Шарлотта Йондж - Наследник имения Редклиф. Том первый

— Вы сегодня, кажется, много оживляли вечеръ, — замѣтилъ Филиппъ, поднимая голову, при входѣ его. Гэй покраснѣлъ, не понимая, въ чемъ тутъ кроется насмѣшка.

— Или можетъ быть вы находите, что человѣкъ, необладающій хорошимъ ухомъ, какъ я, не имѣеи права судить о пѣніи? продолжалъ Филиппъ.

— Я ничего не думаю, знаю только одно, что лучше музыки нѣтъ ничего на свѣтѣ, - съ живостью возразилъ Гэй.

— Гдѣ-жъ намъ понимать ея тайны! Однако, вотъ что я вамъ скажу, Гэй: позвольте васъ предостеречь, музыка дѣлается часто причиною ненужныхъ сближеній съ лицами, которыя могутъ насъ дотого опутать, что мы не вывернетесь.

Гэй покраснѣлъ, но отвѣтилъ очень спокойно:

— Очень можетъ быть! Прощайте, Филиппъ!

Филиппъ посмотрѣль ему вслѣдъ.

— Чимъ это я могъ его обидѣть? подумалъ онъ. — Я далъ ему, кажется, добрый совѣтъ, общество мистриссь Браунлау совсѣмъ не годится для такой впечатлительной натуры, какъ его.

На слѣдующій день оба Морвиля уѣхали. Вскорѣ послѣ ихъ отъѣзда Лора получила алгебру — оригинальный подарокъ отъ жениха. Прислана она была открыто, въ присутствіи всей семьи. Мать ея и братъ нашли, что подарокъ, хотя и дѣльный, но весьма эксцентричный.

Когда лордъ Килькоранъ объявилъ лочери, что и они должны уѣхать, Эвелина начала очень тосковать; ее утѣшала одна надежда, что Лора пріѣдетъ къ нимъ въ Ирландію.

— Мы тамъ примемся съ тобой за раціональныя занятія (ея любимое выраженіе), — говорща она:- будемъ вмѣстѣ читать, учить дѣтей въ школахъ.

— Эхъ! — замѣтилъ Чарльзъ, осавшись наединѣ съ магерью. — А я крѣпко подозрѣваю, что пріѣздъ сэръ Гэя Мервиль утѣшилъ бы ее лучше вслкой раціональности.

— Это было бы недурно, — возразила мать. — Эва славная дѣвушка, съ большими способностями.

— Способности, пожалуй, у нея есть, да на что она ихъ употребляетъ?

— Конечно, имъ нужно будетъ подождать нѣсколько лѣтъ до свадьбы, — сказала мистрисъ Эдмонстонъ:- тѣмъ болѣе, что Гэй еще такой ребенокъ до сихъ поръ. У нихъ останется много времени впереди для развитія.

— Совершенно вѣрно, madame mère; да дѣло въ томъ, довольно ли сильна любовь лэди Эвелины къ Гэю, чтобы отучить ее отъ кокетства со всей ирландской молодежью и заставить разлюбить праздную домашнюю ихъ жизнь?

— Можно еще спросить, достаточно ли для этого, чтобы только Эвелина любила Гэя? Нужно знать, что онъ думаетъ.

— Еще бы! Я убѣжденъ, что онъ вовсе не намѣренъ отрекаться отъ васъ — своей первой и единственной любви. Ему просто нравилось болтать съ Эвой, онъ ее считалъ не невѣстой, а скорѣе сиреной, отрывающей его отъ безцѣнныхъ, по его мнѣнію, латинскихъ и греческихъ писателей.

— Правда! мнѣ даже совѣстно, что я вздумала сватать. Прошу тебя, Чарли, и не вспоминать объ этомъ, — сказала мать.

Чрезъ недѣлю, мистеръ Эдмонстонъ и его старшая дочь должны были выѣхать въ Ирландію. Лора втайнѣ тосковала, что ей предстоитъ разлука съ семьей и съ Филиппомъ, тѣмъ болѣе, что полкъ послѣдняго выступалъ изъ Броадстона. Но вмѣстѣ съ тѣмъ, нервы ея были дотого раздражены, что она радовалась каждой перемѣнѣ въ образѣ домашней своей жизни. Отъ страха выдать свою тайну, она готова была бѣжать куда бы то ни было: такъ тяжело казалось ей оставаться на мѣстѣ. Когда она и отецъ ея пріѣхали на станцію желѣзной дороги въ Броадстонъ, Филиппъ былъ уже тамъ. Мистеръ Эдмонстонъ нашелъ, что еще рано, и потому отправился въ городъ за чѣмъ-то. Молодые люди остались одни на платформѣ. Чувствуя, что времени терять нечего, они хотѣли хорошенько наговориться между собою; но слова ихъ какъ-то не вязались.

