Джордж Мередит - Эгоист

— Из вас вышел бы отличный дорожный товарищ, сэр, — заметил он и меланхолически поведал о своей предстоящей судьбе — убить остаток лета на путешествие по Альпам и альпийским озерам в сопровождении дочери.

По удивительному совпадению, полковник и сам, как оказалось, намеревался провести эти месяцы в Альпах.

Оттуда, продолжал доктор Мидлтон, в самый разгар сезона его потащат в Северную Италию.

Удивительно, но маршрут, который полковник де Крей наметил для себя, также предусматривал города Северной Италии!

— Меня поставили в известность, что мы отправляемся в июне, — сказал доктор Мидлтон.

Ну, не чудо ли — ведь вот и полковник задумал путешествовать в июне!

— Надеюсь, мы там повстречаемся, сэр, — сказал он.

— Я был бы рад занести эту встречу в каталог моих удовольствий, — ответствовал достопочтенный доктор, — ибо у меня есть основания полагать, что большую часть времени я буду предоставлен самому себе.

— Париж, Страсбург, Базель? — осведомился полковник.

— Разговор как будто шел о Боденском озере, — сказал доктор Мидлтон.

Полковник де Крей с нетерпением выжидал случая переброситься словечком с третьей, наиболее интересной для него участницей предстоящей упоительной экскурсии.

В эту минуту к ним вышел сэр Уилоби и в награду за откровенность, с какой де Крей сообщил, что ищет мисс Мидлтон, провел своего друга Горация в Голубую гостиную, где Клара и Летиция, полуобнявшись, журчали друг дружке что-то на ушко. Уилоби не замедлил найти предлог увести свою невесту и оставить Горация наедине с Кларой. Не прошло и нескольких минут, как миссис Маунтстюарт стала громко звать полковника. Неутомимый в услугах, Уилоби ввел ее в Голубую гостиную и услышал, как его почтенная приятельница воскликнула с порога:

— И с таким-то постным лицом этот джентльмен намеревается провести со мной целый день!

Клара устремилась навстречу миссис Маунтстюарт и усадила ее рядом с собой. Де Крей вышел.

— Ну-с, а каковы ваши планы? — спросил его Уилоби.

— Я решил, по вашему примеру, пробудить свое сердце от спячки и начать думать о других.

— Давно пора!

— О, вы настоящий друг, Уилоби, настоящий друг! И к тому же примерный кузен!

— Ах, следовательно, Клара с вами поделилась?

— Да, она сообщила мне маршрут путешествия, которое намерена предпринять.

— А вы к ним присоединитесь?

— Это было бы восхитительно, но, видите ли, Уилоби, у меня накопилось много пороха, от которого мне следовало бы избавиться, и я решил взять ружье и пострелять ворон где-нибудь на морском берегу. Это будет невинная форма братоубийства, ибо я, видно, принадлежу к вороньему племени. А сейчас мне предстоит двенадцать часов кряду развлекать своей беспечной болтовней миссис Маунтстюарт, — если можно надеяться, что к полуночи она угомонится, в чем я сильно сомневаюсь, ибо знаю, как неутомимы дамы ее возраста!

Уилоби почувствовал презрение к человеку, который не умел скрыть полученный удар, как бы игриво он ни говорил об этом.

— Ворона! — пробормотал он.

— Ну да, — сказал де Крей, — птица, которую ничего не стоит подстрелить и из которой, хоть она и не годится на жаркое, можно сделать превосходное чучело. Но сами вы, Уилоби, сами-то вы как обойдетесь без Уитфорда?

— О, не беспокойтесь, — ответил Уилоби, — я нашел достойную замену.

В прихожей вдруг поднялась суета, все домочадцы столпились, чтобы пожелать доктору Мидлтону и его дочери счастливого пути. Вернона взял к себе в пролетку доктор Корни, прописав мистеру Дейлу на прощание покой и обязавшись поискать Кросджея по дороге.

— Он, по всей вероятности, на станции, и если так, велите ему немедленно возвращаться домой, — сказала Летиция, обращаясь к Кларе.

Та нежно стиснула ее в своих объятиях, затем протянула руку сэру Уилоби, который галантно над ней склонился.

Итак, узел был разрублен. Вслед за каретой доктора Мидлтона отбыл экипаж миссис Маунтстюарт, в котором блистательная дама увозила полковника де Крея.

— Я запрещаю вам сидеть в моем присутствии с таким постным лицом, — сказала она. — Я и без того достаточно натерпелась, все время приходилось кривить душой, а я это ненавижу. Так что если вы меня не развлечете, придется мне убежать от вас к вашему маленькому соотечественнику, который уже в силу своей профессии должен будет меня успокоить. Но кто поймет девичье сердце? И опять я попала пальцем в небо! И опять эта леди Буш оказалась права! Она, должно быть, прирожденный игрок. Я, например, ни за что не рискнула бы высказать подобную догадку. Ну вот, полковник де Крей, вы опять надулись, как мышь на крупу, — вам это совсем не идет, сейчас же перестаньте гримасничать!

— Сударыня, — возразил де Крей, — наша армия славится тем, что никогда не признает себя побежденной, и это делает честь ее воинственному духу. Но есть поле битвы, на котором долг обязывает британца признать свое поражение, — с улыбкой ли, со слезами, все равно, — и я думаю, что подчас короткий вопль отчаяния — лучшее свидетельство доблести.

— Ах, мой милый полковник, она с самого начала была влюблена в этого Вернона Уитфорда, — я в этом ни минуты не сомневаюсь.

— Ах! — вторил ей полковник. — А я только сейчас убедился, что этим счастливцем оказался вовсе не тот джентльмен, в котором я принимаю столь горячее участие. Так вот отчего для нашей прекрасной дамы не составило особого труда поклясться моему другу Уилоби, что она не пойдет замуж ни за кого другого!

— Девичье сердце — загадка. Но леди Буш!.. Я ведь знаю, что умение читать в сердцах здесь ни при чем!.. Она просто выпустила свой залп наудачу и — пожалуйста! — торжествует победу! О, она не даст об этом забыть! А я, у которой были все возможности!.. Да, должна признаться, они у меня были.

Полковник лукаво сверкнул глазами.

— Сударыня, уж не вы ли, случаем, намекнули Уилоби о ее сердечной расположенности к Вернону Уитфорду? — спросил он.

— Ну нет, — сказала миссис Маунтстюарт. — Я не интриганка. В нашем графстве стратегические соображения велят поддерживать в Уилоби его любовь к самому себе, а не то в Паттерн-холле воцарится такая же скучища, какая была до того, как в нем утвердилась правительница. Когда самолюбие его утешено, он князь из князей. Уж я-то знаю мужчин. Ну вот, полковник, а теперь извольте быть веселым.

— Увы, миссис Маунтстюарт, быть может, я был бы сейчас веселее, если бы вы в свое время дали Уилоби понять об истинном состоянии сердца мисс Мидлтон, — такой намек мог бы сослужить мне службу! Однако, сударыня, вы всем нам являете пример великодушия, а тот, кто позволит себе мстить за рану, полученную в любовной битве, недостоин победы.

Миссис Маунтстюарт погрозила ему зонтиком.