Эмиль Золя - Истина

Черезъ шестнадцать лѣтъ наступили полная дезорганизація и полный упадокъ матеріальнаго благосостоянія. Всякое нравственное и умственное пониженіе уровня культуры влечетъ за собою и матеріальную нужду. Всякая страна, въ которой хозяйничаютъ клерикалы, медленно умираетъ. Невѣжество, суевѣрія убиваютъ производительныя силы народа. Къ чему работать и трудиться, когда все предопредѣлено свыше?! Лѣность и полная безпечность приводятъ къ постоянной голодовкѣ. Люди лишаются всякой предпріимчивости, не хотятъ ничего знать, ничему учиться. Часть полей оставалась не засѣянной, благодаря тому, что крестьяне просто не хотѣли подумать, какую пользу изъ нихъ можно было извлечь. Всякое усиліе казалось лишнимъ и напраснымъ, и страна становилась менѣе плодородной; несмотря на то, что солнце попрежнему согрѣвало землю, люди не хотѣли бросить въ ея нѣдра сѣмянъ. Послѣ того, какъ община присоединилась къ братству Св. Сердца, жители впали въ еще большую лѣность; они жаждали блестящихъ, торжественныхъ зрѣлищъ, ждали, что милость Божія обогатитъ ихъ, независимо отъ личнаго труда, и, такимъ образомъ, все больше и больше нищали и предавались полной бездѣятельности.

Маркъ былъ пораженъ общимъ видомъ страны, совершая прогулки по окрестностямъ въ обществѣ Женевьевы: поля или вовсе были запущены, или плохо воздѣланы; дороги мѣстами совершенно непроходимы. Однажды утромъ Маркъ и Женевьева продолжили свою прогулку до самой деревеньки Морё, расположенной въ четырехъ километрахъ отъ Жонвиля, и тамъ застали Миньо, который кое-какъ устраивался въ своей маленькой школѣ и, подобно Марку, приходилъ въ ужасъ отъ того, что ему приходилось наблюдать вокругъ себя.

— Вы не повѣрите, мои друзья, — сказалъ онъ имъ, — что здѣсь натворилъ этотъ ужасный аббатъ Коньясъ! Въ Жонвилѣ онъ еще немного сдерживался; но въ этой заглохшей деревушкѣ, которая слишкомъ бѣдна, чтобы содержать собственнаго кюрэ, онъ является подобно бурѣ и держитъ населеніе въ постоянномъ страхѣ. Учителъ Шанья былъ съ нимъ заодно, и они вмѣстѣ совершенно поработили мэра, простодушнаго Салера, разбогатѣвшаго торговца мясомъ. Они составили вмѣстѣ одну шайку, и я отлично понимаю, каково жилось здѣсь несчастному Феру, который наконецъ потерялъ терпѣніе и сдѣлалъ скандалъ, за что и былъ уволенъ. Это былъ истинный мученикъ!

Маркъ сочувственно покачалъ головой и сказалъ, что какъ только онъ вошелъ въ эту школу, такъ сейчасъ же ему представился образъ несчастнаго Феру, погибшаго вдали отъ родины.

— Я вижу его передъ собою, голоднаго, загнаннаго, возмущеннаго тѣмъ, что, будучи единственнымъ представителемъ интеллигенціи, онъ былъ вынужденъ терпѣть всяческія униженія отъ окружавшихъ его сытыхъ глупцовъ; они ненавидѣли его и боялись въ то же время, какъ умственную силу, передъ которой невольно робѣли… Понятно, что мэръ предпочиталъ имѣть здѣсь такого услужливаго тупицу, какимъ былъ Шаньи: этотъ не мѣшалъ ему спокойно поѣдать свою ренту и пребывать въ полусонномъ состояніи сытаго довольства.

— Да, да, — согласился Миньо, — вся община погружена здѣсь въ такой мертвящій покой; никто не рѣшится сдѣлать и шага для улучшенія своего положенія; всѣ охвачены тупымъ эгоизмомъ. Вы не повѣрите, въ какомъ состояніи я засталъ школу: она скорѣе походила на грязную конюшню, и мнѣ стоило большого труда, вмѣстѣ съ поденщицей, отскоблить всю эту грязь.

Женевьева стояла, задумавшись, у окна и смотрѣла вдаль, погруженная въ воспоминанія.

