Люси Монтгомери - Рилла из Инглсайда

— Неужели они доберутся до него… неужели не вмешается какая-нибудь могучая рука? — пробормотал Джон Мередит.

— Я теперь веду уроки как во сне, — продолжила Гертруда, — а потом возвращаюсь домой, закрываюсь в своей комнате и все хожу и хожу. Я уже протоптала дорожку на ковре Нэн. Мы так ужасно близки к этой войне.

— Эти немцы уже в Сенлисе [32] Правильно Санли (Senlis) , французский городок, захваченный, разграбленный и сожженный немцами в ходе их наступления на Париж. . Ничто и никто не сможет спасти теперь Париж, — простонала кузина София.

Кузина София пристрастилась к чтению газет и на семьдесят первом году жизни узнала гораздо больше о географии севера Франции (если и не о произношении французских географических названий), чем сумела выучить в школе.

— Я не такого плохого мнения о Всевышнем, да и о Китченере тоже, — упрямо возразила Сюзан. — Я вижу, есть в Штатах какой-то Бернсторфф [33] Граф Иоганн Генрих фон Бернсторфф (1862–1939) — посол Германии в США с 1908 по 1917 гг. В сентябре 1914 г. выступал за скорейшее заключение Великобританией и Францией мира с Германией. , который утверждает, будто война окончена и Германия победила… и, как я слышала, Луна с Бакенбардами говорит то же самое и очень этим доволен, но я могла бы напомнить им обоим, что довольно опрометчиво считать цыплят до наступления осени и что встречались медведи, жившие еще долго после того, как их шкуры поделили.

— Почему же британский флот не вмешается? — упорствовала кузина София.

— Даже британский флот не может плавать по суше, София Крофорд. Я не оставляю надежды на победу и не оставлю, несмотря на Томаскоу и Моббадж [34] Искаженные названия городов Томашув в Галиции и Мобеж во Франции, где в конце августа и начале сентября 1914 г. шли ожесточенные бои. и все прочие подобные места с варварскими названиями. Миссис докторша, дорогая, не можете ли вы сказать мне Rheims — это Раймс? Или Римз? Или Реймс? Или Ремз?

— Я думаю, Сюзан, это скорее похоже на «Рэнс».

— Ох, эти французские названия! — простонала Сюзан.

— Говорят, что там немцы почти полностью разрушили церковь [35] Реймс — город на северо-востоке Франции. Был захвачен германской армией в ходе наступления на Париж 4 сентября 1914 г. и вновь оставлен 14–16 сентября. В результате обстрелов и пожара значительно пострадал знаменитый Реймский собор. , — вздохнула кузина София. — Прежде я всегда думала, что немцы — христиане.

— Разрушение церкви — ужасное преступление, но то, что они вытворяют в Бельгии, гораздо хуже, — сказала Сюзан мрачно. — Когда я услышала, как доктор читал, что они поднимали младенцев на штыки, миссис докторша, дорогая, я тут же подумала: «Ох, а если бы это был наш маленький Джем?» Я помешивала суп, когда мне в голову пришла эта мысль, и у меня мгновенно возникло ощущение, что если бы я могла схватить эту кастрюлю, полную кипящего супа, и швырнуть ее в кайзера, то моя жизнь была бы прожита не зря.

— Завтрашний день… завтрашний день… принесет нам известие, что немцы в Париже, — сказала Гертруда Оливер, почти не разжимая губ.

Она была из тех душ, что, словно приговоренные к смерти на костре, вечно горят в огне страданий окружающего мира. Не говоря уже об интересе к войне, вызванном обстоятельствами личной жизни, ее мучила мысль, что Париж попадет в безжалостные руки тех свирепых орд, что сожгли Лувэн [36] Половина зданий французского города Лувэна была сожжена захватившими его германскими войсками, при этом погибла знаменитая университетская библиотека, славившаяся огромным отделом уникальных старинных рукописей. и превратили в руины великолепный собор Реймса.

Но на следующее утро пришло, а еще через день подтвердилось известие о чуде на Марне [37] В результате битвы на реке Марна (5-12 сентября 1914 г.) провалился немецкий план молниеносной войны; армии противников перешли к позиционным боям. . Рилла, как безумная, примчалась домой с почты, размахивая свежим номером «Энтерпрайз» с его напечатанными красной краской огромными заголовками. Сюзан выбежала из дома, чтобы дрожащими руками поднять возле дома флаг. Доктор расхаживал крупным шагом по гостиной, бормоча: «Слава Богу!» Миссис Блайт сначала заплакала, потом засмеялась и снова заплакала.

— Пока Бог лишь протянул Свою руку и коснулся их… только и всего… не больше, — сказал мистер Мередит в тот вечер.

Рилла пела в своей комнате, укладывая младенца спать. Париж был спасен… война закончилась … Германия проиграла… скоро все будет позади… Джем и Джерри вернутся домой. Черные тучи пронеслись мимо.

— Только посмей надоедать мне своими коликами в эту радостную ночь, — пригрозила она младенцу. — Если у тебя будут колики, я живо запихну тебя обратно в твою супницу и отправлю в Хоуптаун… в багажном вагоне… первым утренним поездом. У тебя красивые глаза… и ты уже не такой красный и морщинистый, каким был… но у тебя нет ни клочка волос… и руки точно маленькие клешни… и ты мне не нравишься — точно так же, как и прежде. Но я надеюсь, твоя бедная мама знает, что ты уложен в мягкую корзинку с бутылочкой молока, настолько жирного, насколько разрешает Морган… вместо того чтобы умирать медленной смертью у старой Мег Коновер. Но я надеюсь, она не знает, что я чуть не утопила тебя в первое утро, когда Сюзан не было дома, а ты выскользнул у меня из рук прямо в воду. Ну почему ты такой скользкий? Нет, ты мне не нравишься и никогда не понравишься, но, несмотря на это, я собираюсь сделать из тебя нормального, здорового младенца. И прежде всего ты будешь таким толстеньким, каким должен быть уважающий себя малыш. Я не допущу , чтобы люди говорили: «Какое хилое, крошечное существо этот младенец Риллы Блайт», как сказала старая миссис Дрю вчера на собрании взрослого Красного Креста. Если любить тебя я не могу, то хочу хотя бы гордиться тобой.

— Война теперь кончится не раньше весны, — сказал доктор Блайт, когда стало очевидно, что долгая битва на Эне привела к патовой ситуации.

Рилла в это время бормотала про себя «четыре лицевых, одна изнаночная» и одной ногой качала колыбель младенца. Морган не одобрял укачивания младенцев, но Сюзан была другого мнения, и стоило иногда немного пожертвовать научными принципами ради того, чтобы ее ублажить. Рилла на минуту опустила вязание и воскликнула: «Ох, и как только нам удастся выносить все это так долго?» и затем, снова схватив свой носок, продолжила работу. Рилла, какой она была два месяца назад, бросилась бы в Долину Радуг и разрыдалась.

Мисс Оливер вздохнула, а миссис Блайт на миг заломила руки. Тогда Сюзан сказала бодро: