Антуан де Сент-Экзюпери - Манон, танцовщица (сборник)
- Название:Манон, танцовщица (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Эксмо
- Год:2010
- ISBN:978-5-699-40003-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Антуан де Сент-Экзюпери - Манон, танцовщица (сборник) краткое содержание
Перед вами уникальный авторский сборник, в который вошли неопубликованные тексты Сент-Экзюпери, найденные в частных коллекциях, собранные и воспроизведенные французскими издателями Альбаном Серизье и Дельфиной Лакруа.
Центральное место в этой книге занимают две новеллы: «Манон, танцовщица» — первое законченное произведение Экзюпери, к сожалению не изданное при жизни автора, и «Авиатор» — новелла, ставшая первой публикацией писателя, а также отправной точкой на пути создания его вечных творений. Эти ранние произведения, безусловно, являются крайне значимыми в творчестве Сент-Экзюпери, в них в полной мере чувствуются те художественные достоинства, высокое мастерство и глубина мысли, которые так ценят в нем читатели.
Кроме этого, в сборник вошли ранее неизвестные очерки писателя, неизданные главы и фрагменты романов «Южный почтовый» и «Ночной полет», а также в точности воспроизведенные письма и документы, представляющие уникальные свидетельства жизни и истории создания его бессмертных произведений. Большой интерес вызовут у читателя любовные письма к внучке царя Александра II, актрисе и светской львице Натали Палей, полные пронзительного лиризма и откровения.
Тексты публикуются впервые на русском языке.
Содержание:
Предисловие
Манон, танцовщица
Авиатор
Вокруг романов «Южный почтовый» и «Ночной полет»
Этим летом я ходил посмотреть на свой самолет. Пилот. Можно верить в людей
Письма Натали Палей
Манон, танцовщица (сборник) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
V
Любовь моя, любимая, моя любовь, я в таком волнении, в таком отчаянии, что перепутал каблограммы. Я похож на пьяного, качаюсь из стороны в сторону, не понимаю зачем, почему. Я все–таки пошлю тебе каблограмму, которую собирался послать.
Я люблю тебя слишком сильно, сомнений нет. Страдаю всем существом. Я болен от ожидания. Ты мне нужна. Необходима. Как воздух. Как дневной свет. Умоляю вас, когда мы увидимся, обнимите меня. Убаюкайте. Успокойте. Помогите. Мне и так невыносимо, и стало еще невыносимее с тех пор, как со мной сыграли злую шутку, поманив покоем и счастьем, а потом лишив их.
Умоляю, любите меня, когда я вернусь.
Антуан
VI
Странно, никак не могу тебе дозвониться. А мне хотелось прочитать тебе все, что я наработал за последние месяцы.
И еще я хотел сказать тебе что–то, что сказать очень трудно. Некоторое время мы виделись очень редко. Думай обо мне, что хочешь, но не обвиняй в равнодушии. Это не так.
В Канаде мы ждем с минуты на минуту телеграммы–освободительницы, ждем вдвоем, моя жена, с которой внезапно меня свел случай, и я. Вышло так, что в мое отсутствие она распечатала твою телеграмму, подписанную полным именем. Я не сразу узнал об этом.
А когда узнал, почувствовал себя виноватым. Не по отношению к ней (мы давно живем врозь). Я виноват перед тобой. Невыносимо, если вдруг из–за меня поползут компрометирующие слухи. Я едва ли уговорю ее молчать, тем более при таких обстоятельствах.
Я клялся всем, чем только можно, старался затемнить смысл телеграммы. Настаивал: «мы давным–давно не виделись», ссылался на алиби (сцены ревности я всегда выносил с трудом). Все это отвратительно, мне тяжело писать тебе об этом, дрязги калечат любовь. Глупая, пошлая, дурацкая случайность.
Вот я и объяснил тебе причину своей необъяснимой сдержанности. Я ждал передышки.
Сто раз собирался сказать тебе об этом. И не решался. Мне было невыносимо стыдно. Неужели я не смогу защитить тебя?
Я сказал тебе все. Я хотел все сказать. Мне показалось, что ты замолчала намеренно, и поэтому я никак не могу тебе дозвониться. Хотя вполне возможно, мне просто не везет. Наверное, больше не буду и пытаться. Я никогда не был навязчивым. Уважаю даже то, чего не понимаю. Ну вот, я все написал. Должен был написать.
Нелепая планета, нелепые проблемы, нелепый язык. Может быть, есть где–нибудь звезда, где живут просто.
Целую тебя с такой тоской.
Антуан
VII
Я в дурацком положении. Написал тебе несколько слов, уловив что–то неощутимое, невесомое, как воздух. Вполне возможно, нежданное ощущение обмануло меня. Зато письмо могло внушить тебе мысль, что писать мне домой не стоит. А я, ничего не получив, снова пишу тебе. Я так остро чувствовал твою любовь вопреки всей нескладице жизни, что не могу из–за недоразумения — если оно было — принять твое молчание.
Прошлое письмо не отличалось ясностью и в другом отношении. Речь не шла о необходимости опасаться «моего дома». В «моем доме» вот уже четыре года мы живем каждый своей жизнью. Однако случилось так, что короткое путешествие друзей обернулось в силу нелепых обстоятельств свадебным путешествием длиной в сорок дней и накалило атмосферу до крайности. После злосчастного происшествия с телеграммой — а оно не было даже следствием нескромности — я страшно мучился и без конца повторял (не из–за себя, я ни перед кем не отчитываюсь, из–за тебя), что это сущий пустяк, мы сто лет знакомы, я отказался от твоей помощи, когда лежал в больнице, мы редко видимся, отношения у нас чисто дружеские. Я говорил небрежно, ни на чем не настаивал, не требовал молчания, опасаясь дать повод к лишним разговорам. Да и не вправе был чего–то требовать. Делал, что мог.
Я не хотел, чтобы нечаянная встреча, сопоставление случайных фактов или еще что–то в этом роде вновь разожгли костер, который, надеюсь, сумел погасить. У меня печальный опыт: на протяжении жизни мои сугубо личные проблемы не раз становились достоянием широкой публики, а теперь я оказался в ужаснейшем положении по отношению к тебе.
Я никогда–никогда–никогда никому ничего не рассказывал, ни разу в жизни не обмолвился словом ни о ком, а сейчас могу стать причиной слухов, которые принесли бы большие неприятности человеку не только мне не безразличному (я страдал бы и в этом случае), а той, кого люблю глубоко, всем сердцем.
Я решил больше никогда не видеться с тобой, мне показалось, я нашел самое правильное решение, вот только не знаю, как быть с собой и с тобой. Я не хотел ничего говорить. Не хотел, чтобы жалкие уловки подтачивали нежность. «Правильное решение», горькое, мучительное, возникло как компромисс. Разворачивались другие трагические события, усугубилась сложность моей общественной позиции. Настал день, когда я не смог дышать. Я сказал себе: если не хочешь сойти с ума или повеситься, если исчезло преображающее вдохновение, укорени в себе порядок. Пришлось начать с собственного дома. Выбрать насущные обязанности, первостепенный долг. Когда самые простые проблемы будут разрешены, я яснее увижу более сложные. Я долго раздумывал о новом браке. Долго и тяжело. И принял решение. (Правильное: я начал писать. Для меня — это главное.)
Теперь о нас с тобой. Если твое молчание — плод моего воображения, я просто дурак. И все–таки я рад, что ничего не утаил от тебя. Я должен был сделать это «признание». Я не открещиваюсь ни от чего, что исходит из «моего дома».
Если твое молчание не случайность, объясни его. Я не буду оспаривать твое решение, я чту права другого. Все права. Твои — в особенности. Твой ответ будет знаком уважения ко мне. Я не из тех недочеловеков, что, настаивая на своем, засыпают телеграммами и способны замучить до смерти телефонными звонками. Думаю, ты во мне не сомневаешься. Мы с тобой одной породы. Своих я узнаю издалека. Ты тоже всегда верна себе. Думаю, телефонная молчанка не для нас. Будем самими собой.
Я настаиваю на объяснении только потому, что для меня нестерпима мысль: ты обижена из–за недоразумения или ошибки. Мы живем в отвратительное время. Всюду грязь, она пятнает каждого. Не могу перенести, что она коснется моего, глубоко личного. Запачкает. Моя вселенная не от мира сего. Ничто извне не заставит меня изменить мнение о тебе. Если я не могу смириться с тем, что внешний мир искажает твой внутренний, то только потому, что полон глубокой нежности.
Потому что в моих глазах до тебя ничто не может дотянуться.
Мой друг всегда правее окружающего мира. Я наделил его правом быть независимым.
Я дома завтра, в понедельник. Позвони мне между одиннадцатью и тремя. Если ты согласна позавтракать со мной (потом можем не видеться, я не стану докучать тебе), позвони в одиннадцать и разбуди (звони подольше, этой ночью я работаю). Позже я, возможно, буду занят. Мы пойдем в спокойное кафе, любое, какое захочешь. Хочу прочитать тебе, что я написал. Мне это необходимо.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: