Фрэнсис Фицджеральд - Три часа между рейсами [сборник рассказов]

— …так или иначе, я должен увидеть Бониту Грэнвилл, — рассуждал Джон все о том же. — Совсем необязательно с ней знакомиться. Я для нее слишком молод, — по нашим меркам, она уже в немолодых летах. Но увидеть ее мне бы очень хотелось.

Как назло, этот день оказался неудачным для экскурсий. Лишь один из занятых съемкой режиссеров принадлежал к старой гвардии и мог бы дружески принять Пэта — однако на входе ему сообщили, что перед тем исполнитель главной роли запутался в репликах, впал в истерику и потребовал очистить павильон от посторонних.

В отчаянии Пэт повел гостей на открытую площадку и продемонстрировал фальшивые корпуса кораблей, декорации городских и сельских улиц, а также ворота средневекового замка, каковое зрелище вызвало некоторый интерес у юнца, но ничуть не впечатлило его дядю. Всякий раз, когда Пэт заводил их за очередной бутафорский фасад, сэр Сингрим всем видом выказывал разочарование и презрение.

— Что он сказал? — поинтересовался Пэт у своего отпрыска после того, как сэр Сингрим увидел витрину ювелирного магазина с Пятой авеню и устремился внутрь, но обнаружил там лишь строительный мусор.

— Он третий по богатству человек в Индии, — сказал Джон. — Ему противно смотреть на все это. Он сказал, что никогда больше не получит удовольствия от американских фильмов. Он сказал, что купит одну из кинокомпаний в Индии и сделает съемочные площадки такими же натуральными, как Тадж-Махал. И еще он думает, что ваши актрисы тоже фальшивые — один лишь фасад — и потому вы не хотите нам их показывать.

Начальная фраза этой речи отозвалась нежным звоном в голове Пэта. Если и было на свете что-то по-настоящему им любимое, так это деньги — солидный куш, разумеется, а не жалкие периодические подачки в две с половиной сотни, за которые боссы покупали его свободу.

— Вот что мы сделаем, — сказал он, вдруг исполнившись решимости. — Мы попробуем пробраться в четвертый павильон и взглянуть на Бониту Грэнвилл.

Четвертый павильон был заперт на все замки и засовы — этот режиссер терпеть не мог посетителей, и к тому же сейчас там велись комбинированные съемки. В широком смысле под этим подразумевались всевозможные постановочные находки, которые каждая студия старалась держать в секрете от конкурентов. В более узком смысле «комбинированная съемка» означает, что ранее отснятый движущийся фон проецируется на прозрачный экран, по другую сторону которого актеры разыгрывают сцену, снимаемую кинокамерой. При этом проектор с одной стороны экрана и камера с другой стороны синхронизируются таким образом, чтобы в результате получалось, к примеру, изображение актера, стоящего на голове среди безразличной к нему толпы на 42-й улице, — реального актера среди реальной толпы, — и неискушенный зритель мог лишь догадываться, что его вводят в заблуждение, не понимая, каким образом.

Пэт попытался объяснить эти тонкости Джону, однако тот был слишком занят, пытаясь разглядеть Бониту Грэнвилл из-за большой кучи свернутых канатов и пожарных ведер, служивших им укрытием. В павильон они проникли не через главный вход, а через знакомую Пэту боковую дверцу для техперсонала.

Утомленный долгими блужданиями по киностудии, Пэт извлек из кармана фляжку и предложил ее сэру Сингриму, который сделал отрицательный жест. Предлагать выпивку Джону он не стал.

— Не то будешь плохо расти, — пояснил он серьезно и хорошенько приложился к горлышку.

— А я и не прошу, — сказал Джон с достоинством.

Внезапно он весь напрягся, всего в каких-то двадцати футах заметив предмет своего поклонения, превосходящий величием самого Шиву, — без сомнения, то были ее спина, ее профиль, ее голос! А потом она удалилась.

Глядя на его лицо в этот момент, Пэт даже растрогался.

— Мы можем подобраться поближе, — предложил он. — Пройдем через танцзал, там сегодня не должно быть съемок — мебель накрыта чехлами.

И они пошли на цыпочках, Пэт впереди, за ним сэр Сингрим, а замыкающим Джон. Так они и продвигались с максимальной осторожностью, когда Пэт услышал неподалеку команду: «Свет!» — и замер как вкопанный. Затем в глаза им ударил ослепительно-белый свет, чей-то голос прокричал: «Тишина! Мотор!» — и Пэт стремглав помчался сквозь белое безмолвие, сопровождаемый двумя спутниками.

Безмолвие не продлилось долго.

— Стоп! — завопил голос. — Что там творится, черт побери?!

С режиссерского места происходящее в тот миг на экране выглядело как фантасмагория. Три гигантские фигуры (включая две с тюрбанами на голове), нелепо подпрыгивая в слепящем луче проектора, промчались через пейзаж новоанглийского портового городка. Таким образом, принц Джон Индор не только имел счастье лицезреть Бониту Грэнвилл — он оказался с ней в одном кинокадре. И огромная тень его ноги чудесным образом прошла сквозь белокурую головку актрисы.

Довольно долго они просидели под замком, пока охрана пыталась связаться с Джеком Бернерсом, к тому времени уже покинувшим студию. Так что у них было достаточно времени для беседы. Последняя по большей части представляла собой пространный и весьма экспрессивный монолог сэра Сингрима, который Джон переводил Пэту, смягчая если не выражения, то хотя бы интонации.

— Мой дядя говорит, что его брат хотел что-нибудь для вас сделать. Его брат думал, что вы прославленный литератор, и собирался пригласить вас в свое княжество для написания его биографии.

— Да я никогда и не корчил из себя…

— Теперь мой дядя убедился, что вы просто жалкий пачкун, к тому же допустивший, чтобы в вашей стране его оскорбили своим прикосновением какие-то псы-полисмены.

— Ох уж эти «бананы»… [119] Презрительное прозвище азиатов, пытающихся вести себя как европейцы, — то есть «желтые снаружи, белые внутри». — буркнул Пэт еле внятно.

— Он говорит, что моя мать всегда желала вам добра. Но сейчас она занимает высокое, священное положение и не может снизойти до личной встречи с вами. Он говорит, что отсюда мы направимся в наши апартаменты в отеле «Амбассадор», где будем медитировать и молиться, а после уведомим вас о своем решении.

К тому времени, как их освободили и магараджи отправились к своей машине в сопровождении записного студийного «извиняльщика», Пэт уверился, что решение они уже приняли загодя. Он был донельзя зол. Еще бы: лишиться работы только потому, что помог сыну взглянуть на мисс Грэнвилл. Впрочем, Пэт не думал, что его выгонят со студии немедленно, а вот по завершении недельного контракта — это как пить дать. Но даже после всех перипетий этого дня в голове Пэта накрепко засела фраза о том, что сэр Сингрим — «третий по богатству человек в Индии». И, перекусив в баре на Ла-Сьенега, он отправился в отель «Амбассадор», чтобы узнать последствия молитв и медитаций.