Чжоу Ли-бо - Ураган

— Долговязый, ты полжизни стучишь молотом. Неужели еще жены себе не заработал?

— Кукурузы и той не могу заработать вдоволь. Какая женщина согласится со мной так мучиться! — отвечал Ли не то с грустью, не то с иронией.

Поздней осенью, за год до разгрома японцев, начальник Гун вызвал его к себе и назначил на принудительные работы.

Кузнец спорить не стал:

— Ладно, кто для казны пожалеет своих трудов?

Начальник Гун остался доволен таким скорым и прямым ответом.

— Ты человек, видно, понимающий, и долго разъяснять тебе не придется, — сказал он, разглядывая силача-великана.

— Понимающий, — подтвердил Всегда Богатый.

Начальник Гун велел поскорее собраться, чтобы наутро быть готовым к отъезду.

С вечера до глубокой ночи стучал молот в лачужке кузнеца, мешая спать соседям, а утром дверь оказалась запертой. Зарыв в землю наковальню, мехи, молот и посуду, Всегда Богатый сбежал.

Он прихватил с собой топор и мотыгу, вышел через южные ворота и, отойдя от деревни около двадцати ли, залез под стог гаоляна. Но длинные ноги, не уместившиеся в стоге, вскоре покрылись инеем. Продрогший кузнец вылез из своего убежища и огляделся.

Место ему понравилось, и он решил здесь обосноваться. Срубил несколько деревьев, насбирал соломы и в сосновом лесу построил себе жилье. Днем, опасаясь, что его могут найти, кузнец прятался в чаще, а вечером возвращался в свою хижину.

Осенью в горах еды более чем достаточно. Поспевали дикие яблоки, виноград, ягоды, орехи, грибы.

Случалось, что Всегда Богатый отходил от своего жилья на несколько ли, выискивал мелкие клубни картофеля, не выкопанные крестьянами, собирал початки кукурузы. Когда наступила зима, он ставил силки на фазанов и рябчиков. Однажды выпала ему большая удача: он поймал дикую козу. Из шкуры Ли Всегда Богатый устроил себе постель, а мясом питался целые две недели. Весной появились дикие овощи. Так прожил он почти год и даже поднял кусок целины, посадив немного картофеля и кукурузы.

После 15 августа кузнец вернулся в родную деревню.

Когда в деревне был создан крестьянский союз, Бай Юй-шань предложил Ли стать его членом.

— Дай подумать, — ответил тот.

Он думал целую ночь, а утром зашел к Бай Юй-шаню.

— Брат, замешкался я не потому, что не было охоты участвовать в деревенских делах. Сам понимаешь, не годится плыть по течению. Я хотел сперва своим умом пораскинуть, чтобы мысли сами выползли из головы.

— Какие же мысли у тебя выползли? — улыбнулся Бай Юй-шань.

— Мысли, брат Бай, такие, что вот отрежь мне ножом голову, а я все равно буду с коммунистической партией.

Ли Всегда Богатый вскоре был избран старостой группы.

Приведя Бай Юй-шаня к себе, Ли стал расспрашивать о причинах ссоры.

— Просто не знаю… — замялся Бай Юй-шань.

Ли Всегда Богатый расхохотался:

— Ты все по-прежнему такой же бестолковый: дрался, дрался, а из-за чего и не ведаешь! Смотри, скоро рассветет. Давай подкрепимся чем-нибудь, а потом поговорю с твоей женой. — Понизив голос, он добавил: — Ты, брат Бай, руководитель комитета и передовой человек среди бедняков. Разве годится тебе орать на всю деревню? Ведь люди насмехаться над нами будут. Ну ладно! Поди в огород, нарви огурцов и фасоли, а я тут разожгу огонь и приготовлю чего-нибудь поесть.

После завтрака Бай Юй-шань остался в лачужке, а кузнец отправился уговаривать строптивую жену друга.

Дасаоцза была во дворе. Она, не торопясь, наливала помои в корыто, возле которого весело хрюкал недавно купленный поросенок. Женщина притворилась, что не замечает кузнеца, и, опустив голову, продолжала свое занятие. Золотые лучи утреннего солнца, пронизывая ивовую изгородь, блестели в шпильках, которыми женщина заколола небрежно собранный на затылке узел черных волос.

— Дасаоцза, — позвал кузнец.

Женщина подняла лицо и, сдвинув черные брови, исподлобья взглянула на него. Всегда Богатый понял, что гнев в ней еще не улегся.

— Ай! Что за славный поросенок! — с восхищением воскликнул Ли. — Заколоть к концу года — мяса, наверное, фунтов двести будет.

— М-да, — неопределенно хмыкнула Дасаоцза.

Она негодовала на кузнеца не меньше, чем на мужа: чего сует нос не в свои дела! Взял и увел Бай Юй-шаня, не дав ей расправиться с ним как следует.

Надув губы, Дасаоцза вошла в дом.

Ли Всегда Богатый поспешил туда же.

Ему очень хотелось поскорее уладить дело, но с чего начать?

На кане лежала черная рубашка Бай Юй-шаня. Ли вспомнил, что его друг сидит нагишом, и заволновался.

— Ты знаешь, — с тревогой в голосе начал он. — Бай Юй-шань сегодня ночью попал под дождь, а ночь была такая холодная… Он, должно быть, здорово простудился. Голова у него ужасно болит.

— Пусть хоть помирает, мне не жалко, — процедила сквозь зубы Дасаоцза и взялась за шитье.

Кузнец присел. «С болезнью не вышло, — решил он, свертывая папироску, — придется что-нибудь другое придумывать».

— Дасаоцза…

— Чего тебе?

Кузнец помолчал, не зная, как завязать разговор, и вдруг вспомнил:

— А ведь в позапрошлом году у тебя тоже был поросенок. На сколько же он потянул, когда его зарезали в конце года?

— При чем тут конец года? — оживилась Дасаоцза. — Его еще в начале осени пристрелил Хань Лао-лю.

Она снова подумала о своем маленьком Коу-цзы, и в глазах ее сверкнули слезы.

— Да-да-да, — стукнул себя по лбу Ли, делая вид, что вспоминает что-то, — ведь твой маленький Коу-цзы умер, кажется…

— Умер… И все из-за этого проклятого Хань Лао-лю, — всхлипнула женщина. — В эту старую черепаху давно пора всадить разрывную пулю.

Кузнец тотчас же заговорил о злодеяниях Хань Лао-лю, упомянув и о том, что крестьянский союз призывает бедняков расправиться с помещиком.

— А это как раз то же, что отомстить за твоего маленького Коу-цзы, Дасаоцза, — добавил он.

— Это я все понимаю, — обиженно сказала женщина. — Вот только одного в толк не возьму: зачем он каждый вечер из дому убегает?

— А как же, Дасаоцза? Ведь днем люди в поле, а кроме того, у Бай Юй-шаня есть и другая работа. Ходить по домам, чтобы беседовать с людьми, он только по вечерам и может.

Женщина опустила голову. Ей стало не по себе. Как она поверила человеку, которого презирают все, и главное — с первого слова.

— Ты мне скажи: кто тебе насплетничал про Бай Юй-шаня? — напрямик спросил Всегда Богатый.

Она рассказала все.

— Как же ты могла поверить словам такого человека?

— Но ведь он тоже бедняк… — слабо возразила Дасаоцза уже с единственной целью скрыть смущение и оправдать в своих глазах собственную доверчивость.

— Ты разве из другой деревни приехала, и не знаешь, что это за дрянь?

Лицо ее вспыхнуло от стыда.

— Я думала… раз человек беден…