Брайан Глэнвилл - Вратари — не такие как все

— Но вы же не Золушки, я полагаю!

— Да босс из нас котлет наделает, если поймает, — ответил я, но остальным, похоже, было на это наплевать.

— Да пошел он! — крикнул Томми, наливая себе еще вина, — Пусть утопится в озере.

— Ты имеешь в виду Эгейское море? — спросил Джордж.

— Мне все равно, — ответил Томми, — пусть только утопится, а где — неважно.

Я хотел уйти, но один не мог, к тому же нельзя было бросать их. Когда мы наконец добрались до отеля, шел уже второй час ночи. В холле никого, кроме портье, не было, в номерах — мы жили вместе с Дэнни — тоже никто нас не поджидал. Утром, как обычно, мы спали долго. Я проснулся в полном порядке, а вот Дэнни еще находился в отключке. Спускаться вниз я не хотел, поэтому заказал завтрак в номер. Потом принял ванну, и вдруг раздался стук в дверь; я подскочил футов на шесть, но это оказался не босс, а Рэй Макгроу.

— Босс знает, — сообщил он.

— Я и не сомневался, — ответил я.

— Это мне Джек сказал. Но со мной он не разговаривает. Просто прошел мимо, как будто не заметил. Наверное, хочет отложить разборки на после игры, так что если мы выиграем, думаю, все будет в порядке. — Тут он скорчился и потрогал голову рукой, — надеюсь, мне не придется сегодня играть головой.

— Ну уж по крайней мере, — сказал я, — тебе не придется бросаться за мячом.

На собрании босс по-прежнему не сказал ни слова про это, хотя, как я заметил, ни на одного из нас он вообще не глянул. Томми и; Дэнни выглядели еще хуже, чем Рэй; Дэнни я вообще с трудом растолкал и запихнул под холодный душ. Он мог только бормотать: «Ну, эти чертовы-греки, чтоб им пусто было». По его мнению, все это они спланировали заранее.

Если это действительно было так, то план удался на славу, потому что нам досталось по первое число в тот вечер. Это была жесткая команда, они с самого начала рванулись вперед и нисколько не скупились в выборе средств: хамили, толкали, били по ногам, хватали за майки. Судейство не помогало: арбитром был маленький австриец, который свистел, не переставая, но всегда в одну сторону. Он наказывал нас за все, за каждый отбор, даже пригрозил удалить Грэма Гиббса за подкат — просто невероятно. Он был явно до смерти напуган толпой, но, по правде говоря, я его не виню. При том шуме, какой они подняли с самого начала, при том, как они себя вели, я был просто счастлив, что поле у них огорожено железным забором, хотя, как вы увидите, и этого оказалось недостаточно.

При первом же угловом меня задержали; один из них схватил за свитер, и я смог освободиться, только двинув ему локтем. Он повалился на землю, закрыл лицо руками и начал кататься, а толпа сходила с ума. Я испугался, честное слово. Два грека рванулись было ко мне, но ребята оттеснили их, и в конце концов все успокоилось.

Впрочем, ненадолго. В какой-то момент Дэнни прокинул мяч вперед и стал обегать их центрхава, но тот просто взял да и ударил его ногой с разворота, на уровне пояса. Тут Томми Дугалл не сдержался и схватил этого гада за грудки, потом подбежали двое греков и начали толкать Томми, а через секунду на полз уже было человек двадцать фанатов, и со всех сторон к месту свалки неслась полиция.

Я не знал, что мне делать, и рванулся было вперед, но Джек Сейл, примчавшийся со скамейки на поле, оттащил меня со словами: «Не лезь, Ронни».

В общем, полицейские отдубасили несколько человек своими дубинками, вышли оба тренера, и минут через десять игра возобновилась, если можно назвать то, что происходило на поле, игрой. Дэнни уже еле ноги передвигал, Томми Дугалл и Рэй Макгроу тоже явно чувствовали последствия вчерашнего. Нам и забили первый гол после того, как Рэй не попал по мячу головой, а их центрфорвард сказал большое спасибо и не промахнулся.

Босс заменил Дэнни на Эрни Лича, который был запасным, но это ни на что не повлияло. Мы пропустили еще одну банку, И в этом была частично моя вина. Когда слишком долго сидишь в дубле, твоя реакция притупляется, и тут уж ничего не попишешь, а та игра была самой неподходящей для возвращения.

Их центрфорвард, который немного умел играть на земле, ушел от Рэя Макгроу и ударил. Я все хорошо видел и спокойно доставал мяч, летевший в левый нижний угол. Но он был слишком легким, и я не смог удержать его в руках. Ударившись мне в грудь, он отскочил прямо на бежавшего ко мне Джеки Нокса и от него влетел в ворота..

В раздевалке босс вылил на нас обычный поток ругательств и прибавил еще несколько таких, которых я никогда раньше не слышал. Он заменил Рэя на Артура Джонса, высокого парня, только что перешедшего из «Стокпорта», а мне сказал, что, будь у него в запасе опытный вратарь, он, без сомнения, заменил бы меня. Но у нас был только Джерри Годфри из юношеской команды. «И не думайте, — сказал он в конце, — что я не знаю, почему кое-кто из вас так играет. Об этом мы поговорим позже». Что ж, прекрасное настроение для продолжения игры; до сих пор не пойму, как мы умудрились не пропустить еще насколько штук.

Артур Джонс боролся, как мог, тут ничего не скажешь. В те редкие моменты, когда мы пытались что-то изобразить в атаке, греки без разбора лупили по всему, что двигалось вблизи их ворот. Сами они однажды попали в перекладину, пару раз я отбивал какие-то удары за счет реакции — толком даже не помня, как все было, — и в конце концов мы были довольны тем, что счет остался без изменений, потому что у нас оставались хоть какие-то шансы отыграться. Джеки Нокс сказал в раздевалке: «Ну ничего, пусть только приедут к нам».

Когда мы вернулись в отель, босс послал за Томми, Дзнни, Рэем и мной. После головомойки за прошлую ночь он сказал: «Все четверо отстранены на три недели, оштрафованы на сто пятьдесят фунтов каждый и выставлены на трансфер».

Это меня потрясло — не первые две вещи, потому что чего-либо подобного я ожидал, но трансфер... Я просто не верил своим ушам. Босс продолжал: «Мне не нужны предатели, как бы талантливы они ни были. Я всегда предпочту футболиста с, верным сердцем, пусть и с меньшим талантом».

Едва выйдя из комнаты, Рэй как будто обо всем забыл. Томми вообще сказал, что рад, и добавил: «Да кому он нужен? еще играть за него!». Но мы с Дэнни были в шоке. Что теперь будет? Куда идти? Лондон — это вся моя жизнь, и вот теперь меня могут продать в Ньюкасл, Ливерпуль, Шеффилд или еще куда-нибудь. Мне придется начинать новую жизнь. Даже когда я играл в дубле, «Боро» все равно был моим клубом, тем, в котором я хотел остаться.

Дэнни сказал: «Он не может заставить нас уйти», и был прав, поскольку мы всегда имели право отказаться. Но, хорошо зная босса, можно было без труда представить, какую жизнь он способен устроить нам в таком случае.

Чего, по-моему, никто не понимал, в том числе и босс, — это какой вокруг всего этого поднимется шум. Когда мы прилетели в Лондон, в аэропорту нас ждали телекамеры, дюжины фотографов, толпа журналистов. Никогда прежде я не видел босса таким ошеломленным. Обычно он легко общался с репортерами, шутил и смешил их, но в тот раз он был замкнут и, повернувшись к нам, сказал: «Никаких интервью! Никому ни слова!»