Элиза Ожешко - Господа Помпалинские

На многоцветной мозаике стола скорбной слезой блестел брильянт в черной траурной оправе и желтела кучка трухи, которая некогда была ярким полевым цветком.

Далекие, туманные воспоминания, как призраки, обступили задумавшегося старика… Но вот они прояснились и ожили.

Да! Стояли жаркие, солнечные дни, весело щебетали птицы на зеленом лугу, как драгоценностями, усеянном цветами. Пригожий юноша надел на палец любимой девушке колечко с брильянтовой слезой…

Да, они любили друг друга горячо и нежно, как любят только раз в жизни. То была трогательная, романтичная повесть о двух влюбленных сердцах, которые сладко замирали, грезя о счастье.

Но молодой панич утопил любовь в безбрежном море честолюбия и спеси. Вспоминая много лет спустя эту идиллию, граф Святослав насмешливо улыбался.

А сейчас, перебирая в памяти поблекшие картины молодости, старик не улыбнулся.

Значит, она все эти долгие годы носила его кольцо, а засохшие цветы — единственный след промелькнувшего счастья, — как реликвию, хранила в укромном тайнике!

Значит, злоба и жажда мести не вытеснили из ее груди любовь. Всеми помыслами, исстрадавшимся сердцем, всем своим существом — больным, измученным, отравленным ядом глухой ненависти и презрения, — она любила его, любила до последней минуты!

Худые, белые графские пальцы задрожали и переплелись, глаза со скорбным выражением смотрели на портрбт, а с бескровных губ, словно горестный стон, сорвался едва уловимый шепот: «Прости меня, Цецилия!»

Но тут распахнулись двери, и два лакея внесли и расставили вокруг камина на обитых камкой стульях картины разного размера и достоинства в дорогих рамах — последний дар покойной. Выполнив приказание своего господина, лакеи, как послушные и бесшумные автоматы, вышли из комнаты и тихо закрыли за собой дверь. В большой комнате снова воцарилась мертвая тишина, и бледный старик остался наедине с картинами, которые завещала ему подруга далекой юности в надежде, что они пробудят в нем чувства, родственные тем, какие рождались в ее больном воображении.

Взгляд его обратился к самой большой картине. Что за отрадное зрелище! Двое стариков отдыхают от трудов праведных в кругу любящей семьи. Как неразрывны добродетель и счастье, праведная жизнь и безмятежная старость, так неразрывны узы любви и благодарности, которыми они спаяны. Сколько мягкости и света, тепла и радости! Какой трогательной доверчивостью веет от этих людей!

Старый граф иронически улыбнулся.

— Недосягаемый идеал! Несбывшиеся мечты!

Но вырвавшийся из его впалой груди вздох прогнал насмешливую улыбку. Он с трудом отвел глаза от картины и посмотрел вокруг: тишина, одиночество и бездушная роскошь.

Красный солнечный диск закатился за горизонт, заслоненный стенами городских домов. Погас и багряный луч, заглянувший в большое окно и зарумянивший бледное девичье личико на дагерротипе. Огромную, мрачную комнату саваном окутали унылые, серые сумерки.

Бледный свет уходящего дня медленно угасал. От огромного фикуса в мраморном вазоне распростерлись по стенам и потолку широкие тени. Сумрак темной волной вливался в окна и погребальным покрывалом опускался на богатую мебель. На сером фоне у камина вырисовывался темный силуэт старика с поникшей головой и безжизненно повисшими руками. А перед ним сиял в темноте брильянт, как печальный глаз, неподвижно устремленный в лицо человеку, среди мертвой тишины перебирающему в памяти длинную вереницу дней своей бессмысленно загубленной жизни…

Старинная польская мелкая монета.

аббат (фр.).

слегка небрежный домашний туалет (фр.).

Кто там? (фр.)

Граф Август и господин аббат (фр.).

вполне приличны (фр.).

любитель пожить, поесть и повеселиться (фр.).

острый соус (фр.).

Надо поддержать блеск имени! (фр.)

Добрый день, здравствуйте! Ну, как ваши дела? (фр.)

дорогой деверь? (фр.)

Благодарю (фр.).

Здесь: ну, что вы! (фр.)

О, да! (фр.)

Но простите, дорогая невестка… (фр.).

Позвольте (фр.).

Но… но… блеск имени нужно всегда поддерживать… (фр.).

дорогая графиня (фр.)

очень способный молодой человек (фр.).

Простите, дорогой граф, кто, собственно, такой… (фр.)

Ну, Поль, наш кузен (фр.).

Простите, дорогой брат (фр.).

Боже мой! (фр.)

уменья жить (фр.).

Увы! (фр.)

Ну, что такое? (фр.)

Все эти зосклицания ужасно действуют мне на нервы! (фр.)

Прочтите это, дядюшка (фр.).

Будь так добр (фр.).

Ну, хорошо (фр.).

что я могу для тебя сделать? (фр.)

Смотря по обстоятельствам (фр.).

Вы шутите, дядя! (фр.)

мое дитя (фр.).

Я уже не дитя! (фр.)

и родники, питающие мои чувства, давно иссякли (фр.).

Скандал, неприличие! (англ.)

Что ж, это правда, дядя! (фр.)

я вас уверяю, дядюшка (фр.).

прямо-таки выхожу из себя… (фр.).

Поезжай, дорогой (фр.).

знаете, но чертовски богатый (фр.).

Да, дядюшка (фр.).

Ладно, поезжай в Рим (фр.).

обед в узком кругу (фр.).

Кстати (фр.).

Проект твоей женитьбы на княжне Стефании Б. (фр.).

Ну, как она тебе? (фр.).

Фу! (фр.)

Однако ты выражаешься… дорогой… (фр.).

Для сердечной услады (фр.).

как и вы, дядюшка (фр.).

Вот он, приехал, наш юный граф! (фр.)

А может быть, князь? (фр.)

Здравствуй, дитя мое (фр-).

Здравствуй, мама (фр.).

князем или графом? (фр.).

Жорж, мой футляр из Рима! Ты знаешь, какой! (фр.)

Сейчас, господин граф (фр.).

они мне надоели (фр.).

Да, конечно, дядя! (фр.)

польского графа (фр.).

Он был невыносим (фр.).

Ради самого кеба (фр.).