Кнут Гамсун - Новая земля (Новь)

"Нѣтъ, въ самомъ дѣлѣ, исчезнешь и будешь забытымъ?" спросила она и удивленно посмотрѣла на него. "Но этого вѣдь съ вами не будетъ?"

"Ахъ, вѣроятно, и со мной будетъ такъ", возразилъ онъ. "Почему я не долженъ быть забытымъ?"

И просто, совсѣмъ просто она отвѣтила: "Я думала, что для этого вы черезчуръ извѣстны".

"Извѣстенъ? Ахъ, это для насъ еще пока не опасно, сохрани насъ Богъ. Ну, конечно, я не могу сказать, чтобъ я былъ неизвѣстенъ, но все-таки вы не должны думать, что это очень легкая вещь пробиться здѣсь, въ городѣ, среди всѣхъ другихъ; одинъ завидуетъ, другой ненавидитъ, третій вредитъ, какъ можетъ. Нѣтъ, что касается этого…"

"Мнѣ кажется, что васъ знаютъ, и хорошо знаютъ", сказала она: "мы не можемъ сдѣлать двухъ шаговъ безъ того, чтобы по вашему адресу не шептались, я это слышу постоянно". Она остановилась. "Нѣтъ, я даже чувствую себя неловко, сейчасъ я опять слышала", сказала она, смѣясь. "Это такъ непривычно для меня. — Лучше пойдемте на выставку".

Онъ искренно смѣялся, радуясь ея словамъ; какъ она была мила, какъ она умѣла бытъ такой наивной и нетронутой. Онъ сказалъ:

"Ну, хорошо, пойдемте теперь, а къ тому, что люди шепчутся, легко привыкаешь". — Боже мой, если бы люди видѣли въ этомъ какое-нибудь удовольствіе, онъ самъ, напр., вовсе этого не замѣчаетъ, и это нисколько его не интересуетъ. Кромѣ того, онъ долженъ ей сказать, что сегодня не только на его счетъ прохаживаются, но также вѣдь и на ея счетъ; она можетъ повѣрить ему, — на нихъ всѣ таращатъ глаза. Стоитъ пріѣхать въ такой городъ, какъ этотъ, съ иголочки одѣтой и имѣть такой прелестный видъ, какъ она — сейчасъ же привлекаешь всеобщее вниманіе. — Нѣтъ. Онъ не имѣлъ въ виду ей польститъ; онъ искренно думалъ то, что говорилъ, и все-таки казалось, что она ему не вѣрила.

Они шли прямо наверхъ къ музыкѣ. А увертюра Керубини гремѣла на площадкѣ.

"Это мнѣ кажется совершенно ненужнымъ шумомъ", — сказалъ онъ шутя.

Она засмѣялась, да, она смѣялась очень часто надъ его шутками. Этотъ смѣхъ, этотъ свѣжій ротъ, ямочка на одной щекѣ, ея дѣтскія манеры, все больше повышали его настроеніе; онъ почти влюбился даже въ ея носъ нѣсколько неправильный въ профиль и нѣсколько крупный. Греческіе и римскіе носы не всегда самые красивые; никогда; все, впрочемъ, зависитъ отъ лица; привилегированныхъ носовъ нѣтъ.

Онъ говорилъ о всевозможныхъ вещахъ, и время шло незамѣтно; онъ не напрасно былъ поэтомъ, доказавъ, что можетъ заинтересовать ту, къ которой обращается, какъ человѣкъ съ тонкимъ вкусомъ, талантъ, съ изысканными словами.

