Пэрл Бак - Сыновья

Трудно сказать, поверил бы Ван Тигр, что дело до такой степени плохо, или нет, потому что он все-таки зависел от своих лазутчиков и верных людей и должен был верить тому, что они скажут, а они льстили ему сверх меры, уверяя, что никто не осмелится противостоять ему. Но в один прекрасный день из западной части страны пришли два крестьянина, два брата, и принесли с собой пеньковый мешок. Они никому не хотели показать, что у них в мешке, и упрямо отвечали на все вопросы:

— Этот мешок для генерала.

Думая, что они принесли подарок Вану Тигру, часовой впустил их в ворота, и они вошли в приемный зал, где в эти часы обыкновенно сидел Ван Тигр. Подойдя к нему, братья поклонились, а потом, не говоря ни слова, развязали мешок и вынули из него две пары рук — руки дряхлой старухи, заскорузлые от тяжелой работы, с сухой и темной, потрескавшейся кожей, и другие — руки старика, покрытые на ладонях мозолями от рукоятки плуга. Эти руки, черные от запекшейся крови, братья подняли кверху, держа их за запястья. Тогда старший из братьев, человек суровый и озлобленный, немолодых уже лет, с широким честным лицом, сказал:

— Это руки наших отца и матери, которые теперь умерли. Два дня тому назад бандиты напали на нашу деревню, и когда отец сказал им, что у него ничего нет, они отрубили ему руки, а когда мать моя стала бесстрашно проклинать их, они и ей отрубили руки. Мы с братом работали в поле, когда жены наши, спасаясь от бандитов, с плачем прибежали к нам, и мы схватили вилы и бросились домой. Бандиты уже скрылись; их было немного, — человек восемь или десять, но где же было старикам справиться с ними. И никто в деревне пальцем не шевельнул, никто не посмел притти к ним на помощь, боясь, как бы не поплатиться за это впоследствии. Господин, мы даем тебе пользоваться доходами, платим тебе большие налоги сверх того, что должно платить государству, платим налоги на землю, на соль, на все, что мы продаем и покупаем, для того, чтобы нас охраняли от бандитов. Что же ты сделаешь для нас, господин?

И они подняли кверху окоченелые старческие руки своих родителей.

Ван Тигр не разгневался на такие смелые речи, как разгневались бы многие другие на его месте. Нет, его поразил этот рассказ, и он рассердился не на крестьян за их слова, а на то, что в его области возможны такие случаи. Он позвал своих военачальников, и они входили один за другим, по мере того, как их разыскивали, и скоро в зале собралось человек пятьдесят. Тогда Ван Тигр сам поднял с вымощенного плитами пола мертвые руки, показывая их всем собравшимся, и сказал:

— Вот руки мирных крестьян, которых ограбили и изувечили средь бела дня, когда сыновья их работали в поле! Кто первым идет на грабителей?

Люди Вана Тигра смотрели пристально, возмущенные тем, что видят, и тем, что бандиты смеют грабить на землях, которые принадлежат им и их генералу; потом среди них поднялся ропот, они перешептывались и говорили: «Неужели мы допустим это на земле, которая принадлежит нам по праву?» «Неужели мы позволим грабителям укрепиться на наших землях?» И они закричали: «Выступим в поход против них!»

Тогда Ван Тигр обратился к братьям и сказал:

— Возвращайтесь домой с миром и доверьтесь мне. Завтра мои люди выступят в поход, и я не успокоюсь до тех пор, пока не найду главаря бандитов и не разделаюсь с ним, как разделался с Леопардом!

Тут заговорил младший брат:

— Всемилостивейший владыка, мы думаем, что у них еще нет главаря, они бродят, разбившись на небольшие шайки, и общего у этих шаек только имя. Они ищут сильного человека, который объединил бы их.

— Если это так, — заметил Ван Тигр, — тем легче обратить их в бегство.

— Но не уничтожить их, — сказал старший брат откровенно.

Братья все не уходили и переминались с ноги на ногу, словно хотели сказать что-то еще, но не знали, с чего начать. Ван Тигр в нетерпении дожидался, пока они уйдут, и наконец, заметив, что они ему не доверяют, вышел из себя и сказал:

— Вы сомневаетесь, хватит ли силы у меня, убившего Леопарда, грозного бандита, который двадцать лет сидел на вашей шее?

Братья переглянулись, и, проглотив слюну, старший ответил с запинкой:

— Милосердный владыка, — не в этом дело. Нам нужно поговорить с тобой наедине.

Ван Тигр обернулся к своим людям и приказал им выйти и готовиться к выступлению. Когда все вышли, кроме двоих или троих, которые постоянно оставались при нем, старший брат простерся ниц, коснулся три раза лбом пола и сказал:

— Не гневайся, всемилостивейший! Мы бедные люди, и если просим милости, то денег, чтобы заплатить за нее, у нас нет.

Ван Тигр в изумлении возразил:

— Денег? Я не требую денег за то, что могу сделать для вас.

Крестьянин ответил смиренно:

— Когда мы пошли к тебе сегодня, соседи-крестьяне старались нас удержать и говорили, что солдаты, которых мы приведем, будут хуже бандитов, — им много нужно, а мы люди бедные и живем своим трудом. Бандиты приходят и уходят, а солдаты остаются жить у нас, заглядываются на наших девушек, съедают зимние запасы, а мы не смеем им противиться, потому что у них оружие. Всемилостивейший, если и твои солдаты такие же, — оставь их у себя, а мы будем терпеть то, что нам суждено.

Ван Тигр был человек не злой, но услышав это, пришел в ярость.

Он вскочил с места и позвал обратно своих военачальников, и когда они вошли по-двое и по-трое, он закричал на них грозно, с потемневшим лицом и нахмуренными бровями:

— Область, которою я правлю, не велика, и люди успеют выйти в поход и вернуться на третий день, и так это и будет! Каждый из вас пробудет не больше трех дней в отлучке, а если кто останется жить у крестьян, того я прикажу казнить. Если вы победите и прогоните бандитов, я дам вам в награду серебра, еды и вина, но я не главарь бандитов и у меня не разбойничья шайка!

И он так грозно сверкнул глазами, что солдаты поспешно дали слово выполнить его приказ.

Так поступил Ван Тигр и отослал братьев домой, дав им слово расправиться с бандитами; они подняли с пола руки своих родителей и бережно сложили их в мешок, чтобы похоронить стариков в целости, и вернулись в свою деревню, восхваляя милосердие Вана Тигра.

Но когда Ван Тигр отослал братьев и на досуге подумал о том, что обещал, он испугался, так как понял, что доброе сердце завело слишком далеко его, и образумился, потому что вовсе не намерен был терять хороших солдат и ружья в стычке с бандитами. Кроме того, он знал, что в его армии, как и во всякой другой, есть лентяи, которые ищут, где лучше, и они могут перебежать к бандитам, а ружья унесут с собой. Так он сидел, погрузившись в размышления и сожалея, что поторопился и слишком расчувствовался при виде того, что принесли с собой братья.

Он все еще сидел в своей комнате, когда вошел посланный с письмом, и оно было от его брата, Вана Купца. Ван Тигр надорвал край конверта, вынул письмо и прочел его; в нем уклончиво и намеками брат сообщал ему, что ружья куплены и будут доставлены в такое-то место в такой-то день и что они спрятаны в мешках с зерном, которое везут для помола на большие мельницы Севера.