Эмиль Золя - Истина

Маркъ почувствовалъ, что положеніе его становится очень опаснымъ. Миньо началъ уже собирать свои вещи съ отчаянною рѣшимостью, увѣренный, что и онъ будетъ унесемъ въ общемъ крушеніи вмѣстѣ со своимъ начальникомъ, на сторону котораго онъ перешелъ. Мадемуазель Рузеръ не скрывала своего торжества и побѣдоносно выступала во главѣ своихъ ученицъ, направляясь съ ними въ часовню Капуциновъ. Отецъ Ѳеодосій и даже самъ кюрэ Кандьё въ церкви св. Мартина говорили о близкомъ возмездіи всѣмъ безбожникамъ; подъ этимъ подразумѣвалось, что священныя картины будутъ снова повѣшены въ школѣ. Къ довершенію несчастья, Маркъ, встрѣтивъ Дарраса, почувствовалъ съ его стороны сильное охлажденіе: очевидно, и этотъ человѣкъ покинулъ его, боясь потерять даже то республиканское меньшинство, которое поддерживало его въ муниципальномъ совѣтѣ.

— Что дѣлать, мой милый! Вы зашли слишкомъ далеко, и въ настоящую минуту мы не можемъ слѣдовать за вами. Негодяй Филисъ такъ и слѣдитъ за мною, и я рискую провалиться вмѣстѣ съ вами, что вовсе нежелательно.

Маркъ въ отчаяніи бросился за совѣтомъ къ Сальвану. Онъ представлялъ послѣднее убѣжище, гдѣ Маркъ еще надѣялся найти вѣрную поддержку. Онъ засталъ Сальвана мрачнымъ, озабоченнымъ, почти недружелюбнымъ.

— Плохи дѣла, мой другъ! Де-Баразеръ молчитъ и, видимо, настроенъ не въ вашу пользу; я опасаюсь, что онъ пожертвуетъ вами, видя, какъ со всѣхъ сторонъ противъ васъ ведется форменная атака… бытъ можетъ, вы все-таки поторопились.

Маркъ почувствовалъ осужденіе своихъ дѣйствій даже со стороны этого вѣрнаго друга и воскликнулъ въ отчаяніи:

— И вы… и вы, мой дорогой учитель!

Но Сальванъ въ волненіи взялъ его за обѣ руки.

— Нѣтъ… нѣтъ, мой другъ, не сомнѣвайтесь во мнѣ! Я всею душою на вашей сторонѣ и готовъ защищать васъ всѣми силами. Но вы не подозрѣваете, какія трудности возникли изъ вашего простого и вполнѣ логичнаго поступка. Наша нормальная школа считается въ настоящее время главнымъ источникомъ зла; ее называютъ очагомъ невѣрія. Даже ректоръ, спокойный и уравновѣшенный Форбъ, видимо волнуется, опасаясь, какъ бы его мирное существованіе не было нарушено… Де-Баразеръ — очень ловкій человѣкъ, но справится-ли онъ съ настоящимъ опаснымъ кризисомъ? Вотъ вопросъ!

— Что же дѣлать?

— Ничего. Выжидайте. Будьте мужественны и тверды, повторяю вамъ. А пока обнимите меня, и будемъ уповать на торжество истины и справедливости.

Прошло еще два мѣсяца, въ продолженіе которыхъ Маркъ выказалъ чудеса мужества и стойкости въ отвѣтъ на всѣ тѣ оскорбленія, которыми его осыпали со всѣхъ сторонъ. Онъ старался не замѣчать той грязи, которою забрасывали порогъ его двери. Онъ продолжалъ заниматься своимъ классомъ, проявляя обычную веселость и бодрый подъемъ духа, и съ поразительнымъ благородствомъ исполнялъ свою ежедневную задачу, обучая словомъ и дѣломъ ввѣренныхъ его попеченіямъ ребятъ; онъ старался вселить въ нихъ любовь къ труду, къ истинѣ и справедливости.

