Чарльз Диккенс - Лавка древнойстей. Том 2

— Господи помилуй! кто бы подумалъ! воскликнула мать Кита, съ изумленіемъ отшатываясь назадъ.

И было чему удивиться: это милое приглашеніе исходило изъ устъ самого Даніеля Квильпа. Дверь, изъ которой онъ выглядывалъ, находилась рядомъ съ кладовой и отъ этого сосѣдства, надо полагать, мало выигрывали бараньи ляжки и жареные цыплята. Стоя у своей двери и шутовски раскланиваясь, съ необычайной развязностью, точно онъ былъ у себя дома, онъ смахивалъ на влого духа, вышедшаго изъ-подъ пола для какой нибудь дьявольской проказы.

— Такъ вы сдѣлаете мнѣ эту честь? приставалъ Квильпъ.

— Я предпочитаю быть наединѣ, возразилъ незнакомецъ.

— Вотъ какъ! И съ этимъ восклицаніемъ Квильпъ скрылся въ комнатѣ и прихлопнулъ за собой дверь, — ни дать, ни взять, какъ тѣ фигурки, что выскакиваютъ изъ голландскихъ часовъ, когда они бьютъ.

— Какъ это странно, сударь! Вѣдь вчера вечеромъ я его видѣла въ молельнѣ Little Bethel, шепнула мать Кита своему спутнику.

— Въ самомъ дѣлѣ? Половой, когда пріѣхалъ этотъ господинъ?

— Сегодня утромъ, въ почтовой каретѣ.

— Гм! А когда онъ уѣзжаеть отсюда?

— Право, сударь, не могу знать. Да онъ какой-то чудной! Дѣвушка спрашивала его, не приготовить ли ему постель, а онъ кроитъ рожи и лѣзетъ цѣловаться.

— Попроси-ка его сюда. Скажи, что я желаю съ нимъ поговорить. Сію минуту. Слышишь?

Половой вытаращилъ глаза отъ изумленія: незнакомецъ такъ же какъ и его спутница, удивился, увидѣвъ карлика и нисколько не скрывалъ своего отвращенія къ нему. Тѣмъ не менѣе слуга поспѣшилъ исполнить данное порученіе и черезъ минуту карликъ вошелъ въ комнату.

— Къ вашимъ услугамъ, сударь. Я встрѣтилъ вашего посланца на полдорогѣ: самъ шелъ къ вамъ, чтобы засвидѣтельстаовать свое почтеніе. Надѣюсь, милостивый государь, что вы находитесь въ вожделѣнномъ здравіи!

Прищуривъ глаза, сложивъ губы сердечкомъ, онъ ждалъ отвѣта. Но отвѣта не послѣдовало и онъ обратился къ м-съ Неббльзъ, съ которой былъ болѣе знакомъ:

— Ба, кого я вижу! Матушка Христофора, почтеннѣйшая, ліобезнѣйшая м-съ Неббльзъ, которую Богъ наградилъ такимъ достойнымъ сыномъ. А какъ вы себя чувстауете, милѣйшая? Не имѣла ли перемѣна воздуха вліянія на ваше драгоцѣнное? Какъ поживаетъ Христофоръ и вся ваша маленькая семья? Дѣти, конечно, ростутъ и развиваются, чтобы современемъ стать достойными гражданами своего отечества, не правда ли?

По мѣрѣ того, какъ онъ говорилъ, онъ все повышалъ голосъ и кончилъ на самой высокой, пронзительной ноткѣ, послѣ чего его физіономія приняла свой обычный запыхавшійся видъ. Было ли это у него отъ природы, или онъ надѣвалъ на себя маску, — во всякомъ случаѣ, это безсмысленное выраженіе помогало ему скрывать свои мысли и свое расположеніе духа.

— М-ръ Квильпъ, заговорилъ незнакомецъ.

Карликъ приставилъ ладонь къ своему длинному уху и якобы весь превратился въ слухъ.

— Мы ужъ встрѣчались съ вами и прежде…

— Какъ же, какъ же, и карликъ закивалъ головой. — Такое удовольствіе и такая честь — для меня это было и большое удовольствіе и большая честь, почтеннѣйшая м-съ Неббльзъ — не скоро забывается.

— Вы, вѣроятно, помните, что когда, по прибытіи моемъ въ Лондонъ, я нашелъ старый домъ совершенно опустѣлымъ и меня направили къ вамъ, я бросился разыскивать васъ, даже не отдохнувъ отъ дороги…

— Какая поспѣшность и вмѣстѣ съ тѣмъ какой энергичный и дѣльный пріемъ! говорилъ Квильпъ, какъ бы разсуждая съ самимъ собой, по примѣру пріятеля своего, адвоката Брасса.