Агата внимательно слушала его, онъ старался еще больше разсмѣшить ее и снова вернулся къ музыкѣ, къ оперѣ, которой не переносилъ. Такъ, напримѣръ, каждый разъ, какъ онъ бываетъ въ оперѣ, его мѣсто приходится за спиной дамы съ сильно обозначенными краями корсета. И онъ приговоренъ смотрѣть на эту спину въ продолженіе трехъ, четырехъ антрактовъ. А потомъ сама опера; духовые инструменты какъ разъ надъ ухомъ и пѣвцы, старающіеся изо всѣхъ силъ перекричать ихъ. Сначала выходитъ одинъ, кривляется, дѣлаетъ какіе-то особенные жесты и поетъ; потомъ является второй, тоже не хочетъ стоять на одномъ мѣстѣ и продѣлываетъ то же самое, наконецъ, третій, четвертый, мужчины и женщины, длинныя процессіи, цѣлыя арміи, и всѣ они поютъ и вопросы и отвѣты, и машутъ руками, и закатываютъ глаза въ тактъ! Да развѣ это не правда? Плачутъ подъ музыку, рыдаютъ подъ музыку, скрежещутъ зубами, чихаютъ и падаютъ въ обморокъ подъ музыку, а дирижеръ всѣмъ этимъ управляетъ палочкой изъ слоновой кости. Хе-хе, да, вы смѣетесь, но вѣдь это такъ. Потомъ дирижеръ вдругъ со страхомъ замираетъ въ этомъ адскомъ шумѣ, который онъ самъ же поднялъ, и машетъ, машетъ палочкой въ знакъ того, что сейчасъ начнется что-то другое. Потомъ является хоръ. Хорошо, ну да хоръ еще туда сюда, онъ не надрываетъ такъ сердца. Но какъ разъ среди хора является личность, которая всему мѣшаетъ, — этотъ принцъ; у него соло, а когда у принца соло, тогда хоръ долженъ изъ приличія молчать, не правда ли? Ну вотъ, представьте себѣ этого болѣе или менѣе толстаго человѣка, онъ является и среди хора начинаетъ кричать и выть. Можно отъ этого съ ума сойти, и хочется ему крикнуть, чтобъ онъ пересталъ, что онъ мѣшаетъ тѣмъ, которые хотѣли намъ немного попѣть — хору…

Иргенсъ былъ доволенъ этой шуткой: онъ достигъ, чего хотѣлъ. Агата смѣялась, не переставая, и радовалась разговору, который онъ велъ для нея. Какъ онъ все это дѣлалъ хорошо, умѣлъ всему придать краски и жизнь.

Наконецъ, они попали на выставку, осмотрѣли то, что нужно было осмотрѣть, и говорили о картинахъ. Агата спрашивала и получала отвѣты, — Иргенсъ зналъ обо всемъ и разсказывалъ даже анекдоты о выставившихъ картины художникахъ. И здѣсь, наверху, они также натыкались на любопытныхъ, поворачивавшихъ головы и смотрѣвшихъ имъ вслѣдъ: но Иргенсъ не смотрѣлъ ни направо ни налѣво, ему было совершенно безразлично, что онъ возбуждаетъ вниманіе. Онъ поклонился только нѣсколько разъ.

Когда они, наконецъ, черезъ часъ рѣшились оставить выставку, изъ-за угла показалась лысая голова съ сѣдой бородой и слѣдила за ними глубокими, жгучими глазами, пока они не скрылись изъ виду…

Внизу, на улицѣ, Иргенсъ сказалъ.

"Я не знаю… Вѣдь вамъ еще не нужно итти домой?"

"Вотъ именно, нужно", отвѣчала она.

Онъ началъ усиленно просить остаться еще немного, но Агата поблагодарила, улыбаясь, и стояла на своемъ, что ей нужно домой. Ничего не помогало, ее нельзя было поколебать, и онъ долженъ былъ уступить. Но не правда ли, какъ нибудь позже они могутъ это повторить. Вѣдь были еще музеи и галлереи, которыхъ она не видѣла, онъ счелъ бы за счастье быть ея проводникомъ. На это она снова засмѣялась и поблагодарила.

"Я смотрю на вашу походку", сказалъ онъ, "это самое совершенное, что я когда-либо видѣлъ".

Теперь она покраснѣла и быстро взглянула на него.

"Но вы, вѣдь, говорите это не серьезно", сказала она улыбаясь. "Я вѣдь всю жизнь провела въ лѣсу".

"Да, можете не вѣрить мнѣ, если хотите, но… вы вся какая-то особенная, фрекэнъ Линумъ, чарующе особенная. — Я ищу опредѣленія, которое могло бы васъ охарактеризовать, — знаете, что вы мнѣ напоминаете? Я весь день носился съ этимъ представленіемъ. Вы напоминаете мнѣ первую пѣсню птички, первую теплую окраску весны. Вы знаете эту дрожь, пронизывающую васъ насквозь, когда снѣгъ исчезаетъ, и вы снова видите солнце и перелетныхъ птицъ. Но въ васъ есть еще нѣчто… Господи, помоги мнѣ, мнѣ не хватаетъ словъ, несмотря на то, что, вѣдь, я поэтъ".

"Нѣтъ, ничего подобнаго я еще никогда не слышала!" воскликнула она и засмѣялась. "И я должна быть похожа на всѣ эти явленія? — Ну я очень бы этого хотѣла, это такъ красиво. Но развѣ это все подходитъ ко мнѣ?"