— Вашъ полкъ выступитъ прежде, чѣмъ я вернусь, Филиппъ, — начала Лора.

— Да, — отвѣчалъ Филиппъ:- мы уходимъ недѣли черезъ три.

— Но вѣдь тебѣ можно будетъ пріѣзжать къ намъ въ Гольуэль, надѣюсь?

— Я думаю, что да. У меня только это и есть впереди. Нынѣшнее лѣто не повторится болѣе! вздохнувъ замѣтилъ Филиппъ.

— Да, это лѣто незабвенное! — сказала Лора.

— Особенно для меня. Я получилъ то, чего никогда не ожидалъ, а между тѣмъ я только теперь и понялъ, какая важная помѣха счастію — бѣдность!

— Ахъ, Филиппъ, развѣ я не знаю, что ты сдѣлался бѣденъ потому только, что слишкомъ честно и благородно поступилъ, — возразила съ жаромъ Лора. — Гэй самъ не разъ говорилъ, что онъ завидуеть твоему положенію въ свѣтѣ. Безъ средствъ, безъ титула, ты съумѣлъ заслужить общее уваженіе.

— Да я бы ни за что въ свѣтѣ не согласился, чтобы покойный отецъ мой завладѣлъ Рэдклифомъ. Гэй прямой наслѣдникъ дѣда, какое же право имѣли бы мы воспользоваться минутнымъ порывомъ великодушія старика сэръ Гэя. Но, милая Лора, и тебѣ и Гэю легко говорить, что мое настоящее положеніе завидно. Каково мнѣ-то знать, что я могъ бы имѣть всѣ средства, чтобы доставить тебѣ полное довольство въ жизни, и что все это выскочило у меня почти изъ рукъ: это не легко было перенести! А замужество сестры Маргариты? вѣдь я пожертвовалъ ей лучшіе годы моей жизни и для чего? — чтобы видѣть, какъ она унизила себя неравнымъ бракомъ.

— Правда, ты перенесъ, по милости сестры, много горя, — сказала Лора.

— Еще бы! не будь этого, я и не вспомнилъ бы о потерянномъ состояніи и испорченной карьерѣ. Впрочемъ, зачѣмъ говорить о томъ, чего не воротишь;- кажется твой отецъ идетъ сюда.

Онъ замолчалъ. Мистеръ Эдмонстонъ прибѣжалъ запыхавшись и ему было не дотого, чтобы слѣдить за лицомъ Лоры, которое было сильно взволновано. Поѣздъ черезъ минуту тронулся; онъ высунулъ голову изъ вагона и закричалъ Филиппу вслѣдъ:

— Смотри-же, братецъ, пріѣзжай къ намъ, въ случаѣ, если ты скоро вернешься.

Послѣднее слово какъ-то непріятно поразило Филиппа. Съ горькимъ чувствомъ на сердцѣ вернулся онъ въ казармы. Дорогой онъ встрѣтилъ полковницу Дэнъ, котораы просила его совѣта, какъ бы ей половчѣе пригласить сэръ Гэя на обѣдъ къ себѣ, черезъ недѣлю.

— Это такой милый, любезный, молодой человѣкъ, — говорила старая лэди: — мы должны непремѣнно оказать ему вниманіе, онъ такъ искренно извинялся, что не былъ на послѣднемъ нашемъ балѣ.

— Я увѣренъ, что Гэй будетъ очень счастливь, получивъ ваше приглашеніе, — замѣтилъ Филиппъ:- и пріѣдетъ непремѣнно.

— Мы сейчасъ къ нему напишемъ. Что это за красивый, ловкій джентльмэнъ; въ немъ нѣтъ ни малѣйшей тѣни ни тщеславія, ни пустоты!

— Да, онъ держитъ себя отлично въ свѣтѣ, - сказалъ Филиппъ.

— И при томъ какъ богатъ! Мы увѣрены, что онъ современемъ займеть одно изъ первыхъ мѣстъ въ нашемъ обществѣ.

Эти слова рѣзнули Филиппа какъ ножомъ. Какая разница между положеніемъ Гэя и его собственнымъ! Тотъ еще мальчикъ, характеръ его не выработался, способности еще не выяснились для общества, а по своему состоянію и родовому титулу, онъ уже занялъ мѣсто недосягаемое для такой скромной личности, какъ Филиппъ, который, не смотря на личные свои таланты на гораздо большія нравственныя права, чѣмъ Гэй, и при томть человѣкъ чисто аристократическаго происхожденія, со стороны отца и матери, и онъ не смѣетъ даже мечтать о привиллегіяхъ, почти попираемыхъ Гэемъ.