— Бѣдный Феру! — проговорила она съ сожалѣніемъ въ голосѣ, я не всегда была справедлива относительно его самого и его семьи. Теперь я себя жестоко за это упрекаю. Какъ помочь такому ужасному горю, которое на нихъ обрушилось! Мы еще такъ слабы, и насъ такъ немного. Бываютъ минуты, когда я совсѣмъ падаю духомъ.

Прижавшись къ своему мужу, она продолжала:

— Да, мой добрый Маркъ, не брани меня: я сама сознаю свою вину. Дай мнѣ время сдѣлаться такою же мужественною и безупречною, каковъ ты самъ… Мы примемся вмѣстѣ за дѣло и мы побѣдимъ, — въ этомъ я не сомнѣваюсь.

Всѣ трое разсмѣялись и весело двинулись въ обратный путь; Миньо пошелъ ихъ провожать почти до самаго Жонвиля. Неподалеку отъ деревни, у самой дороги, возвышалось большое, мрачное строеніе, похожее на казарму: это было отдѣленіе мастерской Добраго Пастыря въ Бомонѣ, которое существовало здѣсь нѣсколько лѣтъ, согласно обѣщанію, данному общинѣ, когда она присоединилась къ братству Св. Сердца. Клерикалы немало шумѣли о томъ, какимъ благодѣяніемъ для народа является устройство подобныхъ мастерскихъ; крестьянскія дѣвушки учились здѣсь изящному мастерству, зарабатывали много денегъ, и, кромѣ того, эти мастерскія должны были способствовать поднятію нравственности, отвлекая молодыя силы отъ легкомысленнаго препровожденія времени и доставляя имъ вѣрный заработокъ. Мастерскія Добраго Пастыря снабжали большіе магазины Парижа готовымъ бѣльемъ, самымъ тонкимъ, самымъ изящнымъ. Около десяти сестеръ завѣдывали этими мастерскими, гдѣ работало болѣе двухсотъ молодыхъ дѣвушекъ, которыя съ утра до вечера портили себѣ глаза тонкой, неблагодарной работой, мечтая о тѣхъ счастливыхъ богачкахъ, которымъ предназначалось все это тонкое, обшитое кружевами, бѣлье; эти двѣсти работницъ составляли лишь небольшую часть тѣхъ пятидесяти тысячъ молодыхъ дѣвушекъ, которыя были заняты въ мастерскихъ Добраго Пастыря, разбросанныхъ по всей Франціи; мастерскія приносили братству милліоны, потому что плата за трудъ была самая ничтожная; дѣвушкамъ мало платили и очень скверно кормили. Въ Жонвилѣ населеніе очень скоро разочаровалось въ этомъ новомъ подспорьѣ къ развитію его благосостоянія; всѣ надежды разлетѣлись въ прахъ, и эти мастерскія явились пропастью, въ которой погибали послѣднія лучшія силы окрестныхъ жителей. Работницы съ фермъ, дочери крестьянъ — всѣ бѣжали сюда, надѣясь сдѣлаться барышнями, прельщаясь легкимъ, изящнымъ трудомъ. Онѣ, впрочемъ, очень скоро раскаивались въ своемъ увлеченіи; трудъ этотъ являлся настоящей каторгой; цѣлыми часами онѣ должны были сидѣть на мѣстѣ, съ пустыми желудками и головною болью, лѣтомъ — въ душныхъ помѣщеніяхъ, а зимой — безъ огня, простужаясь отъ холода. Подъ видомъ благотворительности здѣсь производилась самая жестокая эксплуатація женскаго труда; здѣсь умерщвлялась плоть и убивался разумъ; работницы превращались въ послушныхъ животныхъ, изъ которыхъ выжимали возможно больше денегъ. Въ Жонвилѣ происходили частые скандалы; одна дѣвушка чуть не умерла съ холоду и голоду, другую вытолкали на улицу безъ гроша денегъ, — и многія грозили устроить сестрамъ скандалъ, открывъ всѣ ихъ злоупотребленія.

Маркъ остановился, смотря на мрачное, безмолвное зданіе, похожее на тюрьму, гдѣ убивались молодыя жизни, и гдѣ ничто не напоминало о веселомъ, производительномъ трудѣ.