Даниэль Дефо - Радости и горести знаменитой Молль Флендерс (пер.П. Канчаловский)

— Быть можетъ, — сказала она, — тебѣ яснѣе представится это дѣло и ты лучше меня обсудишь и увидишь, такъ ли Бетти относится къ брату, какъ передаетъ это Робинъ.

Онъ не могъ желать ничего лучшаго и, притворяясь, что уступаетъ матери, согласился на свиданіе со мной; она привела меня въ свою спальню и сказала, что, по ея просьбѣ, ея старшій сынъ хочетъ переговорить со мной, затѣмъ она оставила насъ вдвоемъ, а онъ заперъ за нею дверь.

Потомъ онъ подошелъ ко мнѣ, взялъ меня за руки, нѣжно поцѣловалъ и сказалъ, что для насъ наступило критическое время и что теперь отъ меня зависитъ сдѣлаться счастливой или несчастной на всю жизнь; и если я не соглашусь на его желаніе, тогда мы оба погибнемъ. Дальше онъ разсказалъ мнѣ все, что произошло между Робиномъ, матерью, сестрами и имъ.

— Теперь, дитя мое, — продолжалъ онъ, — смотрите, что будетъ съ вами, если вы выйдете замужъ за джентльмена изъ хорошей семьи, съ прекраснымъ состояніемъ при общемъ согласіи всѣхъ родныхъ; вы будете тогда наслаждаться полной и счастливой жизнью; съ другой стороны, представьте себѣ иное, мрачное положеніе, положеніе погибшей женщины безъ имени и хотя, пока я живъ, я останусь вашимъ тайнымъ другомъ, тѣмъ не менѣе, опасаясь вѣчныхъ подозрѣній, вы сами будете избѣгать меня, а я долженъ буду не признавать васъ.

Онъ не далъ мнѣ времени возразить и продолжалъ такъ:

— То, что произошло между нами, съ общаго нашего согласія, будетъ погребено и забыто; я навсегда останусь вашимъ искреннимъ другомъ, я не буду стремиться къ болѣе интимнымъ отношеніямъ, когда вы станете моей сестрой. Я умоляю васъ подумать объ этомъ и не противиться собственному спасенію и благополучію, а чтобы доказать вамъ свою искренность, я предлагаю вамъ пятьсотъ ливровъ, въ видѣ вознагражденія за ту вольность, которую я позволилъ себѣ съ вами и на которую, если хотите, мы будемъ смотрѣть какъ на заблужденіе нашей прошлой жизни, въ чемъ мы еще успѣемъ покаяться.

Послѣднія слова привели меня въ такое смущеніе, что я едва удержалась, чтобы не упасть въ обморокъ, — я сильно любила его; онъ видѣлъ это и просилъ меня серьезно обдумать свое положеніе, помня, что этотъ бракъ представляется единственнымъ средствомъ сохранить нашу взаимную привязанность, и что только при такихъ условіяхъ мы можемъ любить другъ друга чистой любовью, свободные отъ угрызеній совѣсти и чьихъ бы то ни было подозрѣній; что онъ никогда не забудетъ того счастья, которое я дала ему, и останется вѣчнымъ моимъ должникомъ.

Такимъ образомъ онъ вызвалъ во мнѣ какое то нерѣшительное состояніе духа. Мнѣ представлялись тысячи опасностей, которыя усиливало мое воображеніе; я видѣла себя брошенной, потерянной и опозоренной дѣвушкой, безъ друзей и знакомыхъ вездѣ, кромѣ того города, въ которомъ не могла оставаться. Все это устрашало меня, а между тѣмъ онъ пользовался всякимъ случаемъ, чтобы обрисовать мое будущее еще болѣе мрачными красками; съ другой стороны, онъ старался выставить въ самомъ яркомъ и радостномъ свѣтѣ жизнь съ его братомъ.

И такъ, я вынуждена сказать, что онъ разбилъ всѣ мои доводы и я начинала постигать опасность, о которой прежде не думала, опасность быть брошенной обоими братьями и остаться одной въ мірѣ снискивать себѣ самое жалкое существованіе.

