Джек Лондон - Джерри-островитянин. Майкл, брат Джерри

Припав к земле, Бен-Болт медленно подползал к нему, всеми движениями напоминая кошку, подстерегающую мышь. Когда их разделяло лишь расстояние прыжка, он припал еще ниже, весь подобрался и повернул голову, чтобы посмотреть на людей, стоявших снаружи за его спиной. О веревке, привязанной к ошейнику и находящейся в их руках, он забыл.

— Ну, теперь, старина, тебе придется покориться, — обратился к нему Мулькачи мягким и ласковым голосом, делая шаг к нему и выдвигая вперед железные вилы.

Это движение точно раздразнило громадное великолепное создание. Тигр испустил глухое, напряженное ворчание, прижал уши назад и прыгнул, вытянув вперед лапы и выпустив все когти; хвост его напрягся и торчал прямо, как длинная палка. Человек не пригнулся к земле и не бежал от него, но все же тигру не удалось до него добраться. На высоте прыжка веревка туго стянула его шею, он кувырнулся в воздухе и тяжело рухнул на бок.

Он не успел еще вскочить на ноги, как Мулькачи, крикнув своей небольшой аудитории: «Вот увидите, как я выбью из него всю дурь!», уже был на нем. И Мулькачи действительно принялся выбивать из него дурь ударами рукоятки бича по носу и железных вил по ребрам. Он осыпал тигра ударами по самым чувствительным местам. Едва Бен-Болт пытался вскочить и отомстить за все оскорбления, как люди тянули веревку, и он опять падал, и снова Мулькачи тыкал его вилами в бок и изо всех сил хлестал рукояткой бича по носу. Ему было невероятно больно, особенно тяжело приходилось носу. А создание, наносившее ему эти удары, было так же свирепо и грозно, как он, — нет, оно было страшнее, ибо — умнее. Очень скоро тигр не взвидел света от боли и, потрясенный невозможностью напасть и уничтожить своего мучителя, потерял всякое присутствие духа. Он униженно бежал от ничтожного двуногого создания, оказавшегося более страшным, чем взрослый бенгальский тигр. В ужасе он подпрыгнул высоко в воздух; заметался туда и сюда и, пригибая к земле голову, пытался избегать сыпавшихся на него ударов. Наконец он бросился к решеткам, прыгал и тщетно пытался влезть по скользким вертикальным прутьям. Но Мулькачи, как злой дух, всюду настигал его и бил, скрежеща сквозь зубы: «Будешь рассуждать, будешь? Я покажу тебе, что значит рассуждать! Вот тебе! Получай еще! И еще! Получай!»

— Теперь он будет меня бояться, а остальное уже пойдет как по маслу, — объявил он, останавливаясь и переводя дыхание, в то время как громадный тигр, весь дрожа, пятился от него к решеткам арены. — Давайте, ребята, передохнем минут пять!

Опустив одно из железных кресел и прикрепив его к полу, Мулькачи подготовил все для дрессировки. Рожденный и выросший в джунглях, тигр должен был научиться сидеть в кресле — забавное и трагическое подражание человеку. Но Мулькачи не считал еще свое дело законченным. Урок страха следовало повторить и глубоко внедрить в сознание тигра.

Подойдя на безопасное расстояние к Бен-Болту, он щелкнул его бичом по носу. Затем повторил этот маневр еще раз. Он повторял его множество раз, — несметное множество раз. Куда бы Бен-Болт ни отвернул голову, бич всегда настигал ее и щелкал по обращенному в сплошную рану носу. Мулькачи обращался с бичом с ловкостью циркового наездника, и бич безошибочно щелкал, ударял и впивался в наболевшее место, куда бы Бен-Болт ни пытался спрятать голову.

Боль становилась нестерпимой, и Бен-Болт высоко подпрыгнул в воздух, но только затем, чтобы снова быть отброшенным стоящими снаружи людьми, удерживающими его за привязанную к ошейнику веревку. Ярость, бешенство и жажда разрушения были выбиты из распаленного мозга тигра, и он познал страх — снова и снова страх, ужасный и унизительный, перед этим маленьким истязавшим его человечком.

Только теперь Мулькачи приступил к дрессировке. Он громко ударил рукояткой бича по железному креслу, привлекая к нему внимание зверя, затем стегнул его бичом по носу. Одновременно с этим один из стоявших снаружи помощников ткнул его через решетку железными вилами в бок, заставляя отойти от решетки и приблизиться к креслу. Тигр пополз вперед, но затем снова отступил обратно к решетке. Мулькачи снова ударил по креслу, стегнул Бен-Болта по носу, и снова помощник ткнул его железными вилами в бок, заставляя подойти к креслу. Это продолжалось бесконечно долго — четверть часа, полчаса, час; ведь человеческие создания обладают терпением богов, а Бен-Болт был всего-навсего диким зверем. Так укрощают тигров. Укрощенное животное — это сломленное животное. Что-то внутри его надламывается, и оно согласно проделывать разные штуки перед оплачивающей это зрелище публикой.

Мулькачи велел одному из помощников пройти к нему на арену. Раз нельзя заставать тигра просто сесть на кресло, надо прибегнуть к другим мерам. Веревка, обвязанная вокруг шеи Бен-Болта, была передана наверх и пропущена через блок. По сигналу Мулькачи десять человек навалилось на веревку. Рыча, отбиваясь и задыхаясь, полуобезумев от страха при этом новом насилии, Бен-Болт был медленно подтянут за шею вверх, пока его задние лапы не отделились от пола. Напоминая собой повешенного за шею человека, он крутился в воздухе, бился и карабкался, пока ему хватало дыхания, а затем начал задыхаться. Он весь сворачивался в клубок, чуть-чуть не завязывался узлом — так гибки были его дивные мускулы.

Блок на роликах передвигался по верхней решетке, и помощники ухватили Бен-Болта за хвост и по воздуху перенесли на кресло. Едва его беспомощное тело коснулось кресла, как веревки были отпущены, и Бен-Болт очутился сидящим на кресле. Голова его шла кругом. Но в ту же секунду он спрыгнул на пол и получил удар рукояткой бича по носу и выстрел холостым зарядом прямо в ноздрю. Он чуть не сошел с ума от боли и страха. Одним прыжком он хотел обратиться в бегство, но раздался приказ Мулькачи: «Поднять его!» — и он снова был поднят за шею на воздух и начал задыхаться.

Его снова приподняли за хвост, опять ткнули вилами в грудь и на полном ходу спустили на кресло. Падение было настолько неожиданным, что он бешено рванулся и всей тяжестью тела рухнул на живот. Сила удара окончательно, казалось, выбила из него дух. Глаза помутнели и потеряли всякий блеск и выражение. Он задыхался, его голова болталась со стороны на сторону. Пена показалась из его пасти, кровь текла из носа.

— Поднять его! — крикнул Мулькачи.

И Бен-Болта, бешено отбивавшегося от стягивающей горло веревки, снова медленно подтянули вверх. Поднявшись на дыбы, он с таким неистовством раскачивался во все стороны, что когда его задние лапы отделились от пола, он, как громадный маятник, раскачивался по арене. Но его снова бросили на кресло, и на одну долю секунды он принял положение сидящего в кресле человека. Затем он издал нечленораздельный вой и соскочил на пол.