Александр Дюма - Кавалер Красного замка
- Название:Кавалер Красного замка
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Прибой
- Год:1992
- Город:М.
- ISBN:5-7041-0068-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Дюма - Кавалер Красного замка краткое содержание
Действие романа происходит в период массового террора, развязанного якобинцами в 1793 году. В огне и крови французской революции встречаются, любят и гибнут молодые герои романа.
Кавалер Красного замка - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— И ночуешь там?
— Да.
— И обедаешь?
— Не всегда. У меня бывает свободное время.
— И тогда?
— Я пользуюсь им.
— Каким, например, образом?
— Хочу строить куры хозяйке харчевни «Ноев Колодец», которая обещала выйти за меня замуж, когда у меня будет тысяча двести франков.
— А где харчевня «Ноев Колодец»?
— На улице Виель-Драпри.
— Ладно.
— Тс!..
Патриот навострил ухо.
— Ай, ай, — заметил Гракх.
— Что тебе почудилось?
— Точно… голоса… шаги…
— Это они идут назад?
— Вот видите, что мы не успели бы.
Это «мы» было ясным выражением согласия.
— Правда, ты честный малый, гражданин, и тебе, кажется, предназначено.
— Что?
— Разбогатеть со временем.
— Дай-то бог!
— Будь уверен, — сказал гражданин Теодор, сунув в руку тюремщику десять луидоров.
— Черт побери, однако ж, — сказал гражданин Гракх, любуясь при свете фонаря на золото. — Значит, это серьезно?
— Как нельзя серьезнее.
— Что же надо делать?
— Приходи завтра в «Ноев Колодец», и я скажу тебе, что мне надо. Кстати, как тебя зовут?
— Гракх.
— Так вот, гражданин Гракх, устрой так, чтобы швейцар Ришар завтра прогнал тебя.
— Прогнал! А мое место?
— Разве ты думаешь остаться тюремщиком, когда у тебя будут пятьдесят тысяч франков?
— Нет, но покуда я беден — я уверен, что меня потащат на гильотину.
— Уверен?
— То есть около того; а когда буду на воле и разбогатею…
— Ты спрячешь деньги и будешь строить куры своей возлюбленной трактирщице.
— Ну хорошо! Идет!
— Так завтра в харчевне.
— В котором часу?
— В шесть после обеда.
— Улетайте скорее… вот они… Говорю «улетайте», потому что, кажется, вы прилетели сквозь потолок.
— Итак, до завтра, — проговорил Теодор, убегая.
В самом деле, уже давно было пора; шум шагов и голосов приближался; и в темном подземелье уже сверкал блеск приближавшихся огней.
Теодор добежал до двери, указанной писцом, который одолжил ему свою будку; сорвал ломом замок, подбежал к окну, отпер его и спустился на улицу. Но, выбираясь из «Зала потерянных шагов», он еще мог расслышать вопрос, заданный гражданином Гракхом Ришару, и ответ последнего.
— Гражданин архитектор совершенно прав: подземелье проходит под комнаты вдовы Капет; дело было опасное.
— Я думаю, — сказал Гракх, с совершенным сознанием, — что высказал высокую петицию.
Сантер показался в отверстии лестницы.
— Ну, а работники, гражданин архитектор? — спросил он Жиро.
— Придут на рассвете, и решетка будет тотчас на месте, — отвечал голос, как будто выходивший из глубины земли.
— И ты будешь спасителем отечества, — сказал Сантер полунасмешливо, полусерьезно.
— Ты не знаешь, как ты прав, гражданин генерал, — сказал про себя Гракх.
XXXVIII. Королевское дитя
Однако следствие над королевой уже началось, как мы видели в предыдущей главе. Народная ненависть жаждала этой венценосной головы. В средствах принести эту жертву не было недостатка, и, однако же, Фукье-Тенвиль, общественный обвинитель, решил не пренебрегать и тем обвинением, какое обещал Симон.
