Фрэнсис Фицджеральд - Три часа между рейсами [сборник рассказов]

— Наверно, я в последний раз встречаю Новый год в этой больнице, — сказала она.

— Вот уж нашла о чем горевать, — откликнулся Маккенна. — Ты слишком хороша для того, чтобы торчать здесь, обмывая всякие мумии.

За минуту до полуночи снаружи стал нарастать шум — сначала еле слышный вдалеке, он быстро докатился до стен больницы, представляя собой смесь гудков, колокольного звона, взрывов петард и треска фейерверков. Через пару минут Маккенна как будто расслышал среди прочего два характерных хлопка совсем неподалеку — так звучат выстрелы из пистолета с глушителем, — но полной уверенности у него не было. Мисс Коллинз периодически выбегала из галереи в коридор проверить, не звонит ли телефон на столе дежурного; и всякий раз Маккенна становился так, чтобы она могла видеть его через стекло.

По прошествии четверти часа какофония за окнами почти стихла.

— Опять разболелась спина, — пожаловался Маккенна. — Помоги мне раздеться — и как насчет массажа?

— Конечно.

На обратном пути в свою комнату он внимательно слушал, не поднялся ли переполох, но в здании было тихо. Значит, все прошло по плану, без непредвиденных осложнений, и потенциально опасный свидетель вместо Нью-Йоркского суда отправился к праотцам.

Сестра склонилась над постелью, натирая его спину спиртовым раствором.

— Сядь рядом, — велел он. — Просто сядь на койку.

Он уже почти прикончил фляжку и чувствовал себя превосходно. Не таким уж пропащим выходил этот новогодний праздник: он чисто сделал свою работу, выпил доброго винца и теперь аппетитная крошка массирует ему спину в постели.

— А ты очень даже ничего себе…

Спустя две минуты ей удалось оторвать руку Маккенны от измятого пояса своего халата.

— Вы с ума сошли! — вскричала она, переводя дух.

— Да ладно тебе корчить недотрогу. Сама же вроде намекала, что я тебе нравлюсь.

— Нравитесь? Вы?! Да у вас в комнате воняет, как в собачьей конуре. Мне к вам даже прикасаться противно!

В дверь коротко постучали, и старшая медсестра позвала мисс Коллинз, которая поспешно оправила фартук и вышла в коридор. Маккенна встал с постели, подкрался к двери и прислушался. Вскоре он различил голос мисс Коллинз:

— Но я никогда прежде этим не занималась, мисс Глисон… Вы сказали, пациент был застрелен…

Затем отрывочно донесся голос другой сестры:

— …а после этого просто свяжете вместе его руки и ноги…

Маккенна тихонько вернулся в постель.

«Обмывают покойного мистера Гриффина, — подумал он. — Вот и славно. Возня с мертвецом поубавит ей спеси».

Он решил покинуть больницу ближе к вечеру следующего дня, когда на улицах сгустятся зимние сумерки. Однако интерн никак не мог определиться с его выпиской и потому пригласил ординатора, заступившего на дежурство после праздников. Ординатор зашел к нему во второй половине дня, когда Маккенна с помощью санитара уже паковал свои вещи.

— Не хотите подождать до завтра, когда появится ваш лечащий врач? — спросил он.

Это был крупный мужчина, державшийся непринужденно и производивший более солидное впечатление, чем интерн.

— Да это же случайный врач, к которому я попал из отеля. Что ему за дело до моих болячек?

— У нас еще нет результатов последнего анализа.

— Но температура у меня в норме, — сказал Маккенна. — Похоже, и впрямь ничего страшного, ложная тревога.

Ординатор широко зевнул.

— Прошу прощения, — сказал он. — Меня подняли с постели в два часа ночи.

— Умер кто-нибудь?

Ординатор кивнул:

— Самым скоропостижным образом. На первом этаже застрелили одного из пациентов.

— Ну и дела! Нынче, выходит, нигде от беды не укроешься.

— Похоже на то.

Маккенна нажал кнопку вызова у изголовья кровати.

— Не могу найти свою шляпу. За весь день ни одна из сестер не заглянула, только уборщица. — Он повернулся к санитару. — Сходите к сестре и узнайте, куда делась моя шляпа.

— И еще, — добавил ординатор, — скажите им, пусть пришлют результаты анализа, если они готовы.

— А что за анализ? — спросил Маккенна.

— Обычная практика. Биометрические данные.

— Какие данные?

— Они должны бы уже поступить, но в выходные от лаборатории особой прыти не дождешься.

В дверном проеме возникло лицо мисс Хантер, однако на Маккенну она даже не взглянула.

— Прислали наконец, — сказала она ординатору. — С пометкой, что результат положительный. Вот здесь все подробно.

Ординатор взял у нее листок и углубился в чтение.

— Что там такое? — забеспокоился Маккенна. — Надеюсь, у меня нет…

— Ничего у вас нет, — прервал его ординатор, — в том числе и шансов выкрутиться. Я еще мог бы вам посочувствовать, если б вы не разорвали письмо медсестры.

— Какое еще письмо?

— То самое, что почтальон сложил из обрывков и этим утром доставил по адресу.

— Не понимаю, о чем речь.

— Зато мы все поняли. На конверте остались ваши отпечатки — как выяснилось, они принадлежат некоему Джо Кинни, который в июне прошлого года в Нью-Йорке получил заряд картечи в задницу.

— Это все пустой треп — детектива из себя строишь?

— А я он самый и есть. И мне известно, что ты прибыл сюда из Джерси-Сити, как и Гриффин.

— Я был с мисс Коллинз, когда это случилось.

— А когда это случилось?

Осознав свою оплошность, Маккенна ответил не сразу:

— Я был с ней весь вечер — до часу ночи.

— А по словам мисс Коллинз, она сбежала от тебя через пять минут, поскольку ты вел себя грубо и нагло. Или тебе притонов мало, так что приспичило заводить шашни в больнице? Эти девушки работой заняты — им недосуг развлекать всяких скотов.

— Черта с два ты пришьешь мне это дело — у меня и пушки-то нет.

— Думаю, ты еще пожалеешь, что сейчас оказался без пушки, когда я вплотную займусь тобой в участке. Мы с мисс Хантер помолвлены и скоро поженимся, а то разорванное письмо адресовалось мне.

Ближе к ночи в больнице становилось все оживленнее — эта смена еще не закончилась, но загодя прибывали врачи и медсестры из следующей; одновременно поступали жертвы новогодних гуляний, застольных излишеств и обморожений, а также страдальцы, с самого Рождества дожидавшиеся госпитализации. К утру будут заняты и только что освободившиеся койки мистера Гриффина и мистера Маккенны. Оба могли бы удачнее провести праздники где-нибудь в другом месте.

У нас с Финнеганом общий литературный агент, продвигающий его и мои книги, но самого Финнегана я никогда не видел — всякий раз я появлялся у мистера Кэннона вскоре после его ухода или же уходил незадолго до его появления. Издательство у нас тоже общее, но и там мне никак не удавалось пересечься с Финнеганом, хотя неопределенно-многозначительные вздохи и реплики вроде: «A-а, Финнеган… О да, Финнеган только что здесь побывал…» — наводили на мысль, что очередной визит прославленного автора не прошел бесследно. Насколько я мог судить по этим репликам, он всякий раз, уходя, что-то забирал с собой — не иначе как рукопись одного из своих обреченных на успех романов, дабы еще немного его отшлифовать и нанести рукой мастера последние штрихи. По слухам, он переписывал свои шедевры по десятку раз, добиваясь безупречной гладкости стиля и предельно отточенной игры ума, столь для него характерных. Лишь много позднее я узнал, что большинство визитов Финнегана было связано с вопросами сугубо финансового свойства.