Александр Ванярх - Иван

А на дворе гуляла непогода. В кромешной темноте только и слышны были тоскливые завывания ветра в антеннах, оттяжках-тросах, скрежет соединительных болтов в них да однотонный рев дизелей электростанции.

Из общежития выбегали один за другим офицеры и сверхсрочники и, буквально, натолкнувшись на трупы командира и старшины, унесли их в санчасть, где фельдшер станции с другими солдатами оказывали первую помощь раненым и выносили из кунгов убитых.

Кто-то подбежал к Ивану.

— Сергей, давай сюда, по-моему, он жив! — крикнул солдат, и они понесли сержанта в санчасть.

Из только что мирной, обыкновенной, как десятки других станций в системе «Север», радиорелейная точка, построенная недалеко от поселка Марково, превратилась в место страшных испытаний для одних, гибели — для других и страшных нравственных потрясений для третьих.

А в тундре выла, свистела, гудела и шуршала разбушевавшаяся пурга. Загнанный в балки, овраги и кедрачи и спрессованный там снег не поддавался озверевшему ветру, но ему все-таки удавалось вырвать из-под раскачавшегося маленького дерева-кустика куски смерзшегося снега и тогда тот летел с огромной скоростью по снежным заносам, издавая своеобразный шипяще-свистящий звук. «Ч-ф-у-ч-ф-у-у-», — неслось по тундре. Ревела непогода и, словно вторя ей, в казарме кричали от дикой боли изувеченные солдаты и сержанты.

Глава вторая

Этой же ночью под тоскливое завывание пурги на соседней, такой же радиорелейной станции с позывным «Рига», шло обычное боевое дежурство, когда раздался телефонный звонок. «Слушаю», — ответил дежурный офицер в техздании. В трубе сначала послышалось какое-то шипение, а потом четкий голос сказал:

— Полковник Усатый, прокурор магаданского гарнизона, соедините меня с военным дознавателем майором Сердюченко.

Послышался щелчок, и на другом конце полусонный голос ответил: «Слушаю, майор Сердюченко».

— Яков Иванович, — сказал полковник, — извините, что разбудил, но дело не терпит отлагательств. По всей Камчатке, Магаданской области и Чукотке пошли пурги, рейсовые самолеты не летают, а нужно срочно расследовать одно дело. Я понимаю, что вы не штатный следователь, а зампотех, но ближе вас никого нет, надо лететь в Марково.

— Когда лететь-то? — спросил майор.

— Да сейчас и лететь, вертолет спецрейсом уже идет из Манил, пилот знает, где вы живете, зависнет рядом, во дворе бани.

— Понял, — ответил майор.

— Ну и хорошо, — по приезде доложите.

— Хорошо. — Майор стал одеваться.

— Куда опять, Яша? — спросила жена. — Хотя бы под конец службы оставили в покое, невесть когда служил в этих органах, а все дергают и дергают.

Майор молча одевался.

— Ты что, не слышишь? Может, что приготовить в дорогу?

— У офицера все должно быть готово в любое время суток и лежать в тревожном рюкзаке или чемодане, — почти по уставу ответил Яков. — Потом уже совсем по-домашнему. — Не шуми, детей разбудишь.

Послышался гул вертолетного двигателя. Яков Иванович, поцеловав жену, надел шубу, валенки и, взвалив рюкзак за спину, при выходе сказал:

— В Марково лечу. Там у них ЧП. — С трудом открыв входную дверь, занесённую снегом, вышел на улицу.

Ветер холодной, сухой и снежной пылью ударил в лицо. Гул усилился, и майор, преодолевая сугробные торосы, пошел в сторону бани. Там от висевшего на столбе электрического фонаря довольно неплохо освещался небольшой клочок ровной площадки, над которой и завис вертолет. Сброшена толстая веревочная лестница; насколько мог, летчик снизил машину. Вдвоем механик и штурман с трудом втащили грузное тело Якова Ивановича в вертолет. Машина, взревев, взвилась сначала вверх, а потом, наклонившись, понеслась над бескрайними просторами тундры, напрочь закрытой зимней ночью и разбушевавшейся стихией.

— Ну, что там стряслось? — спросил пилот Томашевский заглянувшего в пилотскую Якова. — А, это вы, Яков Иванович, опять мы с вами?

— А то кто же, хотя бы перед дембелем оставили в покое! А что там случилось — я и сам не знаю. Поднять подняли, а не разбудили, — постарался пошутить майор.

— Да видать что-то серьезное, если в такую погоду погнали. Ты знаешь, сколько это стоит? — сказал пилот.

— Откуда мне знать ваши расценки! — ответил майор, — Я военный. Мне приказали — я выполняю. Как твоя семья, Ярослав? — перевел разговор Яков.

— Да все в норме, вот скоро в твои родные края переводят.

— Это куда же? — В Красноярское отделение Аэрофлота.

— А я и сам не знаю, где моя родина — разбросало нас по белому свету, все никак не соберемся.

— Так и не нашли своих?

— А где ж их найдешь, КГБ документов не возвращает, — ответил майор.

— Я читал вчера в «Правде», — включился в разговор штурман, — что как раз сейчас открыт доступ к таким документам, можно затребовать, и пришлют.

— Вот уволюсь, времени будет навалом, тогда и стану искать. А вообще-то найти троих из пятерых почти невозможно, да к тому же братья мои были старше, видать, воевали, а оттуда не вернулось много, вот и ищи.

— Жить-то где будешь, Яков Иванович, может, земляками будем? — опять спросил Томашевский. — Рыбалку вспомним, мне тоже немного осталось.

— Стою на очереди в Красноярске, а вот когда дадут — не знаю.

Так, слово за слово, за разговором под монотонный гул двигателя они не заметили, как прилетели.

«До объекта пять километров», — произнес штурман. Яков Иванович посмотрел через иллюминатор и ничего, кроме черноты, не увидел. Хоть бы огонек какой-нибудь!

«И как это они так летать могут?» — подумал он, а вертолет стал снижаться. На удалении ста километров от Маркова местность была гористой с высотой над уровнем моря примерно четыреста-пятьсот метров. Определить высоту по высотомеру было невозможно, а видимости — никакой, поэтому Яков Иванович заволновался.

— Не переживай, майор, — сказал штурман. — Я уже почти десять лет по северу ползаю, доставим в точку.

И тут, как по его команде, внизу что-то сверкнуло, и в следующий момент Яков Иванович увидел прямо под собой подсветку антенн. На хоздвор станции, освещенной фонарями, и сажал вертолет Томашевский. Наконец, колеса коснулись расчищенной от сугроба площадки и двигатель, издав своеобразный свист, стал глохнуть.

Открыв дверь, механик поставил лестницу и вышел первым. Ветер качал вертолет из стороны в сторону так, что механик еле удерживался на ногах. У трапа стоял, сопротивляясь ветру, капитан Киричек.

— Что случилось?! — закричал, нагнувшись к нему, Яков Иванович, но закутанный в шубу замполит ничего не ответил, а, увлекая за собой майора, направился в сторону казармы.

Пошел верхний снежок и потому пурга разыгралась еще сильнее. Войдя в коридор казармы, который, как и на всех подобных станциях служил и помещением где проводились занятия, Яков увидел ряд голых ног, торчавших из-под простыней. Он сразу даже не мог понять, почему торчали эти ноги и сколько их было.