На другой день после встречи Фукье с Симоном в «Зале потерянных шагов» шум оружия еще раз заставил вздрогнуть узников, содержавшихся в Тампле. Узники эти были: принцесса Елизавета, дочь королевы, и ребенок, который в колыбели назывался его величеством, а теперь — маленьким Капетом.
Генерал Анрио [7] В этом месте Дюма вместо имени Сантера ставит имя Анрио. Кажется, что так и будет правильнее, потому что 17 сентября 1793 года Сантер уже отправляется в Вандею усмирять тамошнее восстание, а его место занимает Анрио. В дальнейшем изложении Дюма опять местами ставит имя Сантера, но в переводе мы уже везде будем ставить Анрио. — Прим. ред.
с трехцветным султаном и саблей въехал на толстой лошади, сопровождаемый несколькими национальными гвардейцами в башню, в которой изнывало королевское дитя. По сторонам генерала шли: секретарь с чернильницей, свертком бумаги и неизмеримо длинным пером. Позади секретаря шел общественный обвинитель. Мы видели, знаем и еще раз увидим этого худощавого желтого и холодного человека, налитые кровью глаза которого заставляли трепетать самого Анрио в его военной броне. Шествие заключали национальные гвардейцы с поручиком. Симон с лукавой улыбкой, держа в одной руке меховой колпак, в другой шпандырь, шел впереди, указывая дорогу комиссии.
Они вошли в почерневшую, обширную и голую комнату, в глубине которой совершенно неподвижно сидел на постели юный Людовик. Когда мы видели бедного ребенка, бегавшего от зверской злости Симона, в нем еще была жизненная сила, которая боролась с гнусным обхождением тампльского сапожника: ребенок бегал, кричал, плакал, значит, он еще боялся, страдал, надеялся. Теперь же страх и надежда исчезли; страдание, без сомнения, существовало еще; но если и существовало оно, то ребенок-мученик таил его в глубине сердца, под покровом совершенной бесчувственности. Он даже не поднял головы, когда к нему подошли комиссары.
Без всяких предисловий они взяли стулья и уселись: обвинитель — у изголовья постели, Симон — в ногах, секретарь — у окошка; национальные гвардейцы с поручиком стали поодаль в тени.
Те из присутствующих, которые смотрели на узника, если не с участием, то хоть с любопытством, тотчас заметили в ребенке бледность, странную полноту, которая была не что другое, как опухоль, и кривизну колен, суставы которых начинали пухнуть.
— Ребенок этот серьезно болен, — сказал поручик с уверенностью, которая заставила Фукье-Тенвиля, уже сидевшего и готового начать писать допрос, обернуться.
Маленький Капет поднял глаза, ища в сумраке того, кто произнес эти слова, и узнал в нем молодого человека, который уже защитил его однажды на тюильрийском дворе от побоев Симона. Луч доброго чувства сверкнул в синих глазах ребенка — и только.
— А, это ты, гражданин Лорен, — сказал Симон, обращая внимание Фукье-Тенвиля на друга Мориса.
— Я самый, гражданин Симон, — отвечал с невозмутимой твердостью Лорен.
Но так как Лорен, всегда готовый стать лицом к лицу с опасностью, не искал ее без всякой пользы, то и воспользовался случаем поклониться Фукье-Тенвилю, который отвечал ему учтивым поклоном.
— Кажется, ты заметил, гражданин, что ребенок болен? — спросил обвинитель. — Разве ты лекарь?
— Если и не лекарь, то, по крайней мере, учился медицине.
— Что же ты находишь в нем?
— То есть какие признаки болезни? — спросил Лорен.
— Да.
— Опухшие глаза и щеки, бледные и исхудалые руки, опухоль в коленях, и если б я пощупал его пульс, то уверен, что насчитал бы от восьмидесяти пяти до восьмидесяти шести пульсаций в минуту.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: