Петрюс Борель - Шампавер. Безнравственные рассказы

Но все ж, откуда вы? Ложась на гладь эбена
И кости, вся в перстнях,
Не девичья ль рука игрой самозабвенной
Смущает так меня?
Прислушиваюсь вновь. И кажется, ребенка
Я слышу: наизусть
Он учит свой урок, и песня льется звонко.
Но отчего в ней грусть?

Нет, что я! Голоса, стук, топот в доме людном —
То гомон кутежа:
И стены, и полы, и люди – безрассудно
Все кружится, дрожа.
Свист, ржанье лошадей, лакеи, фаэтоны,
Смех от острот пустых,
Вихрь факелов, цветов, а рядом – нищих стоны,
Грязь и лохмотья их.

Вот он каков, разгул полночных вакханалий!
Роскошества дворца,
Богатства, славы блеск… А я один печален,
Терзанью нет конца.
И чудится: помост, ведут еврея. Боже!
Меня, меня ведут!
Вельможи и попы вокруг. Костер разложен.
И близок скорый суд.

Мне тяжко от всего, что зло и слепо
Нуждою взращено.
Вплеталась в жизнь любовь, шла золотом по крепу,
Но нет ее давно!
О бедная моя, тебя с собою рядом
Дорогой маяты
Я долго-долго вел, но посильнее ядом
Убила горе ты!

Так что же медлю я, нащупав сталь кинжала?
Украдкою взглянуть
Боюсь. Рука дрожит. Хоть распороть решала
Измученную грудь…
Гонюсь за тенью, той, всей жизнью яму вырыв
Себе же самому.
И все-таки живу – на гноище, как Иов, [28]
Не зная, почему.

Пустынна леса глушь. Иду один туда я,
Тропинкою ведом,
В отчаянье, в тоске, и на землю кидаюсь
Бесчувственным скотом.
Чтоб голод заморить, лежу, уткнувшись в камень,
И солнца рад лучу.
Испить усталыми горящими глазами
Я свет его целительный хочу.

Скупа в столице власть: наемные клевреты
Искусно тут и там
Торгуют на ходу и воздухом, и светом —
Их покупал я сам!
Но мы нигде тобой, о солнце, не забыты:
В столице и в глуши
Ты мудро светишь всем – от нищенки забитой
До короля, что судьбами вершит.

Ты птица вольная, мой бард! Твоя такая
Судьба – часами петь средь зелени и вод;
Так аист медленно по берегу шагает
И славит радостно закат или восход.
Ты птица вольная, мой бард! Тебе ли нрав свой
Упрямый изменять, уединенья друг?
Чужда тебе корысть, и все твое богатство —
В лохмотьях плащ, кинжал [29]да тишина вокруг.
Теперь поэт не тот – угодливый и сладкий,
Всегда во фраке он; он – щеголь завитой,
Он – попка, баловень господ богатых, падкий
Трещать без умолку из клетки золотой.
Откормлен и чванлив, над выдуманным горем
Он щедро слезы льет, отведавши гуся;
Как шпагою, зонтом он потрясает в споре
И призывает смерть, лекарства припася.
Дворцы и выезды, красотки, карнавалы
Одышливо ползут в его тяжелый стих.
Ему ли к беднякам заглядывать в подвалы?
Он словом бархатным бесстыдно хлещет их.
Слепцы, одумайтесь, кичиться погодите;
Вкушайте радости, твердя, что мир хорош,
Но вирши хилые в ливреи не рядите —
Мы стерпим нищету, но мы отвергнем ложь!
Смелей будь, ложных солнц остерегайся света,
И сколько б на пути ни выпало тягот,
Умей их пережить – они нужны поэту,
Он только в бедности свободу познает!
Я умереть хотел, и даже не однажды,
И счастлив был тогда, теперь же, признаюсь,
Мне ненавистна смерть; я жалок, я боюсь
Во тьме ее шагов. И зол: я крови жажду.

По смеху звонкому, по радости бурливой
Сочтете вы мой вид здоровым и счастливым;
Решите, что меня тщеславье не томит,
Что совесть не грызет, что не терзает стыд.
Но под твердынею его сокрывшей, груди
Чужого сердца жар не распознают люди.
То – потайной фонарь: увидев, не сробей,
Сумей открыть его. Иль вдребезги разбей!

Когда тебя, Андре мой бедный, под конвоем
На казнь везли, [30]о брус железный головою
Ты бился в ярости – в преддверье пустоты:
Для счастья родины так мало сделал ты!
Не так же ль, в ужасе пред бездной неоглядной,
Отчаяньем, тоской снедаем беспощадной,
Все проклинал я сам. Я небесам грозил
Под тяжестью оков – и набирался сил.

Оковы… сил приток… Горька поэта участь:
Он мог бы богом стать, но умолкает, мучась.
Закован в цепи тот, кто время упредит.
Наш прозорливый век покойникам кадит.
Трудись, чудес не жди – их нет теперь, должно быть.
Трудись! Трудись!.. Но как? Нужды бушует злоба
И душит мысль и стих и угнетает дух.
Как лютня ни звучи, я голоден – и глух!
Ах! От таких вещей сердце кровью обливается!..
Не будем же говорить об этом.