писателей.

В архиве Горького сохранилась большая пачка писем Ильи Сургучева к Алексею Максимовичу и копии ответных писем Горького, преимущественно 1911–1913 гг.

В своих письмах, посылаемых из Ставрополя Горькому на Капри, Илья Сургучев затрагивал обширный круг бытовых и литературных вопросов, писал о жизни своего города, литературных и политических настроениях молодежи, о роли произведений Горького в общественной жизни Ставрополя. Писатель внимательно следит за творчеством Горького, и каждое новое его произведение вызывает у Сургучева неизменный интерес и восторженные реплики. «Приехала мать, — пишет в одном из писем Сургучев Горькому, — и читал я ей Вашу сказку о матери и Тамерлане — цикла „Сказки об Италии“. Она ничего не сказала и только гордо и молчаливо улыбнулась, и улыбку такую я видел у ней за 31 год первый раз… Хорошая, должен сказать, сказка, а стихи в конце просятся в музыку — и у меня уже вышел первый куплет». [5] Горький М. Материалы и исследования. Т. I. Под ред, В. А. Десницкого. Л.: Изд-во АН СССР, 1934, с. 309.

Сообщая Горькому о чтении в Ставрополе Г. Петровым публичной лекции о литературе, Илья Сургучев писал: «Во время третьей лекции предполагалось всей аудиторией отправить Вам телеграмму, но побоялись сделать это потому, что тогда Петрову, наверное бы, воспретили чтение лекций. Пришлось сделать это под сурдинку, маленькой группой. Между прочим, Петров вспоминал, как Вы собирались написать рассказ о Кувалде, когда он за городом на прогулке ушиб палец о камень и сказал речь, обращенную, к этому камню… Вот бы теперь Вам заняться этим рассказом. Если напишете автобиографию, то это будет, вероятно, книга в отличном значении этого слова. Завидую Вашей энергии, Вашей любви к острым, твердым перьям. Эх, проехаться бы Вам теперь по России. Стон пошел бы…»

Сургучев писал Горькому о популярности «Матвея Кожемякина» в Ставропольской губернии, сообщал, что эта книга усердно читается ставропольской молодежью. По поводу повести Горького «Жизнь Матвея Кожемякина» Сургучев неоднократно восклицает: «Как это хорошо. Как это нужно. Я готов был плюнуть в лицо Измайлову [6] А. А. Измайлов — критик «Биржевых ведомостей» и «Русского слова». , когда он писал, что „Кожемякин не находит читателей“… Если бы этот пономарь российской „критики“ пожил бы вот в Ставрополе, в такой глухой провинции, он бы увидел, как здесь люди читали „Кожемякина“… Ну откуда „он“ узнал, что „Кожемякин“ не находит читателя? Проехал ли он по России? Побывал ли среди читающей молодежи, которая не одними „Биржевыми ведомостями“ питается?… В здешних кружках произвел сильное впечатление Тиунов и особенно его слова о том, что народ „подкис“. Это шлепнуло по головам. Слово сказано. Формулировано то, о чем ползли какие-то печальные мысли, что смутно чувствовалось и проч. Теперь встает вопрос — что же делать? Ведь если подкис, то и перекиснуть немудрено!.. Призадумались» [7] М. Горький. Материалы и исследования. Т. I, с. 307–308. .

Горький внимательно читал произведения Сургучева, заметил его яркий, самобытный талант, старался своевременной и строгой оценкой, оказать помощь идейному и художественному росту писателя, всячески укреплял его на демократическом пути творческого развития. «Я знаю Вас, — писал А. М. Горький в одном из писем Илье Сургучеву, — литератором, человеком несомненного и, мне кажется, крупного дарования — это мне дорого, близко, понятно; я хочу видеть Вас растущим и цветущим в этой области; каждое Ваше литературное начинание возбуждает у меня… острый органический интерес» [8] Там же, с. 309. .