Эмиль Золя - Истина

— Мадемуазель Рузеръ исполняетъ свой долгъ такъ, какъ она его понимаетъ; я тоже исполняю то, что считаю своимъ долгомъ… Еслибы родители помогали мнѣ, дѣло воспитанія и просвѣщенія шло бы гораздо успѣшнѣе.

Савенъ сразу разсердился и приподнялся на своихъ коротенькихъ ножкахъ.

— Что же вы хотите сказать? Что я подаю плохой примѣръ своимъ дѣтямъ?

— О, нѣтъ! Только все то, чему я учу дѣтей, опровергается тою обстановкою, въ которой они живутъ. Правда становится опасной; разумъ подвергается гоненію, какъ будто его недостаточно для того, чтобы человѣкъ былъ честенъ.

Для Марка всегда было большимъ огорченіемъ, что въ своей дѣятельности ему приходилось встрѣчать противодѣйствіе со стороны родителей учениковъ, между тѣмъ какъ онъ мечталъ о томъ, чтобы ускорить возрожденіе народа. Еслибы ребенокъ, придя домой, увидѣлъ подтвержденіе того, что ему говорилось въ школѣ, увидѣлъ воочію права и обязанности истиннаго гражданина, которыя Маркъ старался внушить дѣтямъ, сколь многимъ легче показался бы ему его трудъ! Между родителями и наставникомъ необходима общность стремленій, иначѣ учитель не въ состояніи многаго сдѣлать, не въ состояніи проникнуть въ душу ребенка; родители должны продолжать и дополнять то, что даетъ школа; они должны идти рука объ руку съ учителемъ по тому пути, который ведетъ къ истинѣ и справедливости. Какое горе испытывалъ Маркъ, видя, что они не только ему не помогали, но даже разрушали то, что онъ созидалъ, просто по незнанію и подъ вліяніемъ той путаницы, которая мѣшала имъ здраво смотрѣть на жизнь.

— Я буду кратокъ, — продолжалъ Савенъ: — вы должны повѣсить картины въ классѣ, господинъ Фроманъ, если хотите жить съ нами въ мирѣ, а мы этого искренно желаемъ, потому что мы считаемъ васъ за хорошаго преподавателя.

Маркъ снова улыбнулся.

— Благодарю васъ… Но скажите, почему госпожа Савенъ не пришла вмѣстѣ съ вами? Она имѣла бы большее право поставить такое требованіе, потому что, сколько мнѣ извѣстно, ваша жена посѣщаетъ церковь.

— Да, она занята религіей настолько, насколько это необходимо для каждой честной женщины, — отвѣтилъ Савенъ очень сухо. — Пусть она лучше ходитъ въ церковь, чѣмъ обзаводится любовникомъ.

Онъ посмотрѣлъ на Марка подозрительнымъ взглядомъ, подъ вліяніемъ болѣзненной ревности; въ каждомъ мужчинѣ онъ видѣлъ соперника. Почему этотъ преподаватель высказалъ сожалѣніе, что его жена не пришла вмѣстѣ съ нимъ въ школу? Вѣдь она два раза приходила сюда, чтобы объяснить Марку, почему ея сыновья не пришли въ классъ. Онъ заставлялъ ее еженедѣльно исповѣдываться у отца Ѳеодосія, главы капуциновъ, надѣясь, что исповѣдь остановитъ ее на краю преступленія. Его жена сперва посѣщала церковь только затѣмъ, чтобы избѣгать домашнихъ ссоръ; но теперь она съ удовольствіемъ ходила на исповѣдь, такъ какъ отецъ Ѳеодосій былъ очаровательный мужчина, и о немъ мечтали всѣ молодыя исповѣдницы.

Маркъ замѣтилъ съ нѣкоторымъ лукавствомъ:

— Я имѣлъ удовольствіе встрѣтить госпожу Савенъ въ четвергъ, когда она выходила изъ часовни на площади Капуциновъ. Мы перекинулись нѣсколькими словами. А такъ какъ она отнеслась ко мнѣ очень дружелюбно, то я и позволилъ себѣ выразить сожалѣніе, что она не пришла сюда вмѣстѣ съ вами.

На лицѣ Савена промелькнуло чувство скорби. Онъ вѣчно подозрѣвалъ свою жену и даже не позволялъ ей самой относить свои работы изъ бисера, которыя помогали семьѣ сводить концы съ концами. Они постоянно жили, перебиваясь со дня на день, какъ большинство чиновничьихъ семей, отягощенныхъ дѣтьми; отецъ постоянно пребывалъ въ состояніи раздраженія и становился несноснымъ деспотомъ; жена, нѣжная и покорная, ждала случая, чтобы найти себѣ какое-нибудь тайное утѣшеніе.

