Марк Твен - Приключения Тома Сойера. Приключения Гекльберри Финна. Рассказы

— Никакой это не испанец — это индеец Джо!

Валлиец так и подскочил на стуле. Помолчав с минуту, он сказал:

— Ну, теперь все ясно. Когда ты рассказывал про вырванные ноздри и обрубленные уши, я уже решил, что это ты прибавил для красного словца, потому что белые так не мстят. Ну, а индеец — это совсем другое дело!

За завтраком, продолжая разговор, старик рассказал между прочим, что, перед тем как улечься в постель, он взял фонарь и вместе с сыновьями пошел осматривать изгородь, нет ли на ней крови или где-нибудь на земле поблизости. Крови они не нашли, зато подобрали большой узел с…

— С чем?

Если бы слова были молнией, то и тогда они не могли бы сорваться быстрее с побелевших уст Гека. Он широко раскрыл глаза и почти не дышал в ожидании ответа. Валлиец изумился и тоже уставился на него; смотрел три секунды, пять секунд, десять, потом ответил:

— С воровским инструментом. Да что с тобой такое?

Гек откинулся на спинку стула, едва дыша, но чувствуя глубокую, невыразимую радость. Валлиец посмотрел на него внимательно и с любопытством, потом сказал:

— Да, с воровским инструментом. Тебе, кажется, от этого легче стало? Чего ты так встревожился? Что, по-твоему, мы должны были найти?

Гек был прижат к стенке. Вопросительный взгляд так и буравил его. Он бы отдал все на свете, лишь бы нашлось из чего состряпать подходящий ответ. Ничего не приходило в голову. Вопросительный взгляд буравил все глубже и глубже. На язык лезла сущая бессмыслица. Обдумывать было некогда, и он сказал наобум, едва слышно:

— Может, учебники для воскресной школы?

Бедный Гек расстроился и не мог даже улыбнуться, зато старик захохотал громко и весело, так что вся его крупная фигура сотрясалась с головы до пят, и наконец сказал, что такой здоровый смех не хуже денег в кармане, потому что доктору придется меньше платить. Потом прибавил:

— Ах ты бедняга, сразу побледнел и осунулся. Видать, что нездоров, — нечего и удивляться, что мозги у тебя набекрень. Ну, да авось обойдется. Отдохнешь, выспишься, и все, я думаю, как рукой снимет.

Геку было досадно, что он вел себя, как дурак, и выказал такое подозрительное волнение, потому что, еще у изгороди подслушав разговор, он перестал надеяться, что в узле был клад. Но все-таки он только так подумал, а наверняка не знал, — вот почему упоминание о захваченном узле взволновало его. Но в общем он был даже рад этому пустяковому случаю: теперь, когда он узнал наверное, что узел не тот, ему стало легче, и душа его совершенно успокоилась. Как будто все сошлось как нельзя лучше: клад, должно быть, все лежит в номере втором, бродяг нынче же схватят и засадят в тюрьму, и они с Томом в этот же вечер пойдут и возьмут золото без всяких препятствий и хлопот, ничего не опасаясь.

Не успели они управиться с завтраком, как в дверь постучались. Гек вскочил и побежал прятаться, не желая, чтобы другие знали, что он имеет какое-то отношение к событиям прошлой ночи. Валлиец открыл дверь нескольким дамам и джентльменам, между прочим, и вдове Дуглас, и увидел, что в гору поднимаются кучки горожан — поглазеть на место происшествия. Значит, новость уже облетела весь город. Валлийцу пришлось рассказать посетителям обо всем, что случилось ночью. Вдова горячо благодарила его за то, что он спас ей жизнь.

— Ни слова об этом, сударыня. Есть еще один человек, которому вы, быть может, обязаны больше, чем мне и моим ребятам, но он не хочет называть себя. Если бы не он, нас бы вообще там не было.

Конечно, это вызвало такое любопытство, что о самом происшествии чуть не забыли, но валлиец только раздразнил любопытство своих гостей, а через них и весь город, отказавшись расстаться со своей тайной. После того как гости узнали остальные подробности, вдова сказала:

— Я уснула, читая в постели, и ничего не слышала. Почему же вы не пришли и не разбудили меня?

— Решили, что не стоит. Бродяги вряд ли собирались вернуться, — без инструмента у них все равно ничего не вышло бы; так зачем же было вас будить и пугать до полусмерти? Мои три негра сторожили ваш дом до самого утра. Они только что вернулись.

Пришли еще посетители, и валлиец часа два рассказывал и пересказывал всю историю с самого начала.

В воскресной школе не было занятий по случаю каникул, зато все горожане собрались в церковь спозаранку. Событие, переполошившее город, обсуждалось со всех сторон. Говорили, что и следа преступников не удалось еще обнаружить. После проповеди жена судьи Тэтчера догнала миссис Гарпер, которая шла вместе с толпой к выходу, и заговорила с ней:

— Неужели моя Бекки проспит целый день? Я так и думала, что она устанет до полусмерти.

— Ваша Бекки?

— Да. Разве она не у вас ночевала?

— Нет, что вы!

Миссис Тэтчер побледнела и опустилась на скамью как раз в ту минуту, когда тетя Полли, оживленно разговаривая с приятельницей, проходила мимо. Тетя Полли сказала:

— Доброе утро, миссис Тэтчер! Доброе утро, миссис Гарпер! А у меня мальчишка пропал куда-то. Я думаю, он вчера остался ночевать у кого-нибудь из вас, а теперь боится идти в церковь. Надо будет задать ему хорошенько.

Миссис Тэтчер побледнела еще больше и чуть заметно покачала головой.

— Он не ночевал у нас, — сказала миссис Гарпер, начиная беспокоиться.

По лицу теги Полли было видно, как она встревожилась.

— Джо Гарпер, видел ты моего Тома нынче утром?

— Нет, не видал.

— А когда ты его видел в последний раз?

Он попытался вспомнить, но наверное сказать не мог. Прихожане остановились на полдороге к выходу. В толпе начали перешептываться, все забеспокоились. Стали расспрашивать детей и молодых учителей тоже. Никто из них не заметил, были ли Том и Бекки на пароходе, когда возвращались в город. Уже стемнело, и никому в голову не пришло спросить, все ли налицо. Наконец один из молодых людей выразил опасение, не остались ли они в пещере.

Миссис Тэтчер упала в обморок. Тетя Полли плакала, ломая руки.

Тревожная весть переходила из уст в уста, от толпы к толпе, из улицы в улицу, и через пять минут колокола неистово звонили и весь город был на ногах. Случай на Кардифской горе теперь казался совсем неважным, о громилах все забыли. Седлали лошадей, садились в лодки, пароход разводил пары — и не прошло и получаса, как двести человек двигались к пещере по большой дороге и по реке.

На весь долгий день городишко опустел и словно вымер. Женщины навещали тетю Полли и миссис Тэтчер, стараясь их утешить. Они плакали вместе с ними, и это было гораздо лучше слов. Всю томительную ночь город ждал известий, но когда забрезжило утро, то получено было всего несколько слов: «Пришлите еще свечей и провизии». Миссис Тэтчер чуть не сошла с ума, и тетя Полли тоже. Судья Тэтчер посылал из пещеры бодрые и полные надежды записки, но они никого не радовали.