Натаниель Готорн - Чертог фантазии. Новеллы

Открыв обернутый в черную кожу том с железными застежками, я обнаружил, что это чародейная книга Корнелиуса Агриппы: она была тем любопытней, что между страницами ее находилось множество засушенных цветов, древних и новых. Имелась там роза с брачного ложа Евы и все те алые и белые розы, которые сорвали в цветниках Темпла приверженцы Йорков и Ланкастеров. Была и Алловейская Дикая Роза Халлека [66] Фиц-Грин Халлек (1790–1867) — американский поэт. . У Купера [67] Уильям Купер (1731–1800) — американский поэт-сентименталист. взяли Чувствительный Побег, у Вордсворта — Шиповник-Эглантин, у Бернса — Горную Маргаритку, у Кирка Уайта — Вифлеемскую Звездочку, у Лонгфелло — Веточку Укропа в желтых соцветьях. Джеймс Рассел Лоуэлл [68] Джеймс Рассел Лоуэлл (1819–1891) — американский поэт-романтик. подарил Цветок Раздавленный, но все еще благоуханный и отраженный в водах Рейна. Саути — ветвь Остролиста. Одним из самых красивых экспонатов был Зверобой Лазоревый, который сорвал и сберег для вечности Брайант [69] Уильям Каллен Брайант (1794–1878) — американский поэт-романтик. . От Джонса Вери [70] Джонс Вери (1813–1880) — американский поэт. — поэта, чей голос у нас едва слышен, уж очень глубок, — были Анемон и Аксамит.

Закрывая чародейный том Корнелиуса Агриппы, я обронил старое, заплесневелое письмо: оказалось, это послание Летучего Голландца своей жене. Я не мог дольше рассматривать книги, ибо день шел на убыль, а любопытного в музее было еще много. Судите сами — упомяну лишь некоторые из экспонатов. Огромный череп Полифема легко было узнать по зияющей щербине во лбу, откуда некогда сверкал единственный глаз исполина. В бочке Диогена легко поместился котел Медеи, а в нем находилась склянка с притираниями Психеи. Ящик Пандоры без крышки стоял рядом: в нем не было ничего, кроме небрежно брошенного туда пояса Венеры. Пук березовых розог, которыми пользовалась учительница Шенстона [71] Уильям Шенстон (1714–1763) — английский поэт, автор дидактического стихотворного трактата «Учительница». , был стянут подвязкой графини Солсбери [72] По преданию король Эдуард III поднял подвязку, оброненную графиней Солсбери на балу, и, чтобы отвлечь внимание гостей, надел ее под колено, сказав: «Позор тому, кто плохо думает об этом». Так в 1348 г. был учрежден орден Подвязки. . Я уж и не знал, что ценнее — то ли яйцо птицы Рокк, величиной с добрую бочку, то ли скорлупа обычного яйца, которое Колумб поставил торчком. Наверно, самым хрупким предметом во всем музее была колесница Королевы Маб [73] Королева Маб — героиня носящей ее имя сказочно-аллегорической поэмы Шелли. , упрятанная под стеклянный колпак от ухватистых посетителей.

Несколько полок занимали энтомологические экспонаты. Не питая особого интереса к этой области знаний, я обратил внимание лишь на Кузнечика Анакреона и на Шмеля, которого презентовал Знатоку Ральф Уолдо Эмерсон.

В той части зала, куда мы пришли, с потолка до полу ниспадал занавес, изобилующий пышными, глубокими и волнистыми складками — я таких в жизни не видывал. Без всяких сомнений, за этой великолепной, хотя слишком темной и чинной, пеленой таились сокровища еще удивительнее виденных мною. Но когда я попробовал найти край занавеса и отвести его, он оказался живописным обманом.

— Не смущайтесь, — сказал Знаток, — этот занавес обманул самого Зевксиса [74] Зевксис — греческий художник конца V в. до н. э., первооткрыватель светотени. . Перед вами знаменитая картина Паргасия.

Занавес был первой картиной в целом ряду других, не менее бесподобных творений живописцев древних времен. Здесь висела знаменитая «Виноградная гроздь» Зевксиса, изображенная так восхитительно, что казалось, будто налитые ягоды вот-вот брызнут соком. Зато «Портрет старухи» его же прославленной кисти, якобы такой потешный, что автор лопнул от смеха, глядя на него, меня не особенно рассмешил. Видно, современные лицевые мышцы нечувствительны к древнему юмору. Здесь же была и «Лошадь» работы Апеллеса, которую живые кони когда-то приветствовали ржанием, и его первый портрет Александра Великого, и последнее, незаконченное изображение спящей Венеры. Чтобы воздать должное всем этим созданиям живописи, равно как и картинам Паргасия, Тиманта, Полигнота, Аполлодора, Павсия и Памфила, требовалось куда больше времени и внимания, чем я мог им уделить. Поэтому не стану описывать их, критиковать или же пытаться разрешить спор о превосходстве древнего и нового искусства.

По той же причине бегло миную образчики античной скульптуры, которые сей неутомимый и удачливый Знаток откопал из праха сгинувших царств. Здесь была Этионова кедровая статуя Эскулапа, весьма попорченная, и Алконова чугунная статуя Геракла, донельзя оборжавелая. Была еще статуя Победы высотой в шесть футов, которую Фидиев Юпитер Олимпиец, как известно, держал на ладони. Был здесь указательный палец Колосса Родосского — в семь футов длиною.

Была Фидиева Венера Урания и другие образы мужской и женской красоты или величия, созданные скульпторами, которые, по-видимому, никогда не унижали душу зрелищем форм менее превосходных, чем формы небожителей или богоравных смертных. Но глубокая простота этих великих творений была несродни моему сознанию, столь возбужденному и растревоженному различными объектами, недавно явленными ему. Поэтому я отвернулся, едва взглянув на них, и решил, когда представится случай, поразмыслить особо над каждой статуей и картиной, покуда до глубины души не проникнусь их совершенством. В этом отделении я опять заметил склонность к причудливым сочетаниям и насмешливым аналогиям, которая, похоже, многое подсказывала в расположении экспонатов музея. Так, деревянная статуя, всем известный троянский Палладий, близко соседствовала с деревянной головой генерала Джексона [75] Эндрю Джексон (1767–1845) — седьмой президент США (1829–1837), герой войны с Англией 1812–1814 гг. , несколько лет назад украденной с бака фрегата «Конституция».

Мы наконец обошли необъятный зал и снова оказались у дверей. Несколько утомленный осмотром такой уймы новоявленных и стародавних диковинок, я опустился на кушетку Купера, а Знаток небрежно плюхнулся в кресло Рабле. Взглянув на противоположную стену, я с изумлением заметил, что по панели промелькнула мужская тень, зыблясь, будто от дверного или оконного сквозняка. Но не было видно фигуры, которая эту тень отбрасывала; да если б фигура и обнаружилась, все равно не было солнца, чтобы она обрисовалась на стене.

— Это тень Петера Шлемиля [76] Персонаж повести Шамиссо «Необычайная история Петера Шлемиля» — о человеке, продавшем свою тень. , — сообщил Знаток, — один из самых ценных экспонатов моего собранья.