Эмиль Золя - Собрание сочинений. Т.2. Марсельские тайны. Мадлена Фера

С минуту стоял оглушительный шум, но вскоре он стих. В поисках оружия и подмоги рабочие разбегались. Они сеяли на своем пути ужас и гнев. На всех улочках звучал грозный крик отчаяния: «Наших братьев убивают! Отомстим! Отомстим!»

Господин де Казалис и Матеус спускались в это время по бульвару Бонапарта. До них донесся топот бегущей толпы.

Демонстрация сорвалась. Матеус понял это и потирал руки от удовольствия. Чтобы выяснить, как действовать дальше, он остановил какого-то мирного, насмерть перепуганного буржуа, который со всех ног мчался домой.

— О сударь, — пролепетал бедняга, — там убивают… Солдаты напали на толпу… теперь уж народ, конечно, подожжет город.

И он побежал так быстро, словно уже видел пламя у себя за спиной.

— Ну, что я вам говорил? — обратился Матеус к г-ну де Казалису. — Я знал, что все сложится в нашу пользу… Вот вам и революция… Теперь займемся нашими делишками.

— Что ты собираешься предпринять? — тихо спросил бывший депутат.

— О, ничего особенного. Народ обезумел, и я заставлю его поступать так, как мне заблагорассудится. Пускай себе дерется, но только по моей указке.

Господин де Казалис, ничего не понимая, вопросительно посмотрел на шпиона. Тот добавил:

— Положитесь на меня… Мне некогда объяснять вам… Да, кстати, советую воспользоваться вашим маскарадом и присоединиться к какой-нибудь роте национальной гвардии… Если увидите где-нибудь баррикады, будьте в отряде, который пойдет на приступ.

— Зачем?

Ведь вам не терпится увидеть все собственными глазами? Послушайтесь меня, и на этом спектакле у вас будет самое лучшее место.

Матеус ухмыльнулся и продолжал, глядя прямо в лицо своему хозяину:

— Помните, Филипп может попасться к вам на мушку, так не промахнитесь по крайней мере. И без глупых шуток — не вздумайте стрелять в меня. Договорились?.. Когда баррикада будет взята, вы убедитесь, на что я способен.

Матеус быстро удалился.

Он спешил окончательно запутать дела. Проходя по улице Гриньян и рассчитывая замешаться в толпу рабочих на Сен-Ферреоль, он заметил на тротуаре двух спорящих мужчин. Матеус узнал Мариуса и Филиппа.

— Ну погоди же, — пробормотал он на ходу, — я заставлю тебя драться вместе с нами.

Мариус умолял Филиппа больше не рисковать. Он говорил ему о сыне, о счастье всей семьи. В ответ на нетерпеливый жест брата Мариус воскликнул:

— Хорошо, не будем говорить о нас! Но разве ты не видишь, что восстание обречено на провал? Если борьба ведется вопреки интересам народа, долг честного патриота — избежать ненужного кровопролития. Проповедуя мир, я лучше тебя служу родине.

— Они напали на наших братьев, — глухо ответил Филипп. — Мы должны отомстить. Не мы начали. Знаешь, что я тебе скажу? Нам не нужна больше республика буржуа, мы хотим своей, народной республики… Не уговаривай меня, это бесполезно. Будет драться народ — буду драться и я.

— Несчастный! Ты же губишь себя и друзей, воодушевляя их своим присутствием. Ты ведешь их прямо в тюрьму… Вспомни, что говорил тебе господин Мартелли.

Целых четверть часа Мариус уговаривал брата, но тот почти не слушал его. Филипп был мрачен, глаза его сверкали. Вдруг он схватил Мариуса за руку, принуждая его молчать. С улицы Сен-Ферреоль доносились отрывистые залпы.

— Слышишь, — спросил он в исступлении. — Они стреляют в безоружных людей, требующих только справедливости! И, по-твоему, я, как последний трус, должен спокойно смотреть на это. Он сделал несколько шагов, затем, обернувшись к Мариусу, сказал мягко:

— Если меня убьют, не оставляй Жозефа… Прощай!

Мариус догнал его.

— Я пойду с тобой, — спокойно сказал он.

Молодые люди быстро прошли улицу Сен-Ферреоль.

Когда они достигли улицы Вакон, выстрелы послышались справа, и они поспешно свернули на Римскую улицу. Здесь они оказались в самой гуще боя.

Замешавшись в толпу, Матеус громче всех взывал к мести. Он собрал вокруг себя наиболее воинственно настроенных рабочих. С пением «Марсельезы» эта группа прошла всю улицу Сен-Ферреоль и остановилась на углу улицы Пизансон. Матеус, подняв руку, потребовал выслушать его.

— Друзья, — говорил он, — глупо петь, надо действовать… Шатаясь вот так по улицам, мы неминуемо натолкнемся на солдат, и нас либо перебьют, либо посадят в тюрьму.

Толпа гневно шумела.

— Отомстим за наших братьев, — продолжал Матеус. — Кровь за кровь!

— Правильно! Правильно! — раздалось в ответ. — На баррикады! На баррикады!

В эту минуту Матеус увидел в конце улицы роту национальной гвардии, которая тяжелым шагом приближалась к ним.

— Смотрите, братья! — воскликнул он. — Они идут убивать нас! Но мы будем стоять насмерть!

Толпа опьянела от возбуждения. Она грозила национальным гвардейцам кулаками, хотела забросать их камнями.

— Нет, только не здесь, — крикнул Матеус. — Тут нам не продержаться и пяти минут. Все за мной!

Рабочие последовали за ним. Им нужен был вожак. Этот человек требовал мести, и они выбрали его. Они добежали до Римской улицы. Как раз в этот момент по ней проезжали три пустых телеги. Шпион схватил за узду первую лошадь и, не обращая внимания на крики возчика, приказал своим людям распрячь лошадей. Когда с этим было покончено, он сказал ломовику:

— Бери своих лошадей… Народу нужны телеги… Народ заплатит тебе после победы.

Затем Матеус закричал рабочим, указав на соседнюю улицу Палю:

— Быстро катите туда телеги и бросьте их вверх дном поперек улицы… Поищите в соседних лавках, нет ли чего пригодного для укрепления баррикад.

В пять минут баррикада была готова. Она была сооружена из трех телег и нескольких пустых бочек, найденных в ближайшем подвале. Смешно было думать, что она обеспечит серьезную защиту. Но ярость буквально ослепила повстанцев; они уже не соображали, что совершенно безоружны и что их изрешетят пулями.

Матеус втайне ликовал. Он бы не возражал, чтобы подстрелили несколько его друзей-рабочих. За четыре месяца они смертельно надоели ему своими человеколюбивыми речами. Кроме того, для успешного завершения плана Матеусу нужен был какой-нибудь труп. Поэтому он сам позаботился о том, чтобы в баррикаде было побольше дыр, сквозь которые могли бы проникать пули.

Вскоре воцарилась мертвая тишина. Лежа на мостовой, рабочие ждали. Вдруг с Римской улицы до них донеслась мерная, тяжелая поступь отряда национальной гвардии. Тут рабочие вспомнили, что они безоружны, и стали яростно выковыривать из мостовой камни: плоские, заостренные булыжники, которыми можно наносить страшные удары.

Тяжелая, мерная поступь доносилась все отчетливее. Наконец рота, та самая, которую рабочие уже видели на Сен-Ферреоль, показалась на углу Римской улицы. Капитан Совер шел в первом ряду. Заметив баррикаду, он испуганно остановился. В тот же миг на национальных гвардейцев обрушился град камней. Несколько человек было ранено. Огромный булыжник пробил капитану кивер.