Шарлотта Йондж - Наследник имения Редклиф. Том второй

— Я отправился, какъ хотѣлъ, въ Вильшечиненскія горы, — отвѣчалъ Филиппъ. Дорогой я почувствовалъ ломъ въ ногахъ. Приписывая все это усталости и быстрымъ перемѣнамъ атмосферы, я хотѣлъ переломить себя и добраться до Виченцы; но дойдя до двѣрей отеля, я почувствовалъ, что у меня голова путается, что я забываю итальянскій языкъ, и я началь твердить все одну и туже фразу. Помню, что меня уложили въ какую-то душную каморку и что тамъ на меня напалъ страхъ, какъ бы не умереть одному, на чужой сторонѣ. Затѣмъ я вдругъ услыхалъ англійскій языкъ, и Богъ послалъ мнѣ добрую сидѣлку въ Гэѣ.

Разсказъ этотъ утомилъ больнаго. Гэй велѣлъ принести ему поскорѣе бульону. Съ этихъ поръ Эмми начала раздѣлять труды мужа. Они вмѣстѣ заботились обо всемь, даже о столѣ больнаго, и лично наблюдали за приготовленіями различныхъ вкусныхъ кушаній для него. Странно было видѣть, что Филиппъ, человѣкъ съ такимъ независимымъ, гордымъ характеромъ, лежалъ теперь точно слабый ребенокъ, безпрекословно подчиняясь каждому приказанію Гэя.

По утрамъ, мужъ и жена читали больному вслухъ различные отрывки изъ библіи, и Эмми казалось, что никогда голосъ Гэя не явучалъ такъ торжественно, какъ при чтеніи плача Іереміи.

Однажды, по окончаніи чтенія, молодыхъ супруговъ позвали на верхъ обѣдать. Филиппъ протянулъ руку Эмми и тихо замѣтилъ ей:- Я теперь только оцѣнилъ, что значитъ имѣть такой голосъ какъ у Гэя. Ему только за больными и ходить, когда мнѣ было хуже, я слышать другаго голоса, кромѣ его, не могъ, а ужъ такъ читать, какъ онъ читаетъ — право, никто не можетъ!

— Ты слышалъ, что Филиппъ говорилъ мнѣ о твоемъ голосѣ, сказала Эмми, когда они ушли съ мужемъ къ себѣ. — Дорого бы я дала послушать снова, какъ ты поешь. Боже мой! когда это опять случится!

— Погоди, дай ему съ силами собраться, замѣтилъ Гэй:- я боюсь раздражить его нервы. А мы теперь вотъ что сдѣлаемъ, душа моя, сказалъ онъ, Филиппъ будетъ долго спать, а мы съ тобой покамѣстъ погуляемъ въ рощѣ.

День былъ ясный, свѣжій, и они вплоть до вечера наслаждались прогулкой.

— Помнишь, Гэй, — сказала Эмми, — какъ ты грустно опредѣлилъ однажды слово счастіе, играя съ нами въ Гольуэлѣ: ты сказалъ, что счастіе это лучъ изъ другаго міра, блеснувшій на мгновеніе и потомъ исчезнувшій. Неужели ты не измѣнилъ этого опредѣленія теперь?

— Счастіе это лучъ, который блеститъ тѣмъ ярче, чѣмъ ближе на него смотримъ, — задумчиво отвѣчалъ Гэй.

Они сѣли подъ тѣнью большаго дерева; передъ ихъ глазами виднелись темныя горы со снѣжными вѣнцами, терявшимися въ синевѣ небесь. Кругомъ все было тихо, а вдали потухала вечерняя заря.

— Вотъ бы теперь тебѣ спѣть что нибудь, — сказала Эмми. — Филиппъ далеко, не услышитъ. Споемъ вечерній псаломъ.

Два свѣжихъ голоса раздались въ вечерней тишинѣ. Гэй и Эмми запѣли 29 псаломъ Давида. Начинало темнѣть, вдругъ изъ-за горъ поднялась черная туча и внезапный ударъ грома покатился эхомъ по долинѣ. Они смолкли, чувствуя, что передъ голосомъ Божіимъ ничтоженъ языкъ человѣческій. Гэй взялъ жену подъ руку и они вмѣстѣ отправились домой. Ночь застигла ихъ на дорогѣ, громъ продолжалъ гремѣть вдали, между тѣмъ какъ молодой мѣсяцъ серебрилъ снѣжныя вершины горъ и накинулъ таинственный покровъ на темныя ущелья и скалы. Тучи свѣтящихся жуковъ сыпались съ деревьевъ на траву.