— Оказалось, что вы какимъ-то непостижимымъ образомъ завладѣли имуществомъ человѣка, слывшаго до тѣхъ поръ богачомъ и вдругъ превратившагося въ нищаго, котораго вы выгнали изъ собственнаго дома, продолжалъ незнакомецъ.

— Мы поступили по закону, государь мой, совершенно по закону. У насъ есть свидѣтели. И вы напрасно изволите такъ выражаться, будто его выгнали изъ дома. Онъ ушелъ по своей охотѣ, исчезъ тайкомъ ночью.

— Не въ томъ дѣло, — незнакомецъ начиналъ сердиться. — Его уже не было здѣсь.

— Что не было, то не было, объ этомъ никто и спорить не станетъ, говорилъ Квильпъ, съ возмутительнымъ спокойствіемъ, — а вотъ куда онъ дѣлся, этотъ вопросъ и до сихъ поръ не разрѣшенъ.

— Что-жъ мнѣ теперь думать о васъ? Тутъ незнакомецъ строго посмотрѣлъ на карлика. — Тогда вы не хотѣли дать мнѣ никакого разъясненія, стараясь отдѣлаться разными увертками, отговорками, обманомъ, а теперь вы слѣдуете по моимъ пятамъ.

— Я слѣдую по вашимъ пятамъ! воскликнулъ Квильпъ.

— А то нѣтъ?

Незнакомецъ окончательно вышелъ изъ себя.

— Всего нѣсколько часовъ тому назадъ, вы были за 60 миль отсюда. М-съ Неббльзъ видѣла васъ въ часовнѣ куда она ходитъ молиться.

— Я полагаю, что вѣдь и она тамъ была, коли меня видѣла, молвилъ Квильпъ, даже и не моргнувъ глазомъ. — И я то же могъ бы сказать, еслибъ не былъ такъ сдержанъ, — что вы слѣдуете по моимъ пятамъ. Я не отказываюсь, я былъ въ часовнѣ, такъ что-жъ изъ этого? Я читалъ въ книжкахъ, что богомольцы, передъ тѣмъ, какъ отправляться въ путь, ходятъ въ церковь помолиться Богу о благополучномъ возвращеніи домой. И какой, это, право, мудрый обычай, какъ подумаешь! Мало ли что можетъ случиться во время путешествія, въ особенности на имперіалѣ. Колесо соскочитъ, лошади чего нибудь испугаются, кучеръ погонитъ лошадей и опрокинетъ экипажъ. Я не выѣзжаю изъ города, не побывавъ въ церкви: у меня ужъ такое обыкновеніе.

Не требовалось большой проницательности, чтобы понять, что Квильпъ безстыдно лгалъ, хотя, по выраженію лица, по интонаціи голоса и жестамъ карлика, его, пожалуй, можно было бы принять за мученика правды.

— Съ вами просто съума сойдешь, говорилъ въ отчаяніи незнакомецъ. — Прошу васъ, скажите мнѣ откровенно, васъ привела сюда та же цѣль, что и меня? Если вы знаете, для чего я сюда пріѣхалъ, не можете ли вы мнѣ дать какихъ нибудь разъясненій по этому дѣлу?

— Вы, вѣроятно, принимаете меня за колдуна, государь мой! Квилъпъ съ удивленіемъ пожалъ плечами. — Если бы я былъ колдунъ, я прежде всего наворожилъ бы себѣ самому, — составилъ бы себѣ состояніе.

— Я вижу, что отъ васъ ничего не добьешься, воскликнулъ незнакомецъ, съ сердцемъ бросаясь на диванъ. — Прошу васъ уйти отсюда.

— Съ удовольствіемъ… Съ превеликимъ удовольствіемъ. Прощайте, почтеннѣйшая м-съ Неббльзъ. А вамъ, сударь, желаю пріятнаго путешествія вспять. Гм! Гм!

При послѣднихъ словахъ онъ скорчилъ такую безобразную гримасу, какую только можно себѣ представить на человѣческомъ лицѣ, или, вѣрнѣе, на обезьяньей рожѣ, и, попятившись къ двери, медленно вышелъ.

— Ого! вотъ оно что! Вотъ до чего дошло, пріятель! сказалъ онъ, возвратившись въ свою комнату, и опустился въ кресло, держась за бока.