В. Белов - РАЗДУМЬЯ НА РОДИНЕ

Последовательность в сочетании с постепенным нарастанием сложности, как мне думается, самое главное в методике воспитания и обучения. Творческое отношение к учебе можно легко погасить. Для этого достаточно слегка лишь нарушить эту последовательность, либо сократить учебное время, то есть усилить интеллектуальную нагрузку. Всего же быстрей можно это сделать введением в программу каких-нибудь злополучных «рядов», которые непонятны даже родителям. Тогда-то уж ребенку наверняка не захочется в школу…

* * *

А как обстоят дела с детским садиком? Не формируется ли отрицательное отношение к учебе уже там, то есть в трех- четырехлетнем возрасте?

Боюсь, что это именно так и есть. Формализм и рационалистические методы не чужды уже и дошкольному воспитанию. Однажды я купил в вологодском «Детском мире» игрушечный набор. В упаковке оказалась и инструкция, утвержденная художественно-технической комиссией при Ленинградском горотделе народного образования. Этот шедевр кибернетического мышления стоит привести здесь полностью:

Руководство

к использованию набора

«Курочка ряба»

Набор рассчитан на детей младшей группы детского сада

В набор входят:

Фигурки — персонажи сказки:

Баба

Курочка ряба

Мышка

Бутафория:

столик, яичко

Декорации: печь.

Правила пользования

Данный набор вносится лишь после того, как дети хорошо усвоят содержание сказки.

Вначале воспитатель дает детям рассмотреть фигурки, а затем рассказывает сказку, сопровождая ее показом фигур.

В дальнейшем воспитатель привлекает к показу сказки детей.

Участие детей может выразиться в коротких репликах и добавлениях, логически связанных с ходом изображаемого действия.

Ход действия

Устанавливается столик. Около стола с одной стороны ставится фигурка деда, а с другой стороны — фигурка бабки. Перед столом ставится фигурка курочки.

Фон задней стены — печь.

При словах: «Снесла курочка яичко» на стол надо положить яичко.

При словах: «Мышка бежала, хвостиком задела» — подставкой мышки сбросьте яичко со столика.

Игры с настольным театром способствуют приобретению у детей умения последовательно и выразительно передавать содержание сказки, активизируют застенчивых и молчаливых детей.

Руководство это, набранное шестью видами типографских шрифтов по всем правилам печатного дела, было разверстано на трех страницах и отпечатано десятитысячным тиражом.

Такой удивительно неожиданной оказалась забота об активизации «застенчивых и молчаливых» детей.

Между прочим, для сказки-то было отпущено всего шесть или семь строчек. Вот они:

«Жили-были дед да баба, и была у них курочка ряба. Снесла курочка яичко, не простое — золотое. Дед бил, бил не разбил. Баба била, била — не разбила. Мышка бежала, хвостиком задела — яичко упало и разбилось. Дед плачет, баба плачет, а курочка кудахчет:

— Не плачь, дед, не плачь, баба! Я снесу вам яичко другое, не золотое — простое!»

Почему-то воспитатели «застенчивых и молчаливых» начисто перекорежили народную сказку. Сократили ее до неузнаваемости, а самое главное — лишили всякого смысла. И вышло так, что золотое яичко разбилось вдребезги, а курица снесла обычное простое яйцо. И все это никакая не сказка, а самая настоящая быль.

1984

Первые в жизни сказки я услышал от бабушки Александры Фоминишны. Помню, как один из моих прадедов Михаило Григорьевич Коклюшкин рассказывал про тетерева и лису. Мне было тогда года три или три с половиной. Звучало это примерно так: «Сидит на березе Тетерев, вдруг бежит Лиса. Остановилась и говорит: «Тетерев, Тетерев, я в городе была!» — «Бу-бу-бу, бу-бу, была так и была», — отвечает Тетерев. «Указ добыла, — добавила Лиса. — Чтобы вам, тетеревам, не сидеть по деревам, а гулять бы по зеленым лугам». — «Бу-бу-бу, бу-бу, гулять так и гулять», — согласился Тетерев. Только хотел слететь на лужок, а Лиса услышала конский топ. И говорит: «Погляди-ко, кто это там едет?» Тетерев поглядел: «Бу-бу-бу, бу-бу, лошадка бежит». — «А на лошадке кто?» — «Мужик». — «А что у него за плечами?» — «Палка». — «А за лошадкой бежит ли кто?» — «Жеребенок». — «А какой у него хвост?» — «Бу-бу- бу, бу-бу, хвост крючком». — «Ну, прощай, Тетерев, мне дома недосуг!» — сказала Лиса и убежала». О том, что подъехавший охотник убил тетерева, дедушка мне не рассказывал. Я узнал про такой конец сказки, будучи уже взрослым… Еще я с удивлением узнал, что сказки индейцев, например, или африканских негров удивительно похожи на наши, русские. Оказалось, что сходны у разных народов не только сюжеты сказок, сходны и основные представления о нравственности. Совершенно одинакова у разных народов взаимосвязь труда и фольклора. Я убедился в этом, когда работал над книгой «Лад». Я был просто поражен этим сходством, когда прочитал в журнале «Курьер» о жизни и традициях африканских негров. Негритянская община Чада или Кении по своей внутренней сути ничем не отличается от общины русских крестьян, хотя быт, язык и обычаи такие разные, так не похожи они друг на друга…

Мне кажется, что в раннем детстве, вернее, во младенчестве у всех детей мира явь и сон неразрывны. Может быть, как раз такое счастливое состояние и запоминается человеку больше всего, и он хранит это поэтическое ощущение до того времени, пока не научится писать и читать. К сожалению, фантазия и поэзия чаще всего улетают, когда человек пытается выразить их на бумаге. Иными словами, отнюдь не каждый человек может стать писателем, поэтом, сказителем. Но сказки детства ни для кого не проходят бесследно. Они пробуждают душу, задают тон и включают человека в жизненный ритм. Слово не бранное, поэтичное всегда ритмично, и этот ритм сливается с ритмом Вселенной… Помимо ритма родная речь обладает еще множеством других удивительных свойств. И очень жаль, что нынешние ребята знакомятся с нею больше по книгам, кино и радиотелепередачам — иными словами, из вторых, если не из третьих рук. При таком знакомстве страдает прежде всего поэтическая фантазия, притупляется способность словотворчества. Ведь не задашь вопрос телевизору, не будешь у него спрашивать, почему лиса убежала, когда узнала, что у жеребеночка хвое г крючком. К тому же человек рождается еще и для того, чтобы говорить самому, а не только слушать.

Позднее, если у человека есть талант, человек, конечно, избавится от подражания и заговорит своим, только одним своим голосом. Но как же это непросто! Как трудно заговорить своим голосом, если ты только слушаешь (общение с телевизором), а не говоришь сам; как нелегко сплясать или спеть самому, если только смотришь, как пляшут или танцуют на сцене, а сам сидишь в зале без движения. Отраженное солнце светит, но не согревает. Я хорошо запомнил разницу между сказками, которые рассказывала мать и бабушка, и сказками, которые читались в детском саду па книге. Бабушку можно было в любое время остановить и что-то спросить, даже добавить, в садике этого делать нельзя. Бабушка одну и ту же сказку рассказывала каждый раз по-разному, а одна и та же сказка из книги звучала всегда одинаково.