— Жаль идти въ комнаты, — сказала Эмми.

Арно думалъ иначе; онъ вышелъ уже искать ихъ, говоря, что въ этой мѣстности ночная сырость очень опасна, и Гэй сознался, что, не смотря на очарователиную прогулку, онъ чувствуетъ страшную усталость во всемъ тѣлѣ.

Утомленіе, которое почувствовалъ Гэй наканунѣ, отозвалось у него на слѣдующее утро болью въ головѣ и во всемъ тѣлѣ. Однако онъ пошелъ съ женою внизъ, къ Филиппу, и старался по обыкновенію занимать больнаго. Эмми вскорѣ ушла писать письма и онъ остался глазъ на глазъ съ Филиппомъ, который принялся развивать свою любимую тему, какъ онъ устроитъ свою карьеру въ будущемъ. Ему хотѣлось занять мѣсто въ Рэдклифскомъ округи, и онъ надѣялся, черезъ протекцію лорда Торндаля, получить тамъ званіе начальника констэблей. Это мѣсто представляло Филиппу возможность пріобрѣсти самостоятельное положеніе и онъ могъ тогда смѣлѣе разсчитывать на руку Лоры. Гэй имѣлъ очень мало знакомыхъ въ околодкѣ и потому едва ли бы могъ быть ему полезенъ. Не смотря на это, онъ внимательно слушаль говорившаго, хотя съ трудомъ понималъ его, и вернувшись на верхъ къ женѣ, онъ очень досадовалъ, что былъ такъ молчаливъ съ Филиппомъ. Дѣло было въ томъ, что у него голова сильно кружилась и онъ два раза принимался дремать, пока больной говорилъ.

— Я тебѣ давно твержу, сказала Эмми:- что сонъ возьметъ свое. Поди, лягъ, а то ты никуда не будешь годиться. Гэй послушался добраго совѣта, проспалъ часа два сряду и проснулся гораздо свѣжѣе, такъ что онъ могъ просидѣть весь вечеръ внизу.

На слѣдующій день онъ всталъ очень поздно и, замѣтивъ, что проспалъ, вскочилъ и побѣжалъ въ уборную; но минутъ черезъ пять онъ вернулся въ спальню, весь блѣдный и качаясь, упалъ на постель. Эмми бросилась къ нему съ вопросомъ: что съ нимъ?

— Не бойся, у меня только голова кружится, — вотъ и прошло!… отвѣчалъ онъ, стараясь подняться отъ подушки, но силы ему измѣнили и онъ опять упалъ.

— Лежи, Бога ради, спокойно! возразила Эмми: — болитъ у тебя голова?

— Болитъ!

— Какая она у тебя горячая, — продолжала она, прикладывая руку къ его лбу. — Въ виски такъ и бьетъ. Ты вѣрно простудился гуляя. Не вставай, дорогой мой, тебѣ хуже будетъ.

— Мнѣ нужно идти къ Филиппу, — говорилъ Гэй, силясь встать; но голова у него дотого кружилась, что онъ не могъ удержаться на ногахъ.

— Не вставай, прошу тебя, — умоляла Эмми, когда онъ немного оправился. — Я пойду сама къ Филиппу. Лежи смирно, я принесу тебѣ чашку чаю. — Въ слѣдующей комнатѣ на столѣ уже былъ приготовленъ завтракъ. Отъ чаю Гэй отказался, отослалъ жену внизъ и далъ ей наставленіе, что приготовить для Филиппа. Тотъ, въ свото очередь, очень изумился, увидавъ Эмми вмѣсто ея мужа, и извѣстіе о томъ, что Гэй нездоровъ, сильно его встревожило.

— Онъ изъ силъ, бѣдный, выбился, — говорилъ больной дрожащимъ голосомъ. Немудрено, шутка-ли, столько времени онъ за мной ходилъ! — Эмми поставила передъ нимъ все нужное для завтрака и онъ принялся ѣсть молча. Видно было, что ему тяжело принимать услуги отъ Эмми.

— Гэй моя няня, — сказалъ онъ нѣсколько времени спустя: — я къ нему дотого привыкъ, что мнѣ трудно безъ него. Вамъ, Эмми, никогда ужъ не придется сказать теперь, что я не умѣю цѣнить вашего мужа!

— Полноте, вамъ вредно разстроивать себя, — возразила ласково молодая женщина, видя, что у Филиппа слезы на глазахъ. У нея у самой было сердце не на-мѣстѣ, такъ сильно хотѣлось ей уйдти поскорѣе къ мужу, а между тѣмъ Филиппъ отъ слабости едва двигалъ руками и ей нельзя было оставить его одного.