Джордж Мередит - Эгоист

Снедаемый тайным пламенем, сэр Уилоби вышел в вестибюль взглянуть на лестницу, но которой должны были спуститься нечестивцы.

Из комнаты экономки раздавались голоса полковника и юного Кросджея. Миссис Монтегю только что поднялась к себе, чтобы позавтракать с мальчиком. Проходя мимо, де Крей услышал его болтовню, просунул голову в открытую дверь и получил приглашение войти. Миссис Монтегю любила с ним поболтать: он усвоил по отношению к ней ту фамильярно-почтительную манеру, которая так безошибочно действует на женщин, лелеющих память о лучших днях; дни эти уже давно отодвинулись в прошлое, и обращение полковника представляло как бы скорбный сувенир ее былого величия, меж тем как корректная почтительность сэра Уилоби обдавала ее холодом.

Миссис Монтегю пожаловалась, что мальчик подрывает себе здоровье слишком долгими прогулками натощак.

— Куда же вас носило этим утром, молодой человек?

— Да все туда же, полковник, куда мы с вами ездили, — сказал Кросджей. — Ну и проголодался же я! Я съем яичницу из трех яиц с беконом, кусище пирога с маслом и с вареньем, а потом, со второй чашкой кофе, начну все сначала.

— Не подумайте, что он хвастает, — заметила миссис Монтегю. — Он вскакивает в пять и постится до девяти, а потом вваливается полумертвый от голода и наедается, как удав.

— А вот и нет, миссис Монтегю! Правда, правда, полковник де Крей, я в семь часов съел булочку! Мисс Мидлтон заставила меня пойти и купить себе булочку в семь утра.

— Булочка была, верно, черствая?

— Вчерашняя. Конечно, это не то что свежая булка, ею не наешься.

— Где же ты оставил мисс Мидлтон, когда пошел покупать себе булку? Нельзя ведь оставлять даму одну, а в этот ранний час сельские улицы пустынны. Этого, Кросджей, я от тебя не ожидал.

— Но раз она меня заставила, полковник? Право же! Как будто я не мог прожить без этой булки? Только опасности не было никакой. На почте уже начали шевелиться, и я повстречал нашего почтальона, который шел туда за своей сумкой. Я и не подумал бы уйти — очень она мне была нужна, эта булка! Но попробуйте не послушаться мисс Мидлтон. Мне всегда хочется делать все, о чем она ни попросит.

— Вот тут я с тобой спорить не стану, — сказал полковник.

Кросджей вскрикнул, потому что дама, которой они оба так дружно присягали, появилась в дверях.

— Вы, должно быть, утомились, — сказал де Крей, спускаясь с ней по лестнице, — и не захотите сегодня ехать верхом?

— А я и не собираюсь сегодня кататься, — сказала она, помахивая шляпкой.

— Почему вы не поручили вашего дела мне?

— Я предпочитаю, по возможности, обходиться без услуг.

— Мисс Дарлтон здорова?

— Надо полагать.

— Сделайте милость, попытайтесь у нее выведать, помнит ли она меня?

— Уж верно, так же прекрасно, как вы ее.

— Вы ее скоро увидите?

— Надеюсь.

— Сегодня мы вместе весь день, — объявил сэр Уилоби, подойдя к Кларе у подножия лестницы, но не решаясь подать ей руку — так она дрожала.

Клара наклонила голову.

Она уселась на свое место за столом, против стенных часов.

— Ваши часы отстают на пять с половиной минут, Уилоби, — сказал де Крей, справившись со своими.

— Вы правы, Гораций. Человек, который приходит из Рендона их заводить, так и не явился на той неделе. Ну что ж, если он теперь и появится, он увидит, что опоздал, и безнадежно.

Одна из тетушек сверила свои часы с часами де Крея, а Клара, взглянув на свои, обнаружила, что они отстают на четыре минуты, и, мысленно поблагодарив полковника, переставила стрелки.

Ровно без четверти десять Клара поцеловала отца и покинула столовую. Уилоби тем временем, взвесив все свои преимущества перед де Креем, успел приободриться и проследовал за Кларой. Только бы остаться наедине с этой эксцентричной особой, думал он, и, презрев обиды, вовлечь ее в свою атмосферу, и он вновь сделается тем, чем был для нее всего несколько дней назад. Два-три дня — неужели эта перемена произошла в такой короткий срок? Сэр Уилоби почувствовал, как в нем вновь закипает обида, но усилием воли ее подавил.

Нагнав их в прихожей, де Крей, однако, не застал между ними стройного согласия.

— Подарок, смею вас уверить, заслуживающий внимания, — говорил Уилоби. — И притом весьма ценный — ну, да не в этом дело. Приходите же поскорей! Я в вашем распоряжении весь день. Под вечер мы с вами поедем к леди Буш, и вы сможете выразить ей вашу благодарность, но раньше, конечно, вам следует посмотреть ее подарок. Я приказал расставить сервиз в лаборатории.

— До вечера еще есть время, — сказала Клара.

— Свадебные подарки? — вмешался де Крей.

— Да, Гораций, фарфоровый сервиз от леди Буш.

— И он цел? Я непременно должен его видеть! Меня преследует мысль, что все фарфоровое неминуемо разбивается. Я хочу взглянуть на сервиз, чтобы набраться ума-разума. Итак, мисс Мидлтон, мы вас ждем в лаборатории.

С этими словами он подхватил Уилоби под руку. Уилоби хотел было воспротивиться, но тут же сообразил, что, удерживая де Крея подле себя, он тем самым помешает ему быть с Кларой; увидев, что та отдает какие-то распоряжения камеристке, он решил предоставить ее самой себе, — разумеется, ненадолго.

Между тем де Крею удалось задержать его в лаборатории. Отдав дань восхищения фарфору, он перешел на последние лондонские сплетни о проделках сорванца Купидона, пересыпая свою повесть именами и титулами, которые, подобно факелам, освещали эти сомнительные похождения. Уилоби с удовольствием слушал его рассказы, не отличающиеся, по чести говоря, хорошим тоном. В этих скандальных историях Уилоби привлекало помимо прочего и то, что в них развенчивались люди, стоявшие выше его на общественной лестнице. Нравственный кодекс Уилоби позволял ему, осуждая знатную грешницу, упиваться подробностями ее падения. Но, как он ни был увлечен рассказом, а все же не удержался и перебил рассказчика, чтобы показать в окно на мечущуюся из стороны в сторону фигуру Вернона, который, по-видимому, силился разыскать юного Кросджея.

— Никто, кроме меня, не умеет с ним справиться, — сказал он с презрительной усмешкой. — Ну, да продолжай, Гораций!

Вернон, искавший своего ученика под проливным дождем, и в самом деле выглядел смешным. Видно было, однако, что отступать он не намерен, так как, решительно свернув на аллею, он зашагал по ней своим энергичным и быстрым шагом.

— Достаточно нелепое зрелище, когда игрок в крикет бежит за мячом, — не удержался снова Уилоби. — Но разводить пары в дождь, чтобы поймать негодника, которого и след простыл, — это уже сверхнелепо.

Де Крей присвистнул.

— Да, пожалуй, можно найти занятие повеселей, — сказал он.

Так как Гораций накурил в лаборатории, Уилоби приказал слуге перенести сервиз в одну из гостиных.