Все это, наконецъ, вызвало у меня согласіе, хотя съ такимъ отвращеніемъ, что я не знала, какъ я пойду въ церковь. Кромѣ того я боялась моего будущаго мужа, который могъ послѣ первой нашей брачной ночи потребовать отъ меня отчета; однако, я не знаю, было ли это сдѣлано съ умысломъ, или нѣтъ, но его братъ постарался такъ напоить на свадьбѣ моего мужа, что въ первую ночь онъ былъ совершенно пьянъ. Какъ это случилось, мнѣ неизвѣстно, но я убѣждена, что это было сдѣлано братомъ, съ цѣлью лишить моего мужа возможности найти различіе между дѣвушкой и замужней женщиной, и дѣйствительно у него никогда потомъ не возникало сомнѣнія по этому поводу.

Но необходимо вернуться нѣсколько назадъ и продолжать прерванный разсказъ. Старшій братъ, покончивъ со мной, принялся за мать и не отсталъ отъ нея до тѣхъ поръ, пока не убѣдилъ не только согласиться на бракъ, но и написать по почтѣ объ этомъ отцу, который не замедлилъ дать свое согласіе.

Затѣмъ мой любовникъ обратился къ своему брату, представя дѣло въ такомъ видѣ, что онъ оказалъ ему неоцѣненную услугу, выпросивъ согласіе матери; это было справедливо, — хотя понятно, что онъ ловилъ брата изъ своихъ личныхъ разсчетовъ и, рисуясь его истиннымъ другомъ, желалъ только одного: отдѣлаться отъ любовницы и передать ее въ качествѣ жены брату; такъ всегда поступаютъ мужчины: ради своей безопасности, они готовы пожертвовать честью, справедливостью и даже религіей.

Теперь мнѣ надо вернуться къ брату Робину, какъ мы всѣ называли его. Получивъ согласіе своей матери, онъ явился ко мнѣ съ радостной новостью и такъ искренно разсказалъ все, что, признаюсь, я была глубоко огорчена, сознавая себя орудіемъ обмана этого честнаго человѣка, но для меня не было выхода, онъ хотѣлъ обладать мною, а я не могла объявить ему, что была любовницей его брата; другого же средства отдалить его отъ себя у меня не было; такимъ образомъ мало по малу я привыкла къ этой мысли и мы обвѣнчались.

Для цѣлей этого разсказа нѣтъ надобности подробно описывать мою жизнь съ мужемъ въ теченіи пяти лѣтъ; достаточно замѣтить, что я имѣла отъ него двухъ дѣтей, но они умерли въ концѣ пятаго года, Робинъ былъ прекраснымъ мужемъ и мы жили очень хорошо, но такъ какъ онъ получилъ отъ родителей небольшія средства, а въ свою короткую жизнь не пріобрѣлъ ничего, то мое положеніе не было особенно хорошо и этотъ бракъ не принесъ мнѣ никакихъ матеріальныхъ выгодъ. Правда, у меня сохранились билеты его старшаго брата цѣнностью въ 500 фунтовъ, данные имъ за мое согласіе выйти замужъ за Робина, которые вмѣстѣ съ тѣмъ, что давалъ онъ раньше и что мнѣ осталось отъ моего мужа, составили сумму въ 1200 фунтовъ.

Мои оба ребенка, къ счастью, были взяты его отцомъ и матерью и это было самое чистое, что они получили отъ миссъ Бетти.

Я должна сознаться, что меня нисколько не огорчила смерть моего мужа; я не могу сказать, чтобы когда нибудь и любила его, какъ должна была любить; я не могла отвѣчать на его нѣжную привязанность ко мнѣ, не смотря на то, что это былъ человѣкъ въ высшей степени деликатный, мягкій и съ такимъ характеромъ, лучше котораго не можетъ желать жена, но его братъ, бывшій всегда у меня на глазахъ, по крайней мѣрѣ во время нашего пребыванія въ деревнѣ, служилъ для меня вѣчной приманкой.

Еще до смерти моего мужа его старшій братъ женился. Въ это время мы жили въ Лондонѣ, старая леди написала намъ и просила пріѣхать на свадьбу; мой мужъ отправился, я же подъ предлогомъ нездоровья осталась дома; я не могла помириться съ мыслью, что онъ будетъ принадлежать другой женщинѣ, хотя хорошо знала, что онъ уже никогда не будетъ моимъ.