На всѣ оскорбленія и всю грязь, которыми осыпали Марка его сограждане, онъ отвѣчалъ тѣмъ, что любовно и заботливо относился къ ихъ дѣтямъ. Онъ всѣми силами стремился воспитать дѣтей въ лучшихъ чувствахъ, чѣмъ тѣ, которыя выказывали ихъ отцы; онъ сѣялъ лучшее будущее на нивѣ, испорченной злобнымъ невѣжествомъ. Окруженный любознательнымъ міромъ дѣтскихъ пробуждающихся умовъ, Маркъ проникался ихъ свѣжестью, ихъ чистотою и ихъ стремленіемъ познать всѣ тайны природы, которая манила ихъ пробуждающуюся жажду истины; Маркъ усердно работалъ, увѣренный, что каждый его шагъ на почвѣ научныхъ изслѣдованій подготовляетъ этихъ дѣтей для лучшей, совершенной жизни, когда люди будутъ настолько умны, что проникнутся чувствомъ братской дружбы и любви, послѣ того, какъ покорятъ себѣ силы природы знаніемъ и трудомъ. Всю эту толпу ребятъ надо было ежедневно спасать отъ позорнаго вліянія лжи и коварства, и это сознаніе придавало ему бодрость и силу. Онъ ждалъ со спокойною улыбкою на мужественномъ лицѣ того удара, который долженъ его сразить, и каждый вечеръ ложился спать, радостный и довольный, что исполнилъ въ тотъ день свой долгъ.

Однажды утромъ «Маленькій Бомонецъ» объявилъ съ торжествующимъ восторгомъ, что отставка «отравителя», какъ звали Марка, подписана. Наканунѣ Маркъ узналъ, что графъ Сангльбефъ еще разъ побывалъ въ префектурѣ, и въ немъ угасла послѣдняя надежда; онъ понялъ, что участь его рѣшена. Вечеромъ того дня онъ скорбѣлъ душою. Покончивъ съ занятіями въ классѣ и распустивъ всю веселую ватагу мальчиковъ, которымъ онъ говорилъ о лучшемъ будущемъ, Маркъ поддался горькому отчаянію. Онъ думалъ о своемъ созидательномъ трудѣ, которому внезапно будетъ положенъ конецъ, обо всѣхъ дорогихъ дѣтяхъ, которымъ онъ, быть можетъ, далъ послѣдній урокъ. Ихъ отнимутъ у него и передадутъ въ руки какого-нибудь человѣка, по невѣдѣнію способнаго испортить ихъ характеръ и затемнить ихъ умъ; всему, что было ему дорого въ жизни, грозитъ полное разрушеніе. Онъ легъ спать въ таколъ мрачномъ настроеніи, что Женевьева спросила его съ участіемъ:

— Ты страдаешь, мой дорогой другъ?

Маркъ сперва ничего не отвѣтилъ. Онъ зналъ, что она перестала сочувствовать его идеямъ, и въ послѣднее время избѣгалъ всякаго разговора, который могъ бы вызвать мучительное объясненіе; въ душѣ онъ каялся, что не въ силахъ дѣйствовать съ прежнею энергіею и склонить свою жену исповѣдывать тѣ же принципы, какихъ держался самъ. Хотя онъ давно уже не посѣщалъ бабушку и мать Женевьевы, но у него не хватало мужества запретить ей ходить въ этотъ мрачный домъ, который грозилъ разрушить его семейное счастье. Всякій разъ, когда Женевьева возвращалась отъ бабушки, онъ чувствовалъ съ ея стороны все большее и большее отчужденіе. Особенно въ послѣднее время, когда на него напала вся стая черныхъ рясъ, Марку было больно слышать, что бабушка и мать жены всюду отрекаются отъ него и говорятъ, что онъ позоритъ всю ихъ семью.

— Отчего ты не отвѣчаешь, мой дорогой? Неужели ты думаешь, что твое горе — не мое горе?

Онъ былъ тронутъ и, обнявъ ее, сказалъ:

— Да, у меня большое горе. Но всѣ эти непріятности для тебя не совсѣмъ понятны, потому что ты смотришь на нихъ съ другой точки зрѣнія… Я боюсь, что намъ скоро придется покинуть этотъ домъ.

— Почему?

— Меня, вѣроятно, лишатъ мѣста, а можетъ быть — запретятъ учительство… Все кончено. И мы должны будемъ уѣхать, неизвѣстно куда.

У нея вырвался крикъ радости.

— Ахъ, дорогой мой, для насъ лучше всего будетъ уѣхать!

Маркъ удивился, не понимая ея радости. Когда онъ разспросилъ ее, она нѣсколько сконфузилась.

— Видишь ли, я просто хотѣла сказать, что всюду поѣду за тобою, вмѣстѣ съ Луизой; развѣ не все равно, гдѣ жить, — мы всюду будемъ счастливы.