Александр Ванярх - Иван

— Положу я их в шкатулку, — сказала Настя. — Вот что значит — девочка. У нас с Ваней никаких проблем не было, а тут…

Виктор еще долго сидел на срубе колодца. Комары, надоевшие в это время, куда-то пропали, видимо ветер разогнал их. А обычно в тихий предвечерний час миллионные комариные стаи тучами носились низко над землей и буквально облепляли любой открытый участок человеческого тела, поэтому люди ходили всегда в закрытой одежде и нередко в накомарниках. А вот комарья не было, и хотя ветер с большой скоростью летал над травой и гудел в листве, было тепло. К вечеру ветер утих, и тут же появились комары.

— Что-то Людмилы нет, схожу-ка я к Дусе, — сказала Настя.

— Сходи, сходи, только я думаю, что там ее нет.

— А я все равно схожу.

«Может, сто грамм врезать, что-то у меня сегодня ничего не клеится», — подумал Виктор и вошел в дом. Не раздеваясь, прошел к серванту, чтобы взять початую бутылку вина, привезенную Яковом с Камчатки, но бутылки на месте не оказалось. «Вот тебе и «Мадера», улетела «Мадера» в Крым, — подумал Виктор, но вспомнил, что видел ее буквально вчера, когда брал свои очки (он часто их туда клал), — тогда, где, же она? А если Людмила?» — вдруг осенила его догадка, и внутри все похолодело.

Вернулась Настя.

— Нету ее там и не было, а Дуся сразу сказала, что она у физика. Значит, все знали, и только мы одни… Воспитатели!

Уже темнело. Настя и Виктор пошли в школу: там, рядом во флигеле жил в маленькой комнатушке учитель. На нижнем этаже школы горел свет, в спортзале шли тренировки — были слышны крик и свист.

Сердюченко подошли к флигелю. Постучали во входную дверь. Тихо. Вошли в коридор. Никого. Потом дверь в комнаты быстро и шумно открылась и прямо в дверном проеме показался физик. Виктор через плечи учителя увидел в глубине комнаты Людмилу, которая сидела на диване и прямо из бутылки пила «Мадеру». Спокойно отодвинув учителя, вошел в комнату, за ним — Настя.

— Это все она, она сама, я ее отговаривал! — бормотал сзади учитель жалобным голосом.

Людмила, увидев Настю и Виктора, попыталась встать, но тут, же села обратно, бутылка выпала из ее рук и покатилась по полу. Глядя большими серыми пьяными глазами на Виктора и Настю, она лепетала:

— А что… я могу… с кем хочу, и вы мне не указ оба… двое.

Она облизала кровавые пухлые губы и с ногами забралась на диван.

— Вот тут возьму и спать лягу, а Юрке охранять прикажу. Юрка! Ко мне! — пьяно закричала она.

Физик был совершенно трезв, но перепуган насмерть. Глядя на громадную фигуру Виктора, он бочком протиснулся к стоявшему тут же столу и предложил вошедшим сесть.

— Вы — учитель?! — вдруг заорал Виктор. — Да вас надо, подлеца!..

— Успокойся, успокойся, — взяла его за руку Настя. — Бери Людмилу и пойдем отсюда.

Виктор подошел к дивану, взял Людмилу, как ребенка, на руки и, легко подняв, понес к выходу. Она вначале вырывалась, визжала, хохотала, а потом, прильнув к шершавой щеке Виктора, зашептала: «Дяденька, миленький, дай я тебя поцелую, хоть раз до тебя дотянуся, верзила… ты кедровый!» — и громко расхохоталась.

На улице они поставили Людмилу на ноги, и повели домой. Вначале она порывалась запеть, а потом вдруг поникла, сначала тихо всхлипывая, а потом почти навзрыд разревелась.

Глава двенадцатая

В этот день Иван с Николаем приехали домой рано. Во-первых, была нелетная погода, с самого утра шел дождь, а во-вторых, Иван-таки сдал должность завхоза и перешел работать на склад ПДИ.

Когда они, мокрые, затащили во двор мотоцикл, то удивились, увидя в окнах дома свет, да еще днем.

— Мы что с тобой, свет не выключили? — сказал Иван.

Но, зайдя на веранду, увидели, что дверь в дом была открыта и внутри слышался разговор.

— И что бы это могло значить?! — Иван шагнул через порог.

И остановился, увидев сидевших и мирно беседовавших Николая Николаевича и Риту Ивановну.

— Вот это да! — воскликнул Иван. — Я только об этом подумал, а всевышний уже претворил в жизнь!

Обнявшись с Ритой Ивановной, он представил ей Николая.

— Познакомтесь — ваш зять Николай.

— Вот действительно парадокс, — сказала Рита Ивановна, — на фото видела, а живьем — нет!

Пока Рита Ивановна была занята с Николаем, Иван отвел старика в сторонку и заговорщицки сказал:

— Помнишь, я тебе невесту обещал, — так вот она, проворонишь — пеняй на себя!

— Какая невеста! Мне уже скоро шестьдесят.

— Все продумано, не дрейфь, дядя Коля!

— О чем это вы там шепчетесь? — спросила Рита Ивановна.

— Это мужской секрет, — сказал Иван, — я вам вообще не завидую, Рита Ивановна, аж три мужика. Как вы на это смотрите? Да они же весь наш бюджет съедят! А вообще я очень рад, что вы надумали к нам приехать! Тезки! Накрывайте, пожалуйста, на стол, а мы с Ритой Ивановной посекретничаем.

И они ушли в другую половину дома и там долго беседовали, пока одновременно обед и ужин не были готовы.

— Прошу к столу! — позвал их Николай.

— Я вообще-то давно хотела приехать в Крым, но все не удавалось, а тут вот решила — поеду. Переговорила с Оксаной, она сказала, что Николай тут, и я рискнула, — как бы оправдываясь, говорила, уже сидя за столом, Рита Ивановна.

— Все будет хорошо, вы тут поправитесь, уедете вполне здоровой — это я вам гарантирую как бывший фельдшер, к которому когда-то ходили со всех сел, — сказал Николай Николаевич.

— Или, может, останетесь тут жить здоровой и счастливой, — дополнил Иван, — все тут — и природа, и люди, наверно, лучше, чем в Ростовской области.

— Да люди-то одинаковые: есть и хорошие, и плохие, а природа тут действительно чудесная — горы, лес, воздух.

И Рита Ивановна все смотрела на Николая, видимо, определяя: что же нашла в нем Оксана? И, сравнивая с ним Ивана, все больше приходила к выводу, что Иван во всем бьет Николая, и, разочарованная и одновременно гордая своим выводом, сказала:

— Я вообще-то не пью, а тост предложила бы за молодых. Может, нальем, не зря же я бутылку везла.

— Вот тут вы, Рита Ивановна, попали на карантин: мы с Николаем не пьем — такая работа, только вот дядя Коля, если что, — сказал Иван.

Николай молчал, он каким-то внутренним чутьем угадал, что не понравился теще, и это его угнетало.

— Да нет, чего же, я могу и выпить, — сказал Николай Николаевич, — но у меня карантин другой: еще не прошло сорока дней, как не стало Софьи Ивановны, а мы с ней были очень большие друзья.

Ели молча. Николай Николаевич почему-то поднялся из-за стола и вышел. Через несколько минут он вернулся с двумя яйцами в руках.

— Что это вы, Николай Николаевич, фокусы решили показывать? — спросил Иван.

— Вот думаю начать показательно лечить Риту Ивановну, — с долей юмора ответил он и стал очищать яйца.