— Взгляды моей жены ни въ чемъ не должны расходиться съ моими взглядами, — сказалъ наконецъ Савенъ. — Повторяю вамъ, я говорю отъ ея имени и отъ имени многихъ родителей, и только ради нихъ рѣшился придти сюда… Отъ васъ зависитъ обратить вниманіе на мои слова… Совѣтую вамъ подумать,

Лицо Марка сдѣлалось серьезнымъ, и онъ отвѣтилъ:

— Я все обдумалъ, господинъ Савенъ. Когда я снималъ картины, я отлично сознавалъ то, что дѣлалъ; теперь картины сняты, и мною онѣ въ школѣ повѣшены не будутъ.

На слѣдующій день по всему Мальбуа распространился слухъ, что въ школу приходила цѣлая депутація отцовъ, матерей и родственниковъ учениковъ, и что у нихъ было бурное объясненіе съ учителемъ. Маркъ отлично понялъ, откуда пошелъ этотъ слухъ, благодаря случайному обстоятельству, которое разъяснило ему причину прихода Савена въ школу. Хотя хорошенькая госпожа Савенъ, повидилому, не интересовалась этимъ дѣломъ, вся поглощенная желаніемъ личнаго счастья, однако она явилась послушнымъ орудіемъ въ рукахъ отца Ѳеодосія; она предупредила мужа, что духовный отецъ желаетъ съ нимъ переговорить; во время этого тайнаго свиданія капуцинъ уговорилъ Савена отправиться къ учителю и положить конецъ скандальной исторіи съ картинами духовнаго содержанія, которая должна была имѣть самое развращающее вліяніе на дѣтей. Несчастный, тщедушный Савенъ, республиканецъ и антиклерикалъ, развинченный постоянными лишеніями и муками ревности, заступился за религію, явился представителемъ католицизма, который рисуетъ рай, какъ мрачную тюрьму, гдѣ каждый человѣкъ будетъ обезличенъ и раздавленъ карающимъ божествомъ.

Маркъ отлично сознавалъ, что отцомъ Ѳеодосісмъ руководилъ отецъ Фульгентій при помощи своихъ помощниковъ, братьевъ Горгія и Исидора, ненавидѣвшихъ свѣтскую школу съ тѣхъ поръ, какъ она стала вырывать изъ ихъ рукъ учениковъ. Кромѣ нихъ, враждебными дѣйствіями руководили тоже отецъ Филибенъ и отецъ Крабо, хотя они оставались въ сторонѣ и дѣйствовали лишь тайными, но ловкими интригами: они не могли еще забыть дѣла Симона и продолжали свои козни. Они скрывали настоящаго преступника и готовы были и дальше скрывать его, хотя бы цѣною новыхъ преступленій. Маркъ съ перваго же дня понялъ, кто были его враги, и былъ убѣжденъ, что среди нихъ скрывается и настоящій виновникъ преступленія. Но какъ схватить и уличить его? Въ то время, какъ отецъ Крабо весь отдался свѣтской жизни и, посѣщая аристократическіе салоны Бомона, руководилъ своими изящными духовными дочерьми и заботился о матеріальномъ благополучіи своихъ чадъ, отецъ Филибенъ совершенно посвятилъ себя Вальмарійской коллегіи и никуда не показывался. Съ внѣшней стороны не было никакихъ признаковъ, которые указывали бы на тайную непрестанную работу, направленную къ упроченію клерикализма. Маркъ зналъ одно, что онъ былъ со всѣхъ сторонъ окруженъ шпіонствомъ; его выслѣживали съ іезуитскою ловкостью и настойчивостью. Ни одно изъ его посѣщеній Лелановъ, ни одинъ изъ его разговоровъ съ Давидомъ не оставались неузнанными. Сальванъ справедливо указалъ Марку, что въ его лицѣ преслѣдовали поборника истины и справедливости, свидѣтеля, въ рукахъ котораго находилась важная улика, и которому во что бы то ни стало хотѣли заткнуть глотку и не допустить до мщенія за невинно осужденнаго, погубивъ его самого. Вся шайка черныхъ рясъ съ невѣроятною наглостью гналась за нимъ по пятамъ; они увлекли за собою и несчастнаго аббата Кандьё; послѣдній былъ совершенно подавленъ упадкомъ церковнаго величія и еженедѣльно навѣщалъ своего добраго начальника, епископа Бержеро, который страдалъ не менѣе благочестиваго аббата. Они оба принуждены были прикрывать страшную язву, которая разъѣдала самое сердце церкви; они вмѣстѣ плакали и дѣлились своимъ отчаяніемъ, не будучи въ состояніи помѣшать ужасному разложенію, грозившему гибелью ихъ любимому дѣтищу, истинной религіи Франціи. Однажды вечеромъ помощникъ Миньо, вернувшись со двора, гдѣ происходили игры школьниковъ, съ негодованіемъ сказалъ Марку: