Эдгар По - Бойся Кошек

— Кошка спала у нее в комнате, — заметил Дроган, — и она ухаживала за ней как за младенцем… «Она такая гоодная, доогой. Так пуогоодаась, паавда ведь? Ну что, маютка, ты хочешь выйти и сдеать пи-пи?» Мерзость какая — слышать подобное из уст старой, закаленной в боях Аманды. Как я полагаю, это чертово отродье разбудило ее своим мяуканьем. Аманда взяла тарелку и пошла вниз — ей все время казалось, что Сэмми — это она так ее называла — не любит есть «Котят» всухомятку. Мол, обязательно надо разбавлять их молоком. Ну вот… Встала, значит, и пошла вниз, чтобы налить молока. Кошка, наверное, беспрестанно терлась о ее ноги. А Аманда, что и говорить, уже была старой, очень старой, ноги плохо слушались. К тому же толком, наверное, не проснулась еще. Едва они подошли к краю лестницы, как кошка бросилась ей под ноги… нечто вроде подножки подставила…

«А что, — подумал Хэлстон, — в принципе, все могло быть именно так. А со стороны посмотришь — ничего преднамеренного». Он мысленно представил себе, как старуха заваливается вперед, катится вниз по ступеням, настолько напуганная, что не в состоянии издать ни звука, крикнуть, чтобы позвать на помощь, разбудить спящий дом. «Котята» веером разлетаются по сторонам, тарелка разбивается, а сама она кувырком летит вниз и плюхается на пол. Разумеется, ее старушечьи кости всего этого не выдержали. Следом — эта картина прямо так и стоит у меня перед глазами спускается эта злосчастная кошка, по ходу подбирая разбросанных по ступенькам «Котят»…

— А что сказал судебный следователь? — поинтересовался Хэлстон.

— Ну что он мог сказать? Смерть от несчастного случая, естественно. Но у меня самого сомнений не было. Я все понял.

— Но почему вы после этого не избавились от кошки? Я имею в виду после смерти вашей сестры.

Наверное, потому, что Кэролайн Бродмур пригрозила ему покинуть их дом, если он сделает это. Она вообще была истеричка, и к тому же буквально помешалась на этой кошке. Плюс ко всему она была очень больной женщиной и временами у нее появлялись своего рода… фантазии. Однажды она сказала Дрогану, что ничуть не сомневается в том, что душа Аманды переселилась в Сэмми, а поскольку Сэмми была кошкой Аманды, то теперь она сама возьмет на себя все заботы о ней, как если бы это делала Аманда.

С годами Хэлстон научился довольно неплохо читать между строк и потому смекнул, что когда-то, в далеком прошлом, Дроган и Кэролайн Бродмур были любовниками, а потому ему не хотелось терять ее из-за какой-то кошки. А она действительно могла бы уехать.

— Это было бы равносильно самоубийству, — сказал Дроган. — Ведь у нее никого не осталось — абсолютно никого. У нас она жила на втором этаже в специально оборудованной комнате, где поддерживалась атмосфера повышенной влажности. Ей было семьдесят лет, мистер Хэлстон, причем, едва достигнув двадцати одного года, она высаживала в день по две пачки сигарет, а то и больше. В общем, эмфизема была в крайне запущенном состоянии. Одним словом, я хотел, чтобы она осталась в доме, и если этой чертовой кошке тоже суждено было остаться, то…

Хэлстон кивнул в знак понимания и многозначительно посмотрел на часы.

— Умерла Кэролайн в конце июня, — продолжал Дроган. Смерть наступила во сне. Доктор отнесся к этому факту довольно спокойно — пришел, осмотрел, выписал свидетельство о смерти, вот и все. Но я увидел в ее комнате кошку! Гейдж тоже ее видел.

— Но ведь она все равно должна была когда-нибудь умереть от своей эмфиземы, — заметил Хэлстон.

— Ну разумеется, — лицо Дрогана исказилось странной, какой-то дерганой улыбкой. — Именно так и сказал врач. Но я-то знаю, в чем дело. Я все помню. В детстве мать рассказывала мне, что кошки имеют обыкновение именно так расправляться с малыми детьми и стариками — во сне. Они похищают, крадут у них дыхание.

— Вы что, в самом деле верите в этот миф?

— Как и большинство других мифов, он основан на фактах, — возразил Дроган. В свете пламени камина щеки его казались особенно ввалившимися, а голова вообще смахивала на голый череп. — Кошки любят царапать когтями мягкие вещи — подушки, толстые плюшевые коврики или… одеяла. Одеяло младенца, лежащего в колыбельке, или одеяло в кровати старика. Дополнительный груз на теле слабого человека…

Дроган умолк, но Хэлстон отчетливо представил себе эту картину. Кэролайн Бродмур лежит в своей спальне, дыхание с хрипом вырывается из ее пораженных смертельным недугом легких, оно едва различимо на фоне специальных увлажнителей и кондиционеров. Кошка со странной черно-белой окраской запрыгивает на ее старческую постель и молча вглядывается своими сверкающими черно-зелеными глазами в старое, изрытое морщинами лицо. Затем она подкрадывается к ее худой груди и с тихим урчанием опускается всем телом на нее… дыхание становится едва заметным… замирает, затихает… а кошка все урчит и урчит, пока старуха медленно испускает дух под давящим ей на грудь живым гнетом.

Он никогда не был особенно впечатлительным человеком, однако мысленно нарисованная им самим картина заставила содрогнуться даже его.

— Но скажите, Дроган, — проговорил он, продолжая машинально поглаживать голову тихо урчащей кошки, — почему вы не отвезли ее к ветеринару и не усыпили ее там? Мой дядюшка в прошлом году подобным образом отделался от своего пса и это обошлось ему в какую-то двадцатку.

— Похороны состоялись первого июля, — продолжал Дроган, словно не слыша слов Хэлстона. — Я распорядился, чтобы Кэролайн положили в наш фамильный склеп рядом с сестрой. Уверен, она бы и сама захотела того же. Третьего июля я пригласил в эту самую комнату Гейджа и передал ему плетеную корзину, в которой сидела кошка, и приказал отвезти ее в Милфорд к ветеринару. Он сказал: «Слушаюсь, сэр», и вышел. Все прошло быстро и без лишних слов — вполне в его манере. Больше я его живым не видел. «Линкольн» врезался в бетонный бордюр моста, а с учетом того, что скорость машины была более шестидесяти миль в час, смерть Дика Грейджа наступила мгновенно. На лице покойника были обнаружены многочисленные глубокие царапины.

Хэлстон молчал. Сознание его непроизвольно уже начало рисовать очередную ужасную картину. В комнате стояла полная тишина, если не считать уютного потрескивания дров в камине да столь же умиротворенного урчания свернувшейся у него на коленях кошки. Чем не превосходная иллюстрация к поэме Эдгара Геста: «…Свет добрый камина, и кот на коленях. Вы сразу же скажете — нет слаще лени».

Но видение все же возникло.

Вот Дик Гейдж подъезжает на «линкольне» к повороту на Милфорд, превышая разрешенный лимит скорости миль на пять. Рядом с ним на сиденье все та же зловещая кошка, но уже в корзине. Дик внимательно следит за дорогой, за едущими рядом автомобилями, возможно, даже обгоняет большой грузовик и потому не замечает странную черно-белую морду кошки, раздвигающую прутья старой корзины, много лет служившей семье для загородных поездок.